soulmates never die.
К берегам этого мира меня прибило в одном из моих снов. Все, что было до - угольки жаровен, ощутимая пелена напряженного ожидания за белыми дверьми, узкие оконца, знание конца, темные косы, летящие-перечеркивающие воздух, заткнутые за пояс - все слилось в одну полосу, разнящуюся по цвету, все было оставлено за порогом - памяти невозможно не потеряться в туманах чуждой реальности.
Три дня я не мог покинуть свой Утес, иначе бы мне просто не предстояло встретить новый рассвет (возможно, так и случилось; цветная стрела трепетала в моем горле), и - за эти три дня я забыл почти все, за эти три дня сменились времена года, за эти три дня под моими ногами выросли белые цветы (уже поздно спрашивать, что это значило).
Спустя три дня я сошел вниз.
Вселенную наводнял зеленоватый воздух, прозрачный и плотный, и в нем, повинуясь течению ветров, безмолвно дрейфовали бесчисленные дымчато-серые скалы.
Мне не вспомнить ни деревьев, ни птиц, только: нас было четверо, только: Первый заваривал нам терпкий черный чай, только: за столиком рядом со мной сидел Второй, только (сколько их было, барных стоек, и драк, и сколько - людей?): обрывки воспоминаний были столь же несвоевременны, как осколок картечи в голову.
А ложку стоило опустить в пиалу, ложкой стоило потревожить чаинки, подняв их со дна, ложку стоило отложить на стол, оставив в ней на половину чаю. Я делал так и подмигивал Первому, и тот прятал свою серебряную улыбку в уголках губ.
К северо-западу от Утеса лежал Мост. Чужаки под страхом вечного проклятия не проникали туда; но мне часто случалось видеть существо, танцующее на самом его краю (может, это была тень? - никто не мог заметить его исчезновения). Мост обрывался вниз, и не вел никуда, только воздух дрожал и вспыхивал, окружая зазубрины края. Давно уже нужно было повесить под ним фонарь - огромный фосфоресцирующий шар (он потянул бы на 60 рил, не меньше) - так говорил Первый, и мы не знали, зачем.
А потом я умер, когда пришло время - Второй рисовал мой портрет, и я терял свои черты, одну за другой, едва кисть отмечала их на бумаге.
- я бы мог быть им, это просто - сказал Второй и поднял от рисунка голову, и я увидел миф своего лица, то, каким оно могло бы быть, если у него на лице, и помнил еще несколько мгновений, прежде чем исчезнуть.
Мне никогда не виделось этого раньше:
Первый выснил Элву - расстелил под Утесом синее одеяло и стал ждать. она явилась, спящая, ее зеленоватая кожа яблоками мерцала в туманах скал.
Затем умер Второй.
Затем забыл я.
Остались лишь Первый и Элва на каменном Острове.
Три дня я не мог покинуть свой Утес, иначе бы мне просто не предстояло встретить новый рассвет (возможно, так и случилось; цветная стрела трепетала в моем горле), и - за эти три дня я забыл почти все, за эти три дня сменились времена года, за эти три дня под моими ногами выросли белые цветы (уже поздно спрашивать, что это значило).
Спустя три дня я сошел вниз.
Вселенную наводнял зеленоватый воздух, прозрачный и плотный, и в нем, повинуясь течению ветров, безмолвно дрейфовали бесчисленные дымчато-серые скалы.
Мне не вспомнить ни деревьев, ни птиц, только: нас было четверо, только: Первый заваривал нам терпкий черный чай, только: за столиком рядом со мной сидел Второй, только (сколько их было, барных стоек, и драк, и сколько - людей?): обрывки воспоминаний были столь же несвоевременны, как осколок картечи в голову.
А ложку стоило опустить в пиалу, ложкой стоило потревожить чаинки, подняв их со дна, ложку стоило отложить на стол, оставив в ней на половину чаю. Я делал так и подмигивал Первому, и тот прятал свою серебряную улыбку в уголках губ.
К северо-западу от Утеса лежал Мост. Чужаки под страхом вечного проклятия не проникали туда; но мне часто случалось видеть существо, танцующее на самом его краю (может, это была тень? - никто не мог заметить его исчезновения). Мост обрывался вниз, и не вел никуда, только воздух дрожал и вспыхивал, окружая зазубрины края. Давно уже нужно было повесить под ним фонарь - огромный фосфоресцирующий шар (он потянул бы на 60 рил, не меньше) - так говорил Первый, и мы не знали, зачем.
А потом я умер, когда пришло время - Второй рисовал мой портрет, и я терял свои черты, одну за другой, едва кисть отмечала их на бумаге.
- я бы мог быть им, это просто - сказал Второй и поднял от рисунка голову, и я увидел миф своего лица, то, каким оно могло бы быть, если у него на лице, и помнил еще несколько мгновений, прежде чем исчезнуть.
Мне никогда не виделось этого раньше:
Первый выснил Элву - расстелил под Утесом синее одеяло и стал ждать. она явилась, спящая, ее зеленоватая кожа яблоками мерцала в туманах скал.
Затем умер Второй.
Затем забыл я.
Остались лишь Первый и Элва на каменном Острове.
Вопрос: мнения
1. Зацепило | 8 | (50%) | |
2. Не зацепило | 2 | (12.5%) | |
3. Хороший слог | 5 | (31.25%) | |
4. Крайне слабый язык/авторские приемы/идея | 0 | (0%) | |
5. Без комментариев | 1 | (6.25%) | |
Всего: | 16 Всего проголосовало: 13 |
Такие зарисовки очень сложно оценить - автор явно вкладывает в них смысл, которым не намерен делиться с читателем, и поэтому каждый понимает нечто свое. Но это красиво...
хм...
Фраза порвала мозг. Картечь - это и есть осколки/мелкая дробь.
И как это может быть несвоевременным?
тот прятал свою серебряную улыбку в уголках губ.
Заезженный штамп...
Скобки по-моему лишние, портят все впечатление. Можно было бы и без них обойтись.
В целом, не зацепило.
Относительно осколка картечи - да, вы правы, картечь - это мелкая дробь. Вероятно, автор хотел сказать, что в голову попала не вся картечь, а лишь одна дробинка. Но согласитесь - если в вашу голову случайно попадет дробь, вряд ли это можно назвать своевременным?
Замечание автору:
ложку стоило отложить на стол, оставив в ней на половину чаю.
Плохо звучит. Можно сказать "стакан заполнен наполовину". Но "оставив в ней на половину" - так не говорят. Тем более, чайная ложечка - емкость слишком маленькая, чтобы определить, была ли она заполнена чаем наполовину или на треть.
Не прибегая к штампам можно, допустим, так: "и тот улыбался мне в ответ взглядом". Правда в стиль не вписывается.
Если дробь попадет в голову, это скорее можно назвать внезапным. Потому что слово "своевременный" подразумевает под собой фразу "всему свое время". Несвоевременно может выпасть первый снег, например, или ребенок может научиться ходить несвоевременно рано. Но по вашей логике, каждому человеку рано или поздно попадет в голову заряд дроби (Курт Кобейн, привет = ) ).
RhiSh, возможно, про ложку так и не говорят, но что я могу сделать, если это и вправду было так? в смысле, это был сон. и мне странно было бы его перекраивать.
2wice, то же самое с улыбкой - я не знаю, куда ее еще можно спрятать. Первый не был бородат.
Насчет ложки - быть может, лучше (и определенно более верно с точки зрения русского языка) сказать:
«... ложку стоило отложить на стол, оставив в ней немного чаю»
Если вы представите себе размер чайной ложечки и всю картину - имея дело с маленькой емкостью такой формы, вы все равно не можете сказать точно, была ли то ровно половина, то есть 1/2 объема )) Глядя на ложечку на столе, мы можем лишь сказать, что немного чая там имеется )
Оставим чай в покое, и приносите еще вкусностей, побольше-побольше ))
Вот здесь на редкость уместно «зацепило». Необычно, непривычно, странно читается. Образно, «картиночно». Такие вещи не читаешь - видишь, захватывает воображение.
Из всех героев мне больше всего понравился Мост. Мне он почему-то показался живым. Стоит (лежит? висит?) перед глазами - старый, рассыпающийся, таинственный и опасный, обвитый вычурно коваными перилами, усыпанный осенними листьями...
Пугает и манит. Как и всё, что охраняют вечные проклятия.
В этом гротескном мире, запутанных нитях слов, неслаженном ворохе образов невольно чувствуешь себя чужаком. В нём всё подчиняется ему одному ведомым законам, которые не понять стоя здесь, снаружи, а попав внутрь останется только подчинится, стать частью этой картины. И осыпаться с неё чешуйками краски, когда придёт твоё время.
А для кого-то в тот же миг придёт его время. Время покинуть Утёс, встретить новый рассвет, стать одной из песчинок в монолите этой сказки - нарисовать чей-то портрет, заварить чай, или станцевать танец тени над обрывом.
Когда-нибудь время выточит в этой сказке новых героев, новое название, но всё равно, всё равно она не изменится.
И на каменном Острове кто-то останется, ждать когда придёт другое время, тоже чьё-то ещё, может быть того, кто не станет прятать улыбку, или время той, кто отложит кисть ради флейты.
И всё, что было до - останется за порогом, улетев тонкой лентой вместе с ветром.
Касаемо текста.
интернет не дружит с традициями знаков)
выснил - от слова "снить", корявый такой глагол, касается сновидцев, которым подвластны сны.
спасибо.
"Плеснуть на два пальца" - да, говорят. Но "налить" - это не "на половину", а просто - "налить половину". Или это не просто "разговорная форма", а грубая ошибка, выражение крайне безграмотного человека. Не вижу, зачем литератору равняться на людей, не умеющих ни говорить по-русски, ни правильно писать. Подобные "просторечности" в тексте такого типа, явно претендующего на поэтичность и тонкую образность, - неуместны. Существует выражение "оставить половину", "налить половину"; можно сказать "ему не было и вполовину так плохо"... Но этот ваш вариант с предлогом "на" уместен только в случае "на половине территории мусор уже расчистили".
Лично мне нравится читать грамотные тексты. А "просторечий", увы, хватает и на улицах.
Спасибо за разъяснение.
RhiSh, не спорю, фраза с ложкой скомкана и нормам языка не соответствует. Но она понятна, и именно поэтому, как мне показалось, исправлений не требует.
но правда не хочется сказать по-другому, не сочтите самодуром.
Так что рассматривайте любое высказанное здесь мнение чисто как «точку зрения». Как говорит один умный человек, на каждую книжку найдется свой читатель )
Несите еще, мне очень нравятся ваши миниатюры.
как только, так сразу.