Шестое января, 1950 год.
Дорогой дневник! Канун рождества. Вроде бы, все как у людей: в комнате пахнет хвоей, стол накрыт белой скатертью, елка наряжена дешевыми стеклянными ангелочками и шариками. И все же, каждое рождество у меня внутри пустота. И у мамы тоже, хоть она никогда этого и не покажет. У нее характер актрисы – порой мне даже трудно понять, есть ли сарказм в ее словах или нет, шутит ли она, или говорит всерьез. Денег на подарки у моей мамочки никогда не бывает особо много, но она старается выбрать самый лучший, запоминающийся и желанный. Впрочем, ей действительно удается создать некоторую атмосферу праздника в доме, не отрицаю. Однако и я, и она, прекрасно понимаем, что у нас не будет нормального Рождества, пока не будет нормальной семьи.
У меня нет папы. Я даже не помню его. Мама говорит, что он пропал без вести во время войны, защищая нас. Хоть меня и устраивает такая версия, маме верить достаточно трудно, я уже писала, поче…
- Лиза! Лиза! Ты где, Лиза? – голос мамы вот-вот был готов сорваться. – Ну конечно, где же еще… Опять сидишь с дневником около окна? Сколько раз я тебе говорила, да и ты уже сама не маленькая, должна понимать – из окна у нас ужасно дует, ты постоянно получаешь насморк или кашель, после таких посиделок. Сколько можно тебе…
Увы, свой монолог, состоящий в основном из возмущений и вопрошаний вроде: «Ну почему, Лиза?!», Анне Андреевне в этот раз было не суждено продолжить.
- Мам, а почему у меня нет папы? У меня когда-нибудь будет Рождество как у всех нормальных детей? Рядом с любимыми родителями? – по щеке Лизы покатилась слеза.
- Опять за свое? Я рассказывала тебе, почему папа сейчас не рядом.
Тихо падал мягкий белый снег. В домах на улице моих героинь горел свет, из окон непременно выглядывала нарядная елочка, из некоторых было видно семьи, собравшиеся за столом: мамы, папы, бабушки, дедушки, дети. Из них лишь единицы верили в Рождественские чудеса, не осознавая, что главное чудо, это то, что у них есть близкие. Что они все рядом: живы и здоровы.
Да и что говорить, не Рождество это было никакое… В СССР уже давно никто не отмечал этот праздник, а город Лизы оставался каким-то островком сохранения традиций. Никакие проверки не доходили до маленького городка, и Рождество не прекращало отмечаться. Но смысл в этот праздник уже давно не вкладывал почти никто.
Для Лизы Рождественских чудес не существовало. Для нее вообще чудес не было. За мыслями об отце, она не видела ничего, не то, что чудес – ни плохих оценок, ни хихиканье подруг за спиной, ни драматичности ее жизненной ситуации. Хотя нет, пожалуй, заберу свои слова обратно – драматичность ситуации она как раз видела, и, наверное, даже переигрывала со слезными записями у себя в дневнике. Дочь актрисы. Наверное, это в крови – драматизировать ситуации. Но фраза, которую Лиза произнесла, подойдя к иконе после разговора с мамой, была, пожалуй, самой искренней в ее жизни:
- Боженька, помоги мне поверить в чудо. Верни мне папу…
27 июня 1942 года.
С каждым часом становится все сложнее. Командование поставило перед советской армией почти невыполнимую задачу на данный момент: полностью разгромить врага, и освободить всю территорию страны. Находясь под Курском, так далеко от родного дома, меня радует только одно – что моя Аня с новорожденной дочкой рядом. Но я понимаю, что так продолжаться долго не может – им здесь совсем не место. Скоро у меня появится возможность отправить их домой.
Эта запись стала последней в дневнике Андрея, папы Лизы. События следующих недель его жизни не давали возможности не то что написать что то, но и просто вздохнуть.
Утром 28 июня произошло событие, разлучившее на годы семью. Армейская группа немцев начала движение в направление Курска.
Послышались взрывы. К лагерю Андрея приближались танки. Только завидев их, стало понятно, что силы не равны. Главной задачей войск лагеря, где находился мой герой, было не допустить прорыва немцев. «Да, веселенькое предстоит утро» - эта мысль пронеслась в голове у Андрея.
Немецкие танки, стреляя на ходу, лобовыми ударами врезались в итак немногочисленные строения лагеря Андрея, стремительной сквозной атакой пронзали ряды отважных бойцов Курского отряда. Немцы, очевидно, не ожидали встретить такое решительное сопротивление. И хотя, силы были на их стороне, управление в передовых подразделениях врага было явно нарушено. Танки, лишенные своего огневого преимущества, теперь заменились боевой авиацией. Поле сражения клубилось дымом и пылью, земля содрогалась от мощных взрывов.
Не успев позаботиться о дочери и жене, Андрей был ранен. Он не отвечал товарищам ни на какие вопросы, он просто просил отправить Аню и Лизочку домой. Своего он добился: из огня, взрывов, их вывезли на машине в Курск. Там их определили в город ***, где выделили неплохую квартиру.
Лагерь Андрея был разгромлен, немецким войскам удалось прорваться. Во время сражений в Курске все сведения об Анне Андреевне и Лизе были утеряны.
Андрей не мог найти свою семью.
Второе января, 1950 год.
«Праздники… Эх, мне бы ваши праздники… Какое мне веселье без вас, любимые мои, дорогие мои девочки… Где же вы?...» - такие мысли занимали Андрея во время разгребания бумаг в архивах Курска.
Прошло восемь лет. Все эти годы несчастный отец пытался найти хоть какие-нибудь зацепки: он перерыл все архивные данные Курска, посылал запросы в самые разные города, пытался прибегнуть к помощи милиции… Но ничего. Как будто назло, все данные о его семье были уничтожены. Андрей не видел общей картины мира – ему не приходило в голову, что не он один пострадал от событий войны. Ему казалось, что он один избран для таких испытаний судьбы.
- Андрей Константинович, вам тут просили передать…
Женщина, работающая в архивах, уже давно знала Андрея, и старалась помогать ему в поисках.
- Что это?
- Письмо. Сказали, что от какого-то вашего знакомого.
- Огромное спасибо, – безразлично ответил Андрей, и протянул руку за письмом, даже не отвернувшись от горы бумаг.
« Здравствуйте! Я сомневаюсь, что вы знаете меня, но это и не важно. Я даже представляться не стану.
Впрочем, к делу.
На днях мне рассказали историю одной семьи, разлученной во время войны. О вас весь Курск и окрестные деревушки говорят. Пытаются помочь. Дозвониться сейчас просто невозможно до кого-либо. Все телефоны заняты. Поиски, запросы, просмотр старых документов, даже писем! – вдруг где-нибудь найдется зацепка. Про праздники все как будто забыли.
Найти тебя мне было не трудно, думаю, не стоит объяснять как.
Сам я приехал из города ***, к родственникам.
В моем городе 31 декабря я столкнулся на улице с женщиной и девочкой. Малышке лет восемь, не больше. Мама несла авоську с продуктами к праздникам. Я имел неосторожность стать причиной того, что все покупки высыпались. Видимо, женщина была на нервах. Она расплакалась, упала на колени, и прошептала: «Андрюша, возвращайся скорее». Девочка стала успокаивать маму, а я помог собрать продукты. После проводил их до дома, помог с авоськой. Женщина учтиво поблагодарила меня, и вместе с дочкой поспешно поднялась домой.
Мне кажется, им очень тяжело без вас. Возвращайтесь скорее.
Вот их адрес:
Город ***, улица Ленина, дом пять.
Ну а квартиру ваших родных думаю, найти не составит труда. Вы ведь уже достаточно опытный человек в это деле. Восемь лет все-таки.
Желаю счастья вам, Андрей.»
Седьмое января, 1950 год, утро.
Тихо падал мягкий белый снег. В домах на улице моих героинь дети сидели под елками, и разбирали подарки. А в доме номер пять подарки так и остались лежать под нарядным деревом. Девочка не спешила бежать к нему, она благодарила Бога, стоя на коленках около иконы, за то, что подарил ей веру в Рождественское чудо. А в соседней комнате Анна Андреевна не переставала плакать в рубашку своего любимого мужа, никак не решаясь поверить в свое счастье.
Дорогой дневник! Канун рождества. Вроде бы, все как у людей: в комнате пахнет хвоей, стол накрыт белой скатертью, елка наряжена дешевыми стеклянными ангелочками и шариками. И все же, каждое рождество у меня внутри пустота. И у мамы тоже, хоть она никогда этого и не покажет. У нее характер актрисы – порой мне даже трудно понять, есть ли сарказм в ее словах или нет, шутит ли она, или говорит всерьез. Денег на подарки у моей мамочки никогда не бывает особо много, но она старается выбрать самый лучший, запоминающийся и желанный. Впрочем, ей действительно удается создать некоторую атмосферу праздника в доме, не отрицаю. Однако и я, и она, прекрасно понимаем, что у нас не будет нормального Рождества, пока не будет нормальной семьи.
У меня нет папы. Я даже не помню его. Мама говорит, что он пропал без вести во время войны, защищая нас. Хоть меня и устраивает такая версия, маме верить достаточно трудно, я уже писала, поче…
- Лиза! Лиза! Ты где, Лиза? – голос мамы вот-вот был готов сорваться. – Ну конечно, где же еще… Опять сидишь с дневником около окна? Сколько раз я тебе говорила, да и ты уже сама не маленькая, должна понимать – из окна у нас ужасно дует, ты постоянно получаешь насморк или кашель, после таких посиделок. Сколько можно тебе…
Увы, свой монолог, состоящий в основном из возмущений и вопрошаний вроде: «Ну почему, Лиза?!», Анне Андреевне в этот раз было не суждено продолжить.
- Мам, а почему у меня нет папы? У меня когда-нибудь будет Рождество как у всех нормальных детей? Рядом с любимыми родителями? – по щеке Лизы покатилась слеза.
- Опять за свое? Я рассказывала тебе, почему папа сейчас не рядом.
Тихо падал мягкий белый снег. В домах на улице моих героинь горел свет, из окон непременно выглядывала нарядная елочка, из некоторых было видно семьи, собравшиеся за столом: мамы, папы, бабушки, дедушки, дети. Из них лишь единицы верили в Рождественские чудеса, не осознавая, что главное чудо, это то, что у них есть близкие. Что они все рядом: живы и здоровы.
Да и что говорить, не Рождество это было никакое… В СССР уже давно никто не отмечал этот праздник, а город Лизы оставался каким-то островком сохранения традиций. Никакие проверки не доходили до маленького городка, и Рождество не прекращало отмечаться. Но смысл в этот праздник уже давно не вкладывал почти никто.
Для Лизы Рождественских чудес не существовало. Для нее вообще чудес не было. За мыслями об отце, она не видела ничего, не то, что чудес – ни плохих оценок, ни хихиканье подруг за спиной, ни драматичности ее жизненной ситуации. Хотя нет, пожалуй, заберу свои слова обратно – драматичность ситуации она как раз видела, и, наверное, даже переигрывала со слезными записями у себя в дневнике. Дочь актрисы. Наверное, это в крови – драматизировать ситуации. Но фраза, которую Лиза произнесла, подойдя к иконе после разговора с мамой, была, пожалуй, самой искренней в ее жизни:
- Боженька, помоги мне поверить в чудо. Верни мне папу…
27 июня 1942 года.
С каждым часом становится все сложнее. Командование поставило перед советской армией почти невыполнимую задачу на данный момент: полностью разгромить врага, и освободить всю территорию страны. Находясь под Курском, так далеко от родного дома, меня радует только одно – что моя Аня с новорожденной дочкой рядом. Но я понимаю, что так продолжаться долго не может – им здесь совсем не место. Скоро у меня появится возможность отправить их домой.
Эта запись стала последней в дневнике Андрея, папы Лизы. События следующих недель его жизни не давали возможности не то что написать что то, но и просто вздохнуть.
Утром 28 июня произошло событие, разлучившее на годы семью. Армейская группа немцев начала движение в направление Курска.
Послышались взрывы. К лагерю Андрея приближались танки. Только завидев их, стало понятно, что силы не равны. Главной задачей войск лагеря, где находился мой герой, было не допустить прорыва немцев. «Да, веселенькое предстоит утро» - эта мысль пронеслась в голове у Андрея.
Немецкие танки, стреляя на ходу, лобовыми ударами врезались в итак немногочисленные строения лагеря Андрея, стремительной сквозной атакой пронзали ряды отважных бойцов Курского отряда. Немцы, очевидно, не ожидали встретить такое решительное сопротивление. И хотя, силы были на их стороне, управление в передовых подразделениях врага было явно нарушено. Танки, лишенные своего огневого преимущества, теперь заменились боевой авиацией. Поле сражения клубилось дымом и пылью, земля содрогалась от мощных взрывов.
Не успев позаботиться о дочери и жене, Андрей был ранен. Он не отвечал товарищам ни на какие вопросы, он просто просил отправить Аню и Лизочку домой. Своего он добился: из огня, взрывов, их вывезли на машине в Курск. Там их определили в город ***, где выделили неплохую квартиру.
Лагерь Андрея был разгромлен, немецким войскам удалось прорваться. Во время сражений в Курске все сведения об Анне Андреевне и Лизе были утеряны.
Андрей не мог найти свою семью.
Второе января, 1950 год.
«Праздники… Эх, мне бы ваши праздники… Какое мне веселье без вас, любимые мои, дорогие мои девочки… Где же вы?...» - такие мысли занимали Андрея во время разгребания бумаг в архивах Курска.
Прошло восемь лет. Все эти годы несчастный отец пытался найти хоть какие-нибудь зацепки: он перерыл все архивные данные Курска, посылал запросы в самые разные города, пытался прибегнуть к помощи милиции… Но ничего. Как будто назло, все данные о его семье были уничтожены. Андрей не видел общей картины мира – ему не приходило в голову, что не он один пострадал от событий войны. Ему казалось, что он один избран для таких испытаний судьбы.
- Андрей Константинович, вам тут просили передать…
Женщина, работающая в архивах, уже давно знала Андрея, и старалась помогать ему в поисках.
- Что это?
- Письмо. Сказали, что от какого-то вашего знакомого.
- Огромное спасибо, – безразлично ответил Андрей, и протянул руку за письмом, даже не отвернувшись от горы бумаг.
« Здравствуйте! Я сомневаюсь, что вы знаете меня, но это и не важно. Я даже представляться не стану.
Впрочем, к делу.
На днях мне рассказали историю одной семьи, разлученной во время войны. О вас весь Курск и окрестные деревушки говорят. Пытаются помочь. Дозвониться сейчас просто невозможно до кого-либо. Все телефоны заняты. Поиски, запросы, просмотр старых документов, даже писем! – вдруг где-нибудь найдется зацепка. Про праздники все как будто забыли.
Найти тебя мне было не трудно, думаю, не стоит объяснять как.
Сам я приехал из города ***, к родственникам.
В моем городе 31 декабря я столкнулся на улице с женщиной и девочкой. Малышке лет восемь, не больше. Мама несла авоську с продуктами к праздникам. Я имел неосторожность стать причиной того, что все покупки высыпались. Видимо, женщина была на нервах. Она расплакалась, упала на колени, и прошептала: «Андрюша, возвращайся скорее». Девочка стала успокаивать маму, а я помог собрать продукты. После проводил их до дома, помог с авоськой. Женщина учтиво поблагодарила меня, и вместе с дочкой поспешно поднялась домой.
Мне кажется, им очень тяжело без вас. Возвращайтесь скорее.
Вот их адрес:
Город ***, улица Ленина, дом пять.
Ну а квартиру ваших родных думаю, найти не составит труда. Вы ведь уже достаточно опытный человек в это деле. Восемь лет все-таки.
Желаю счастья вам, Андрей.»
Седьмое января, 1950 год, утро.
Тихо падал мягкий белый снег. В домах на улице моих героинь дети сидели под елками, и разбирали подарки. А в доме номер пять подарки так и остались лежать под нарядным деревом. Девочка не спешила бежать к нему, она благодарила Бога, стоя на коленках около иконы, за то, что подарил ей веру в Рождественское чудо. А в соседней комнате Анна Андреевна не переставала плакать в рубашку своего любимого мужа, никак не решаясь поверить в свое счастье.
-
-
24.12.2011 в 22:39-
-
25.12.2011 в 17:58