...mirror mirror, what's inside me?.. (с)
Часть I. Кошка
Глава первая
Осколки
Глава первая
Осколки
Искорки звёзд и тоненький серп луны мерцали на бархате вечернего неба: впереди - чёрном, за спиной - пронзительно-синем, а если обернуться, то у горизонта можно было увидеть пастельно-розовую кромку. По морям золотистых и изумрудных полей пробегали беспокойные волны - это далеко внизу летний ветер нашёптывал что-то вызревающим колосьям пшеницы и высокой траве.
Если бы кто-нибудь в этот миг взглянул вверх, он не смог бы увидеть в небе даже маленькой белой точки - так высоко парил ястреб со светло-кремовым оперением.
…ветер в крыльях…
…парить в прозрачной прохладе воздушного потока…
…земля кажется такой далёкой и неважной…
…и хочется верить, что её нет, что есть только эта спокойная, безграничная небесная высь…
Таша Морли, ты увлекаешься.
Пора домой.
…неохотно сложить крылья и устремиться вниз, к далёким огонькам…
…почти кружится голова - не поймёшь, то ли пике, то ли падение…
…расправить крылья и поймать ветер почти у земли…
…над самыми крышами, пролетая сквозь дымок из труб…
Вот и оно. Знакомое окно. Окно, которое всегда открыто с того момента, как она выйдет из дома…
Должно быть.
Но сейчас…
…удивлённо взглянув на закрытое окно, облететь дом…
Всё закрыто.
Почему, почему?..
…пару взмахов крыльями…
…в печную трубу, из которой не идёт дым…
…приземлиться на стол, оттуда спрыгнуть на пол…
…сосредоточиться…
…три удара сердца…
Ещё пару секунд Таша сидела, нахохлившись, как большая птица.
Но когда девушка легко и бесшумно поднялась с пола - она двигалась с грацией большой кошки.
- Мама? Лив? - крик прозвучал тонко, неуверенно, совсем по-детски.
Зрачки Таши были расширены - они вбирали малейшие проблески света в тёмной комнате.
Слух был напряжён до предела - в доме царила абсолютная тишина.
Почему никого нет?..
Ноздри Таши дрогнули. Напряглись. Расширились
Она уловила запах…
…крови.
И запах шёл из детской.
В три прыжка оказавшись подле двери, Таша рванула её на себя.
Отзвук её крика не сразу стих в темноте.
- Нет, НЕТ!
Таша резко отпрянула, ударившись спиной об стену. Зажмурилась.
Этого не может быть, не может, нет…
Но даже когда она не видела тела, лежавшего на ковре - запах крови оставался более чем реальными.
Проснись, Таша, проснись! Это просто кошмар, просто дурной сон…
Боль от удара тоже была вполне ощутимой.
Таша медленно открыла глаза. Ещё не веря, шагнула вперёд, нагнулась, протянула руку…
Стоило кончикам её пальцев ощутить жёсткую шерсть - как чёрная пантера приоткрыла глаза.
Таша увидела щёлки её янтарных глаз лишь на миг - а потом тёмная комната расплылась, и в её сознание ворвались чужие воспоминания.
Мамины…
...Согласна ли ты, Мариэль Бьорк, взять в мужья Тариша Морли, любить его, хранить ему верность и жить с ним в согласии, пока смерть не разлучит вас?
- Согласна, - её звонкий голос летит под купол.
- Тогда - объявляю вас мужем и женой! - кажется, ещё немного - и старенький архиепископ таки спляшет от радости. Он венчал ещё её бабушку и дедушку, потом - мать и отца. Он крестил и причащал саму Мариэль. Ну и, кроме того - он приходился желанным гостем во дворце Бьорков и нянчил маленькую Мариэль на руках, за что та нарекла его «дедушкой».
И вот теперь - обвенчал.
- Можете поцеловать невесту!
Тариш - нет, муж, теперь он её законный муж, боже, неужели это правда? - осторожным движением поднимает фату, склоняется к ней, Мариэль подаётся ему навстречу…
Толпа кричит «ура» - только что чепчики в воздух не бросают.
- Продолжим дома, - спустя несколько упоительных мгновений шепчет Таш. Чуть покрасневшая Мариэль улыбается, опирается на его руку - и по красной дорожке, по обе стороны которой ликует их народ, новобрачные идут к выходу из церкви. Её отец глуповато и счастливо улыбается, мать украдкой вытирает слезу, а его родители плачут, не скрываясь.
Ей всего пятнадцать - а она уже самая счастливая девушка на свете. Он замужем за любимым - нет, обожаемым человеком, и не просто человеком, а Таришем из рода Морли, принцем Атрона, маленького людского королевства.
Кроме того, она - принцесса из древнейшей династии либиморфов Бьорк. А, да, либиморфы… Либиморфы - это особый вид ликантропов. Они по желанию могут принимать облик любого млекопитающего, любой птицы, любого человека. Вот только время их пребывания в чужой личине ограничено: сутки животного обличья, шесть часов - человеческого… Да и на каждый час пребывания в чужом обличье либиморф должен пробыть два часа в своём… Что поделаешь, за всё приходится платить.
Таким образом, в будущем они с Ташем будут править этой обширной и богатой страной, а их дети будут единственными наследниками древних родов Морли и Бьорк.
Однако, вышагивая по дорожке, Мариэль краем глаза видит, что далеко не все её подданные ликуют. Кое-какие люди провожают новобрачных внимательными, чересчур внимательными взглядами.
Хотя - это и не люди вовсе.
Бьорки издавна правили этой страной, где мирно уживались либиморфы, люди и ликантропы. Вот только в последнее время до ушей её отца стал доходить слух, что Дарфулы - один из могущественных родов ликанов - недовольны своим королём. И эти самые Дарфулы утверждают, будто в далёком прошлом страной правили они, ликаны, а либиморфы Бьорки вероломно расправились с их предком-королём и захватили престол.
Ну, да это неважно. Отец что-нибудь придумает.
А их ждёт бал, а потом - наступит ночь…
…Ты должна бежать, Мариэль!
- Я не уйду без тебя!
Предатели Дарфулы подняли мятеж, и пять минут назад толпа ликанов ворвалась в замок, убивая всех на своём пути. И её любовь, её жизнь, её Таш собирается бежать на выручку тем, кто сражается внизу, - без доспехов, без кольчуги, с одним лишь мечом!
- Они уже на лестнице, и сейчас единственный путь из этой башни - через окно, а я не могу обратиться в птицу и улететь, в отличие от тебя!
- Я останусь здесь!
- Глупая, они убьют нас обоих!
- И пусть! Я… без тебя… - её голос срывается, переходя в рыдания.
Ну почему, почему, почему им был отмерен месяц? Всего месяц светлой и счастливой жизни?
Из-за двери, с винтовой лестницы доносятся крики…
Таш берёт её руки в свои. Тихо смотрит в глаза.
- Мариэль, ты должна жить. Ты должна жить ради ребёнка, которого твоя мать почуяла под твоим сердцем.
Она, всхлипывая, мотает головой:
- Я…
- Да, Мариэль. Ты - моё сердце. Ты - моя жизнь. И он - тоже. Пока вы будете жить, я всегда буду с вами. Я всегда буду с тобой.
Мариэль плачет. Он лихорадочно целует её щёки, губы, шею. Отстранившись, шепчет:
- Если ты допустишь, чтобы тебя и нашего ребёнка убили, я никогда тебя не прощу. Даже на том свете, где мы рано или поздно встретимся.
Пару мгновений Мариэль смотрит в его сияющие серебром глаза.
Затем, рыдая, в последний раз обвивает его шею руками, касается губами его губ и бежит к окну.
- Если они догонят тебя - разбей стекло в перстне Морли, - кричит Таш ей вслед. - Лети!
Но она уже распахивает ставни и прыгает, оборачиваясь в полёте, и в обличье сокола летит быстрее стрелы, быстрее ветра - так быстро, чтобы не увидеть, как дверь распахнётся и в комнату ворвутся ликаны…
…она бредёт в темноте, спотыкаясь, раня и без того израненные ноги.
Ей холодно. Поздняя осень, а она обнажённая - лишь зачарованные браслеты на руках да цепочки на шее…
Позади - какой-то шум. Мариэль останавливается. Прислушивается. Затем прибавляет шагу.
Шум позади усиливается.
Мариэль уже бежит, бежит, что есть сил - но она пробыла в обличье сокола двенадцать часов и теперь не может обратиться, а её преследователи явно быстрее обычного человека…
Она в очередной раз спотыкается и падает. И, пытаясь встать, понимает, что не сможет этого сделать.
Догнали…
Мариэль поднимает руку. Нащупывает на груди фамильный перстень Морли, который Таш отдал ей сразу после свадьбы и который она с тех пор носила на цепочке.
Разбей стекло…
Она всегда думала, что в нём алмаз.
Мариэль срывает цепочку с шеи, оборачивается, всматривается в темноту. Видит камень, об который споткнулась. Подползая к нему, надевает перстень на палец. Затем сжимает ладонь в кулак, высоко поднимает руку - и что есть силы опускает её на камень.
Ничего. Мариэль поворачивает ладонь и видит, что на гранёном стекле появилась лишь едва заметная царапина.
Шум приближается…
Ветер доносит знакомый кроваво-мускусный запах…
Она снова заносит руку. Затем ещё и ещё. Промахивается, в кровь раздирая костяшки пальцев - но, стиснув зубы, тупо продолжает бить камень.
Они уже в нескольких метрах…
Мариэль даже не поднимает головы.
Следующий удар. И ещё один.
И ещё…
Вспышка ослепительно-серебристого света - и она не то летит, не то падает куда-то в бесконечность…
…обращаясь в чистую мысль…
…растворяясь в белоснежном сиянии…
И вдруг она понимает, что лежит и смотрит в тёмное, мерцающее звёздами небо.
Лежит в чём-то белом и бесконечно холодном.
И на неё мягкими, почти сияющими в темноте хлопьями падает снег…
…Она просыпается!
Мариэль открывает глаза:
- Где я?
- Мы уже думали, что ты не выкарабкаешься, - голос звучит нежно и ласково. Чья-то рука осторожно протирает её лоб мокрым полотенцем.
Как будто Мариэль снова семь лет, она болеет, а мама сидит подле её кровати, собственноручно меняет ей компрессы и рассказывает сказки…
Мариэль откидывает одеяло - ей безумно жарко - и приподнимается. Подле её кровати, на трёхногом табурете сидит полная темноволосая женщина лет сорока. Поодаль, у стенки, мнётся бородатый мужик. Лица у обоих загорелые, широкие и простоватые. Одеты чисто, но более чем скромно, руки огрубелые, мозолистые…
Ясно. Крестьяне.
- Кто вы и где я? - в голосе Мариэль звучит сталь - с такими же нотками она обычно отдавала приказы.
- Ты в деревне у границы с Всеобщим, милая. Меня зовут Тара Фаргори, а это мой муж Гелберт.
- Всеобщим?..
- Всеобщая Территория.
Первый раз о такой слышу.
- И… как я здесь оказалась?
- А ты совсем ничего не помнишь? Мой сын и его друзья охотились на волков и наткнулись на тебя. Ты лежала неподалёку от дороги, уже почти занесённая снегом. Они вначале подумали, что ты мертва, потом поняли, что ошиблись. Но когда они принесли тебя сюда - ты была на волоске от смерти. Столько пролежать в снегу, да ещё… совсем без одежды…
Мариэль опускает глаза - сейчас на ней длинная хлопковая рубаха.
- Ты три дня металась в лихорадке. Бредила, кричала что-то про ликанов. В какой-то момент мы подумали, что ты уходишь, - но ты оказалась сильной, пережила кризис. И быстро пошла на поправку. А ты… ничего не помнишь?
Мариэль мотает головой.
- Какая напасть с тобой приключилась? Почему ты оказалась там… в таком состоянии?
Мариэль задумывается. Смотрит женщине в глаза.
Она светлые, непонятного бледно-голубого цвета. Ласковые, добрые… и наивные. И чуть глуповатые.
- Я… не помню.
- Не помнишь? - глаза Тары расширяются от удивления.
- Не помню… Не помню, не могу вспомнить! Я помню, что меня зовут Мариэль, и… и всё. Я не могу вспомнить, как оказалась в лесу, не могу вспомнить, куда и зачем я направлялась, есть ли у меня дом, родители…
- Тише, тише, - кажется, слёзы в её голосе прозвучали убедительно - Тара успокаивающе касается её волос. - Ничего, ты, наверное, просто устала… После болезни всегда плохо соображаешь… Вот что - я пойду принесу тебе поесть. И горячего молока с мёдом. Хорошо?
- Да… Спасибо.
- Вот умница. Гелберт, идём со мной.
Её муженёк послушно выходит, переваливаясь с боку на бок, как медведь.
Тара прикрывает за собой дверь и говорит шёпотом - но Мариэль приходится лишь чуть напрягать слух либиморфа, чтобы отчётливо всё расслышать.
- Бедняжка, бедняжка! Неба, за что ей это?
- Думаешь, она потеряла память? - Мариэль впервые слышит голос Гелберта - даже шёпот его звучит гулко и низко, как… как медвежий. Другого сравнения ей в голову не приходит.
- А что, разве не видно? Бедная девочка. Конечно, такой шок...
- Ну…
- Но я окончательно удостоверилась, что она из господ. Она разговаривает так... как будто приказывает, а это - первый признак знатной дамы. Я уже говорила тебе, что она явно знатного происхождения. Все эти родовые перстни и медальоны…
- Что знатная девушка делала одна в лесу, да ещё голая?
До ушей Мариэль доносится скрип двери.
Едва уловимый оловянный запах снежного ветра, на миг ворвавшегося в дом…
Звук шагов.
Кто-то пришёл.
- Я думаю, она ехала куда-то не одна. Но по дороге на них напали ликаны, перебили всех её спутников, обесчестили бедняжку и бросили в лесу умирать. Спросишь, почему они не сняли украшения? Мы тоже не смогли их снять, раз - побрякушки явно зачарованы. И два, если ты скажешь, что можно было отрезать их вместе с головой - скорее всего, их целью был не грабёж. Она хотели просто… поразвлечься.
- Но…
- Мам, пап! - а вот и её спаситель явился, судя по всему - звучным басом он явно пошёл в папеньку. - Как девушка?
- Только что очнулась, Альмон, - голос Тары прямо-таки истекал нежностью, как патокой. Да, материнской ласки и заботы в этой женщине было зашкаливающе много.
- Да? Вы ей рассказали?..
- Конечно!
- Ну, тогда пойду поговорю с ней. Она наверняка захочет… поблагодарить меня, - шаги.
- Альмон! - снова шёпот.
- Что?
- Она ничего не помнит, кроме своего имени… Но я уверена, что она госпожа.
- Даже так?
- Не забывай о манерах!
- Я само воплощение манерности, - скрип двери - и её спаситель входит в комнату.
Ему лет двадцать пять - рослый, широкоплечий детина, закутанный в подбитый мехом плащ. Грязные, лохматые чёрные волосы, маленькие тёмные глаза, горбатый - явно множество раз сломанный - нос, густые усы…
При одной мысли о том, что он видел её без одежды, Мариэль передёргивает.
- Ну, здрасьте, сударыня, - Альмон расплывается в желтозубой улыбке. - Рад видеть вас не спящей... Вроде выглядите вы гораздо лучше…
Мариэль почти физически чувствует взгляд, которым он ощупывает её не закрытые рубахой стройные ножки.
- Как прикажете вас... э... величать?
Мариэль окидывает взглядом комнату. Она бывала в крестьянских домах не раз, и сейчас ей хватило взгляда, чтобы определить: хозяева этого дома - крестьяне зажиточные.
Мариэль косится на тёмное окно, за которым воет ветер.
Мариэль лихорадочно соображает.
Ещё в первые минуты разговора она вспомнила, что отец рассказывал ей о порталах, и поняла, что оказалась в другой точке планеты. Или вообще в другом мире… Вопрос, где именно, не суть важен - главное, что здесь нет ни одной знакомой живой души.
Когда она полностью оклемается, Фаргори выставят её за дверь - какой бы доброй ни была Тара, лишний рот крестьянам не нужен. Особенно если вскорости этих ртов окажется целых два. И тогда ей и её ребёнку никто не поможет.
Конечно, она может попроситься остаться у них в качестве служанки. Вряд ли им нужна служанка в том смысле, в каком привыкла воспринимать это слово Мариэль, - но лишняя пара рук всегда пригодится. Она может работать наравне с ними за хлеб и кров. Делать всю чёрную работу - своими нежными ручками, которые ни разу не брали ничего тяжелее вилки…
К тому же - если Фаргори захотят помощницу, обременённую младенцем.
А есть ещё один вариант.
Тара явно была доброй женщиной.
Таре явно понравилась Мариэль.
Тара явно преклонялась перед «господами».
А ещё Тара явно была женщиной порядочной.
Конечно, версия изнасилования, которую Мариэль не может опровергнуть, значительно портит картину… Но Тара наверняка сможет об этом забыть. Хотя бы ради «побрякушек».
Они удивятся, когда поймут, что её никто не ищет… Но не сразу же.
Ребёнку уже месяц… Но она может родить его «недоношенным».
А о том, что её от одной мысли об этом начинает мутить, Мариэль постарается забыть.
Она должна выжить.
Она обещала.
Мариэль медленно встаёт. Плавно поводит плечами. Легко и грациозно, как кошка, подходит к Альмону и голосом нежным, как хрустальный колокольчик, произносит:
- Мариэль. Но не надо на «вы» - это я должна выказывать уважение… Вы спасли меня - и я навсегда в неоплатном долгу перед Вами.
Мариэль рисковала.
Но что-то подсказывало ей - Тара не позволит своему сыну «просто поразвлечься»…
…Нам досталось всё имущество, без лишнего рта заживём ещё лучше, да к тому же теперь вы сможете спокойно перекидываться хотя бы в собственном доме.
Маленькая Таша поднимает на неё безмерно удивлённые серебристые глаза.
Интересно, это дар судьба или её насмешка - каждый день видеть перед собой его маленькую копию?
Порой ей хочется, чтобы Таша была менее похожей на своего отца…
- Мам, как ты… почему? Это же… это же папа, мой папа!
…своего настоящего отца. А не того, кого считает отцом сама Таша.
Мариэль закрывает глаза.
Открывает их лишь тогда, когда понимает - она спокойна.
Берёт со стола платок:
- Я просто пыталась объяснить тебе, что жизнь продолжается, - Мариэль нежно утирает слёзы с Ташиных щёк. - Мне не нравится, что моя девочка плачет уже второй день. Будешь всё время плакать - у тебя будут красные глаза, а никто не любит девочек с красными глазами.
- Меня и так не любят, - бурчит Таша. - Ты же не разрешаешь мне играть с остальными ребятами.
- Таша, ты же знаешь причину…
- Мам, я уже умею контролировать себя! Почему мне нельзя быть вместе со всеми?
- Ты ходила с девочками в лес на прошлой неделе…
- А они гуляют каждый день! И считают, что, раз я редко выхожу с ними, то я задаюсь! К тому я одеваюсь, как… как «госпожа», а это служит им лишним доказательством того, что я гордячка!
- Таша, тебя не должны интересовать их пересуды. Ты ведь действительно «госпожа», и они тебе не ровня. Ты - единственная наследница родов… рода…
- Морли. Я уже слышала, мам, много раз.
- Ну вот. А они - простые крестьяне.
- Мам, они хорошие! Ты-то тоже была «единственной наследницей», и, несмотря на это, не только общалась с «простыми крестьянами», но и вышла замуж за одного из них!
Мариэль, чуть сощурив глаза, смотрит на неё.
Затем едва слышно, почти не размыкая губ, говорит:
- Иди к себе.
Одно из достоинств Таши - она всегда понимает, когда можно спорить с мамой, а когда нет.
Поэтому сейчас она разворачивается и уходит - молча.
Едва заслышав стук закрываемой двери, Мариэль со злостью ударяет кулаком по столу.
Почему, почему она вынуждена всё время лгать, почему не может рассказать всё без утайки хотя бы собственной дочери?
Помнится, семилетней Таше Мариэль пыталась объяснить, почему они должны скрывать от людей своё «истинное лицо»:
- Таша, запомни одну вещь - люди не любят тех, кто отличается от них.
- Почему?
Мариэль даже растерялась:
- Ну… просто не любят, и всё.
Таша наморщила лобик.
Когда она взглянула на мать, её серые глаза походили на блюдца:
- Что, ВСЕ люди?
- Большинство. Встречаются, конечно, некоторые…
- Но мы же не виноваты в том, что мы другие?
- Мы ни в чём не виноваты, малыш.
- Но раз люди не любят нас, хотя мы ни в чём не виноваты, - это плохо!
- Ну… да. Не очень хорошо.
- И… и… И что же тогда, получается, что ВСЕ люди - плохие? И... и папа, и наши соседи, и... все-все?!
На её лице отражался такой ужас, что Мариэль безнадёжно сказала:
- Нет, конечно. Я… пошутила. Просто… делай то, что мама говорит, ладно? Не то мама расстроится.
Вот это Таша поняла. И послушалась. Она всегда слушалась.
Мариэль не хотела бы ещё раз увидеть такое выражение в глазах своей дочери.
А в тот момент, когда Таша узнает правду - оно вряд ли будет другим.
Мариэль подходит к пустой каминной полке, берётся за край, напрягает пальцы - и та крышкой поднимается вверх.
В тайнике осталось три цепочки, не считая перстня Бьорков. Негусто. Хорошо ещё, что, будучи принцессой, Мариэль всегда таскала на шее по пять-шесть фамильных драгоценностей. Стоили побрякушки дорого: помимо себестоимости металла и камней, украшения зачаровывали лучшие волшебники соседнего королевства, чтобы цепочки подстраивались под шею владельца. Иначе бы не удержались после превращений.
Как Мариэль и рассчитывала, её приданое послужило основной причиной того, что Тара, Гелберт и сам Альмон прикрыли глаза на все белые пятна и смущающие места в биографии будущей жены и невестки.
Украшения продавали потихоньку. Конечно, им троим на жизнь и выручки с муки хватало бы - но её Таша не смогла бы скупать книги стопками и одеваться в шелка и бархат. Пусть её дочь выросла среди простолюдинов - но Таша принцесса, и Мариэль хотела видеть её образованной и соответственно выглядящей.
Впрочем, вырученных денег хватало надолго.
В ближайшую поездку в город она, наверное, отнесёт в ювелирную лавку очередной медальон…
Мариэль достаёт серебряный кулон с александритом, сжимает в ладони и возвращает крышку тайника на место.
Она без сожаления продаст все свои драгоценности, кроме трёх: кулона, - маминого подарка на свадьбу, - перстня Бьорков и перстня Морли, который Мариэль носит на пальце.
Кулон она решила отдать Таше в день рождения - в дополнение к новой энциклопедии и атласным туфлям.
Таше исполнится уже десять лет. И за последний год она явно стала… умнее. Хотя скорее - не такой наивной.
Та же ситуация с соседскими ребятами наконец заставила Ташу понять: люди действительно не любят тех, кто отличается от них.
Да и… смерть Альмона, пожалуй, пошла Таше на пользу.
Мариэль растила дочь в тепличных условиях, стараясь оберегать её от малейших волнений - но при этом, естественно, не уставала рассказывать Таше о том, как опасен окружающий мир. Только эти рассказы Таша явно приравнивала к сказкам на ночь.
Она упрямо считала мир прекрасным.
Она упрямо верила в то, что все окружающие хорошие и добрые.
И упрямо, с каким-то детским эгоизмом верила в то, что это кому угодно может быть плохо - а вот у неё всё обязательно будет хорошо.
Слава богу, хоть наглядные примеры действовали на неё убедительно.
Таша поверила, что люди умирают, только в шесть лет - когда умер от лихорадки соседский мальчишка, её ровесник.
Таша стала бояться диких зверей лишь тогда, когда столкнулась с ними лично. Мариэль сотни раз говорила ей, что надо быть осторожной, - но Таша стала осторожной только после того, как ей пришлось уносить ноги от голодных волков.
После того, как ограбили и убили старика-ростовщика, живущего на соседней улице, Таша поняла, что представители так называемых разумных рас - хотя звери вообще-то тоже обладают разумом - могут причинять зло себе подобным.
Когда скончались Тара и Гелберт, Таша была слишком мала, чтобы что-то понять. А потому до вчерашнего дня она упорно считала, что умереть, быть ограбленными или убитыми могут только другие, далёкие, малознакомые или вообще незнакомые людей. А Таше и её близким бояться нечего.
Но теперь Таша, наконец, поняла: даже у неё не всегда всё будет хорошо.
Что ж, наверное, когда-нибудь Таша вырастет.
И тогда Мариэль, наконец, сможет рассказать ей всё без утайки…
…она лежит с развороченной грудной клеткой и чувствует, как из неё с каждой секундой уходит жизнь…
…против такого её регенерация бессильна…
…у неё не хватает сил даже на то, чтобы перекинуться…
- Может, всё-таки надо её…
- Нет.
Один из них смотрит на неё сверху вниз. Точёные черты порочного лица, шрам на щеке - три рваные полоски - и пылающие золотом глаза волка.
Он держит на руках её дитя. Головка безжизненно мотается на тонкой шейке, в уголке рта кровь - Лив кинулась на него с кулаками, а он наотмашь, небрежно ударил её по лицу…
- Ей не выкарабкаться. Уходим.
Их трое. Двое полминуты назад были крупными волками - а третий даже не изволил перекинуться.
Она знала, что ничего не сможет сделать, - как только услышала, как только почуяла их. Словно вернулись призраки прошлого, чтобы забрать то единственное, что у неё осталось…
Но если они думали, что она позволит им увести свою дочь, - они ошибались.
Пусть она не могла любить Лив - это был её ребёнок. А либиморфы всегда защищали своих детей до последней капли крови.
Только бы Таша не вернулась сейчас…
Кроме этого, она ничего не боится.
Ведь она уже умерла.
Больше семнадцати лет назад.
Таша ещё долго смотрела, не моргая, в пустые глаза пантеры.
А затем в тишине прозвучал её тихий смех.
- Да, забавный сон получается, - прошептала Таша.
Зажмурилась.
Нужно проснуться, нужно срочно проснуться…
Ну же…
Запах крови никуда не уходил.
Проснись, пожалуйста…
Нет.
Таша разомкнула веки. Посмотрела вниз. Нагнувшись, закрыла пантере глаза. Затем, опустившись на колени, попыталась приподнять тело - но оно было слишком тяжёлым.
С каким-то остекленевшим взглядом Таша взяла пантеру за передние лапы и поволокла вперёд.
Могилу она копала на заднем дворе, там, где они недавно разрыхляли землю - Лив приспичило вырастить свой собственный горох. Тёплый ветер веял душистым табаком - распустился только вчера.
Таша остановилась, когда куча земли стала выше её роста. Выбралась из ямы. С трудом столкнула тело вниз.
Неживыми, механическими движениями стала засыпать яму.
Когда всё было готово, Таша откинула лопату, отошла чуть поодаль и подняла с земли два прутика. Перевязав их травинкой, вернулась и положила на могилу только что сделанный крест.
Таша ещё долго стояла, глядя куда-то вперёд. Её тонкая прямая фигурка, казалось, касалась диска поднявшейся над горизонтом луны.
А потом Таша перегнулась пополам, упала на колени, скрючилась на земле и заплакала - до судорожной боли в горле, кусая руки. Без слёз.
-
-
07.10.2009 в 02:03Новый мир перед нами открывается. Полеты наяву. Опасности. Захватывающий сюжет.
Во многом благодаря тому, что язык повествования чист и выверен.
Сложный и сильный характер у матери нашей героини.
Хочется думать, что и последняя будет так же бороться за то, что ей дорого.
С удовольствием прочел первую главу. С нетерпением буду ждать продолжения.
Одна заметочка по тексту.
украшения продавали потихоньку, вырученных денег хватало надолго. Конечно, им троим на жизнь и выручки с муки хватало бы - но её Таша не смогла бы скупать книги стопками и одеваться в шелка и бархат. Пусть её дочь выросла среди простолюдинов - но Таша принцесса, и Мариэль хотела видеть её образованной и соответственно выглядящей.
Впрочем, вырученных денег хватало надолго.
Две идентичные совершенно фразы на таком коротком участке текста. Заменить? Или просто не заметили повтора?
-
-
07.10.2009 в 02:12Спасибо за внимательность. И большое спасибо - за отзыв. Постараюсь продолжением не разочаровать вас )
-
-
07.10.2009 в 02:15-
-
07.10.2009 в 06:30Просто не могу комментировать сейчас, поскольку знаю, что дальше. И мой комментарий уже созрел, но охватывает это самое «дальше».
Но вот что просто не могу не сказать. Обожаю две вещи в книгах: когда живое, и когда «не просто так». Тут - живые все. Даже мелькнувший на секунду Тариш, даже сказавшие всего несколько реплик Гелберт и Тара. И все - необходимы для сюжета, все - появились здесь неслучайно. И - да простит меня автор, если я неправ - но пока Альмон не вызывает сочувствия как «обманутый и использованный» - почему-то его образ скорее неприятный (хотя дочка его любила - это в его пользу).
Мариэль жалко. Полагаю, ей потребовалась запредельная сила воли, чтобы не просто выжить, превратившись в бледную тень или вечно орущую невротичку, а быть нормальной матерью Таше и «нормальной женой» в глазах деревни. А впечатление создается, что была она даже в глазах дочери (а дети - народ глазастый) обычной, «правильной» мамой.
Недаром Таша так удивилась... мягко говоря.
Очень просто, буднично описаны довольно страшные вещи. Когда понимаешь, что они и правда будничные, - еще страшнее. Впечатление сильное.
Молчу о Таше. Молчу. (разболтаю ведь, а нельзя болтать-то, испорчу задумку автора).
Но неоднозначность Таши уже и здесь видна. Неопытность юности - подразумевается; но и наблюдательность, и ум (с детства знала, о чем и когда не стоит говорить), умение рассуждать, анализировать... самоконтроль, который для девушки-подростка не вполне свойствен. Намек на умение смотреть на мир с оттенком сарказма... здесь - только намек, «забавный сон получается»... но эта короткая реплика уже нетипична для юной девочки, обнаружившей в детской убитую мать.
Не говоря о том, что непростой должен быть характер и внутренний мир у принцессы, выращенной среди крестьян матерью, желавшей сделать ее - незаметно для прочих - именно принцессой... у девушки, впитавшей мироощущение птицы, кошки... МОЛЧУ.
Уже говорил, но тут это очень уместно... настоящая книга не должна «быть читаема» - ты ее вдыхаешь. Она сама вдыхается. Ты не спрашиваешь, почему автор написал так, а не эдак, - ты вообще забыл о персоне автора. Ты - в мире. Населенном живыми людьми. Нет ни слов, ни автора...
Вот такая должна быть книга. Тут - как раз такая. (Во всяком случае, нам обещали...)
-
-
07.10.2009 в 11:08А вообще мне очень нравится то, что ты пишешь такие "жутенькие сказки (с)". Живые.
Немного повредничаю - дойдем до какой-то сюжетной точки - с меня большой и толстый отзыв. Ну, или, хотя бы дойдем до тех моментов, которые я еще не читал. Да-да, ты дразнишься Ташей, а я - развернутым отзывом.
-
-
07.10.2009 в 13:21Дети алкоголиков, будучи отобранными властями у невменяемой маменьки, плачут и просятся обратно - потому что «хотят к маме». Это жутко. Но реально. И перед глазами есть живые примеры.
Посмотрим, удастся ли мне дальше развить характеры, обыграть их... и ввести новые
Шимрис, вы с Ришем страшную вещь делаете, между прочим - знаешь? История, которую я затеяла исключительно из соображения, что «мась меня на Перекрёсток зовёт-зовёт, все уже пришли, а я не иду, надо-таки прийти, иначе совесть заест»... иначе, говоря, «баловство», как я это называла и до сих пор склонна называть - грозится перерасти во что-то такое... Что поглотит несчастного аФтора и заставит его писать-таки гигантический фэнтезийный роман, плюнув на остальное ненаписанное.
А ради «большого и толстого отзыва», чуется, потянет меня стараться...
-
-
07.10.2009 в 13:27*не, масик не провокатор... ни капельки*
-
-
07.10.2009 в 13:28-
-
10.10.2009 в 23:53-
-
11.10.2009 в 00:06Особенно если вскорости этих рта окажется целых два
Опечатка? этих ртов
-
-
11.10.2009 в 02:25-
-
16.10.2009 в 19:12Небо - оно и в Африке Небо. У кого-то с большой буквы, у кого-то - с маленькой, но всегда через "о", если только это не имя. А здесь, насколько я поняла, это не имя.
Мариэль медленно встаёт. Грациозно поводит плечами. Легко и грациозно, как кошка, подходит к Альмону и голосом нежным, как хрустальный колокольчик, произносит.
Небольшая тавтология, глаз, тем не менее, режущая. Есть столько великолепных синонимов у слова "грациозно": изящно, изысканно, плавно, элегантно, аристократично (раз уж Мариэль - принцесса).. И еще много-много, подходящих и не очень, а ты тавтологничаешь. Ну не стыдно?)
О Таше буду третьей молчуньей. Впечатление по первой главе - захватывающие. На одном дыхании. Именно за такие книги можно сесть почитать на пять минут и очнуться только через несколько часов. Что, в сущности, со мной и произошло, разве что не в часах время измерилось.
Собственно, почему не люблю читать такие вещи - что невозможно оторваться, когда нужно. И - что злит еще больше - что читаешь-читаешь, купаешься в словах, а они рраз - и обрываются, потому что автор в процессе написания. Но за это взялась, не выдержала.
Хорошо, когда впереди еще несколько глав. Ты главное пиши, не останавливайся, ладно?)
-
-
16.10.2009 в 19:29Как раз-таки имя...)
Ну не стыдно?)
Стыдно, стыдно... Сейчас исправлю, спасибо )
Ты главное пиши, не останавливайся, ладно?)
Пишу. Спасибо девочкам с ромашками, которые читают, комментируют, обсуждают - и тем самым сподвигают автора поскорее удовлетворить их любопытство... Или не удовлетворить. Или разочаровать. Но что в итоге получилось, пусть они сами потом решают...
Спасибо.)
-
-
16.10.2009 в 19:48Мде, так я и думал, что это имя тебе аукнется) Уж если мне объясняли, что слово «эллин» будет ассоциироваться у читателя исключительно с древней Грецией... )))))))
-
-
16.10.2009 в 20:06Ничего, как аукнется, так и откликнется...))
-
-
16.10.2009 в 21:27Значит, я очень невнимательна, да.) Прощения прошу.)
Но что в итоге получилось, пусть они сами потом решают...
Перво-наперво это решает сам автор.) И если его что-то не устраивает, он ведь переписывает, так?) Пока самому не понравится, пока не будут слова литься весенним ручейком, радостно журча и никуда не обрываясь, ни в какие овраги.
А Читатель просто Поверит в написанное и понравившееся.)
-
-
16.10.2009 в 22:21О, здесь до ручейков знаешь сколько... Пока скорее грязные лужицы.) Впрочем, наверное, дело в том, что автор и не старался особо их вычищать, когда писал, ибо баловался нещадно...
-
-
17.10.2009 в 15:46Не грязные лужицы, миниатюрные чистые озера.)
Балуйся-балуйся, если уж это - твоя игра, то она мне нравится.)
-
-
18.10.2009 в 15:33Ноздри Таши дрогнули. Напряглись. Расширились
Режет глаз очень. Даже если написано намеренно...)
Безмерно интересная вырисовывается история. Совершенно отличная ото всех, но не менее интересная. Почему-то напомнила фильм какой-то, не помню, к сожалени, названия, но там старейшины огородили какой-то кусок леса, и сами были за жутких каких-то животин, которые всех били. И там девочка была, главная героиня, которая полезла зачем-то там за забор... В общем, я увлеклась, но по настроению напомнила именно этот фильм. Такая же немного завуалированная жестокость, совершенно отправданная кровь... Люблю я подобное. Спасибо за удовольствие.) *убежала читать следующие главы*
-
-
18.10.2009 в 22:09Действительно, небольшая тавтологийка... Надо подумать. Спасибо.)
Почему-то напомнила фильм какой-то
«Таинственный лес», судя по всему. Интересное сравнение, однако... Может, что-то и есть.)
Люблю я подобное. Спасибо за удовольствие.)
Вам спасибо за прочтение...)
-
-
20.10.2009 в 21:51В деревне был запрещен красный цвет, а желтый был спасительным. Нельзя было выходить после захода солнца, нельзя иметь красное - это приманивало ИХ, нельзя выходить за черту.. Иначе разрушилось бы утопическое общество.
Оно и так разрушилось, люди всегда остаются людьми, как их не обзови.)
Да, это я с намеком.)
-
-
21.10.2009 в 22:58Мудрое замечание. В моей читательской карьере была только одна писательница, которой удалось описать настоящих не-людей. Очень хорошая писательница, Кэролайн Черри. Жаль, у нас она не переиздается. Что доказывает прискорбную истину: тиражи делаются все-таки не на великих писателях, а на понятных.
Дорогие авторы, понимайте как знаете...
-
-
23.10.2009 в 19:54Название, конечно же, сразу же подсказывает знакомую ассоциацию, - КТО. ))
«Да знаем, знаем… - КОШКА. Вот и первая глава так называется. Значит, предполагается что-то вроде женского романа – о независимости, свободе и тому подобное… Проходили», - ворчит читатель, довольный, что «раскусил» автора с первого же абзаца. )))
А вот и нет!
Маленькое «разочарование» через несколько строк оказывается радостным и приятным открытием: роман совсем не о том, что ожидалось!
Вместе с героиней Ташей мы попадаем в совершенно неизвестный нам мир и включаемся в распутывание тайн ее прошлого.
Которое вовсе не сулит Таше ничего приятного, потому что подобно шкатулке Пандоры: откроешь – и выпустишь наружу то, что лучше было бы держать за семью замками… Так как иные тайны – даже о себе – иногда лучше не знать.
Очень здОрово подан на контрасте первый эпизод – парение, полет, ощущение счастья – и сразу после этого – ведром ледяной воды - страшное горе, обрушивающееся на девушку…
Неудивительно, что ее реакция кажется странной: парадоксальная реакция на шок. В такие моменты человек словно отстраняется от произошедших страшных событий и ведет себя слишком спокойно. СЛИШКОМ уверенно. Слишком равнодушно.
Хотя внутри у него рушится все и кричит от боли потери…
И не у каждого хватит силы духа, чтобы после такого взять себя в руки и начать действовать. Многие девицы из романов тут пустились бы в бесплодные слезы и впали в уныние.
Но Таша – не из таких.
Однако эту «закалку» она приобретала постепенно. Потому что ребенок не сразу может привыкнуть к таким вещам, как жестокость и смерть.
«Она упрямо считала мир прекрасным.
Она упрямо верила в то, что все окружающие хорошие и добрые.
И упрямо, с каким-то детским эгоизмом верила в то, что это кому угодно может быть плохо - а вот у неё всё обязательно будет хорошо.
Слава богу, хоть наглядные примеры действовали на неё убедительно.
Таша поверила, что люди умирают, только в шесть лет - когда умер от лихорадки соседский мальчишка, её ровесник.
Таша стала бояться диких зверей лишь тогда, когда столкнулась с ними лично. Мариэль сотни раз говорила ей, что надо быть осторожной, - но Таша стала осторожной только после того, как ей пришлось уносить ноги от голодных волков.
После того, как ограбили и убили старика-ростовщика, живущего на соседней улице, Таша поняла, что представители так называемых разумных рас - хотя звери вообще-то тоже обладают разумом - могут причинять зло себе подобным.
Когда скончались Тара и Гелберт, Таша была слишком мала, чтобы что-то понять. А потому до вчерашнего дня она упорно считала, что умереть, быть ограбленными или убитыми могут только другие, далёкие, малознакомые или вообще незнакомые людей. А Таше и её близким бояться нечего».(С)
Горький опыт дается нелегко. И всегда делает человека куда старше своего возраста.
А после страшных и трагических событий – гибели матери и похищения своей младшей сестры - она убедилась к этом окончательно и как будто перешагнула какой-то рубеж, отделяющий ее от детства.
***
Мне кажется, в плане психологии глава выстроена просто здОрово!
А вот по стилистике и сюжету есть кое-какие вопросы.
Они будут отдельно, если не возражаете.
-
-
23.10.2009 в 20:01Нет, серьёзно - ждала Вашего отзыва. Ждала, ждала... Пока не дождалась (с). Уже задумывалась - неужто просто разносить в пух и прах не хотите, потому и не пишете...))
Мне кажется, в плане психологии глава выстроена просто здОрово!
Спасибо. Возможно, так получилось - потому что знаю эти чувства. Со Смертью мы не через одного знакомы, увы. Часто встречались. Хоть, естественно, и не в таком... масштабе.
А вот по стилистике и сюжету есть кое-какие вопросы.
Они будут отдельно, если не возражаете.
Я их просто жажду ))
Спасибо за такой отзыв. И большое спасибо, что наконец допустили руки до моего скромного творчества.))
-
-
23.10.2009 в 20:25Как всегда, прошу не пугаться, если даже "шебуршавчиков" кажется много. На самом деле всегда бОльшую часть времени занимает объяснение...
И еще - это только ИМХО, поэтому тоже не расстраивайтесь! )))
"Таша резко отпрянула, ударившись спиной об стену". - Перед этим было сказано, если я не ошибаюсь, что Таша достигла двери за ТРИ ПРЫЖКА. А это ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ расстояние, чтобы, отшатнувшись, удариться об стену. Попробовала практически - ничего не вышло, честно. ))
"ОНА хотелИ просто… поразвлечься". - Наверное, - "ОНИ"?.. М-м?
"Когда она полностью ОКЛЕМАЕТСЯ..."– если бы это сказали крестьяне, это бы сошло, но это не из лексикона принцессы (даже в мыслях).
"...ГОРБАТЫЙ - явно множество раз сломанный - нос …" - М. б., лучше сказать как-то иначе? Нос бывает "с горбинкой", согласна. А вот "горбатый"... Такого выражения не слышала. ИМХО.
"А О ТОМ, ЧТО её ОТ ОДНОЙ мысли ОБ ЭТОМ начинает мутить, Мариэль постарается забыть". - Предложение явно перегружено всякими несмысловыми словами, м. б., выразиться как-то иначе?
"Мариэль со злостью ударяет кулаком по столу". – Я бы нашла какое-то более «женское» выражение чувств. ))
"Стоили побрякушки дорого: помимо СЕБЕСТОИМОСТИ металла и камней..." - Елки-палки... Лучше в художественном тексте от таких слов воздерживаться: они ведь разрушают весь мир!
"...но её Таша не смогла бы скупать книги стопками и одеваться в шелка и бархат". – А разве это ТАША делала? Тут, ИМХО, я бы фразу немного перестроила: "... но тогда ОНА НЕ СМОГЛА БЫ скупать ДЛЯ ТАШИ книги стопками и одевать ЕЕ в шелка и бархат".
"Он держит на руках её дитя. Головка безжизненно мотается на тонкой шейке, в уголке рта кровь - Лив кинулась на него с кулаками, а он наотмашь, небрежно ударил её по лицу…" - Тут надо бы как-то перестроить текст так, чтобы не создавалось впечатления, что девочка МЕРТВА. А сейчас слова "безжизненно мотается" и "в уголке рта кровь" это подчеркивают.
"СЛАВА БОГУ, хоть наглядные примеры действовали на неё убедительно". ....."... положила на могилу только что сделанный КРЕСТ".– Вот тут происходит самое крупное "выпадение" из авторского мира. Все эти атрибуты - разве они так нужны? Разве это христианизированный мир?
Ведь у Вас, кажется, складывается своя, совершенно оригинальная и самобытная идеология, религия, пантеон богов! - Та же Ксаша.
Я бы не стала примешивать сюда что-то наше, земное. ИМХО!!!
Вспомните, даже у Перумова его ТАМОШНЯЯ аналогия Бога несколько изменена. И смотрится только АЛЛЮЗИЕЙ, а не повторением.
Просто не хочется, чтобы от этого рассыпался сам мир, вряд ли имеющий отношение к христианству.
-
-
23.10.2009 в 20:30???
)))
Неужели в самом деле так думали? )))
Нет, я не "злобный критик", это правда!
Скорее я - "неправильный критик". ))
Так что - не бойтесь!
-
-
23.10.2009 в 22:42Ой, биться из-за меня об стену явно не стоит...)))
На самом деле - Таша ведь в три прыжка преодолела расстояние до двери детской. И тело увидела на полу детской. Следовательно, и об стену она ударилось - детской. А поскольку стояла у самой двери, то тут никаких акробатических номеров выделывать не надо ))
Я думала, это ясно, но раз так... Надо будет подумать, как бы это поточнее обозначить.)
Наверное, - "ОНИ"?.. М-м?
Омг... Спасибо, исправлю ))
"Когда она полностью ОКЛЕМАЕТСЯ..."
"А О ТОМ, ЧТО её ОТ ОДНОЙ мысли ОБ ЭТОМ начинает мутить, Мариэль постарается забыть"
"Стоили побрякушки дорого: помимо СЕБЕСТОИМОСТИ металла и камней..."
Спасибо, поизвращаюсь над переделкой )
"...ГОРБАТЫЙ - явно множество раз сломанный - нос …
Автору захотелось выпендриться )) Но, раз смущает - переделаю )
"...но её Таша не смогла бы скупать книги стопками и одеваться в шелка и бархат"
Спасибо, подумаю )
Тут надо бы как-то перестроить текст так, чтобы не создавалось впечатления, что девочка МЕРТВА.
Хорошо )
"Мариэль со злостью ударяет кулаком по столу"
Просто у меня было именно такое видение Мариэль... Характер-то у неё - ого-го. Мужской несколько. Другая бы не выдержала такого... Так что - ещё та малышка на миллион.
А я тоже, бывает, по столу стучу в порыве досадливых чуйвств. И даже по крышке фортепиано - святотатство ))
СЛАВА БОГУ
Упс, вот здесь шебуршавчик. По ошибке написала. "Слава богине" или "слава Небе".
На самом деле - я довольно много думала о религии этого мира. Потому что вопрос религии будет обыгран много раз. Одна из самых важных тем здесь, пожалуй - вера...
И потом решила - а почему не может сложиться в другом мире религия, близкая по укладу к христианской? Ведь все религии, которые не языческие, по сути - очень похожи. Единый Бог, заповеди. Огромные различия только в обычаях.
Так почему же не может религия с Единым Богом быть похожей на христианскую? Язычества быть не могло по моей задумке. Место Того, Кто Выше Нас, занимает богиня Неба, а роль покровительницы всего тёмного исполняет богиня Ксаш.
Крест... Долго думала над главным священным символом "моей" религии. Как можно заменить крест. Но, увы, почти все возможные простые и понятные символы - которые можно было бы на груди носить, к примеру - уже использованы религиями земными. Ассоциации возникли бы в любом случае. Так почему бы, решила я, не оставить крест?
Перумова, увы, не читала. В чтении больше по сказочникам, а не по фэнтезистам прохожусь (да, необразованный я фэнтезист...)) Но у той же Громыко, к примеру, тоже священный символ - именно крест. Хоть и религия - тоже другая )
Неужели в самом деле так думали? )))
В самом деле. Впрочем, не обращайте внимания, это мои тараканчики... Как говорил дорогой и незабвенный Шимрис - "что ж ты за ребёнок-то такой нервный"? За точность цитаты не ручаюсь ))
-
-
23.10.2009 в 22:54-
-
23.10.2009 в 23:10Просто у меня было именно такое видение Мариэль... Характер-то у неё - ого-го. Мужской несколько".
Характер у нее может быть какой угодно, даже мужской. Но, думаю, воспитание и происхождение все же будут властвовать сильнее. Она ведь принцесса, и женщина, в конце-концов. ))
Но - главное - того, что Вы хотите показать, можно ведь добиться и совсем другими средствами. Например, она может что-то сгоряча разбить, швырнуть о стену... Почти то же самое, но "женскость"поведения - налицо.
Ведь все, что "играет" на персонажа, должно подчиняться еще и такой вещи, как ЦЕЛЬ. "ЗАЧЕМ?" Зачем она должна ударить по столу именно рукой? Несет ли именно это какую-то смысловую нагрузку? Или... просто уводит характер персонажа в сторону?
Так же и с религией.
Ведь если брать христианство, то противоречие тут в том, что это религия ОДНОГО, Единого бога, и при этом невозможно было бы наличие никаких Ксашей и прочее. Одно опровергает другое, делая мир размытым, нереалистичным.
Да и слишком уж хороши и привлекательны именно СВОИ, вписывающиеся в этот мир боги - Неба, Ксаша!..
Зачем же нужно что-то еще?
Если по сюжету нужны священники-фанатики и клирики, так их в различных религиях тоже полно, не сомневайтесь. )))
И Вы, даже не прибегая к христианству, их прекрасно бы описали.
А вот наличие ЕДИНОБОЖИЯ в сочетании с поклонением другим богам может стать серьезной головной болью. Это надо или ОЧЕНЬ веско оправдывать, или смириться с тем, что мир нежизнеспособен. (А это не так!)
Не расстроила я Вас?.. Просто хочу дать информацию к размышлению: ведь такие вопросы могут возникнуть не только у меня.
Но - решаете Вы!
-
-
23.10.2009 в 23:47Но в христианстве ведь наличествует Люцифер, ннэ? И его именем - ну, пусть не собственным, но - ругаются. Тут - абсолютная аналогия.
И Ксаш никто не поклоняется. Если кто-то и поклоняется, то только ксашехисты (сатанисты, если в переводе))
Характер у нее может быть какой угодно, даже мужской. Но, думаю, воспитание и происхождение все же будут властвовать сильнее. Она ведь принцесса, и женщина, в конце-концов. ))
Наверное, вы правы... Подумаю над этим ))
Не расстроила я Вас?.. Просто хочу дать информацию к размышлению: ведь такие вопросы могут возникнуть не только у меня.
Но - решаете Вы!
Нет, что вы, абсолютно нет! Я очень рада критике... Потому что критика - это уже проявление внимания. И какой-то показатель, что не зря писала.
И к тому же - я бы, честно, удивилась, если бы здесь было действительно всё так гладко... Потому что начинало писаться шутки ради. Точнее, ролевой ради.)
Но вот насчёт религии - я думала много, и думала серьёзно... Так что тут такова моя авторская имховская воля, что - оставляю так, как есть. Иначе слишком многое рушится. Я думала о том, что вера должна остаться той же самой верой, близкой и знакомой - как богов не назови. Учитывала другой мир, но старалась не допустить слишком много "другого".
А ещё я надеюсь, что ваши сомнения развеятся с дальнейшим течением повествования.)