Письмо из Кариота

[Ниэби Оленьи Рожки]

Как дела?
Ты прости, что пишу тебе рано,
у тебя там, наверное,
солнце еще не взошло.
Мое время уходит,
как будто вода из-под крана,
утекает сквозь пальцы...
Но вцелом нормально,
живем,
нам тепло и светло
и спокойно.

Я вчера видел женщину.
Плакала. Люди попрятали лица,
проходили не видя,
как будто чужие, а я
положил ей монет,
осветив серебром
руку падшей блудницы.
Я не прав? Но она же
совсем не чужая,
а даже своя,
и ведь все еще женщина.

Я скучал по тебе.
С того самого дня
я хожу и считаю минуты.
Ты безмерно далек, хотя тело твое
за окном, на кресте.
Я пишу для того,
чтобы ты меня ждал,
Я изведал маршруты.
Только ты мне скажи,
там тепло? Брать ли зимнюю куртку?
А то я привык к пустоте,
где тепло и светло.

Я уже выхожу
из пропахшего дымного дома.
Не волнуйся, я выключил свет,
а ключи оставляю Петру.
Под ворчанье дождя и раскаты угрюмого грома
твой любимый предатель уходит
с удавкой на шее.
Ты встретишь меня поутру?

А письмо положу я к кресту:
"От Иуды Иисусу Христу".

@темы: Стихи

---

Я приехал

[Лори Лу]

Здесь дела с ритмом обстоят так же как в стихотворении "В моей памяти...", но так же как и там, никак не могу исправить(

Я приехал

И вот я здесь, я приехал домой,
Но, наверное, не на всегда.
И такое чувство, что лишь за тобой,
Но не вижу ответа «да».

Так случилось, что встретились вновь
По прошествии сотен лет.
Говорят, только пять прошло, но
Не надо меня жалеть.

Почему не встречались раньше,
Был ведь здесь и уже не раз?
Но была ты все время дальше,
Как придуманный мной мираж.

Не хватало времени на друзей,
На тебя – только лишь причин,
А далекое солнце всегда горячей,
Чем ближайший пирог в печи.

Было их очень много за эти годы,
Я смотрел, но есть не хотел,
Очень долго в душе непогоды,
Вместо солнца – большой пробел.

Но я помню, я все еще помню дни,
Когда сильно тебя любил!
Как ты в сердце моем разводила огни,
А я их шесть лет тушил.

Не забыл я улыбок твоих и слов,
Как другого любила ты,
Как от всех своих сумасшедших снов,
Балансировал у черты.

И сейчас я стою и смотрю вперед,
Но внутри больше не болит.
А в глазах твоих тоже не стынет лед,
Он отныне внутри горит.

Ты, конечно же, помнишь мои слова,
Улыбаешься и молчишь.
А от нежности кружится голова,
В ушах тишина звенит.

Как я жил эти годы, скажи, ответь?
Как поверил, что все прошло?
И надежду, которая призвана греть,
Разве время убить могло?

Ты стоишь предо мной как пять лет назад
Но ты не та, что была.
И мне страшно даже прикрыть глаза,
Чтоб исчезнуть ты не смогла.

Ты же есть, я ведь вижу тебя сейчас,
Наконец я вернулся домой.
Улыбнулась, не поднимая глаз,
Словно знаешь, что за тобой.

13 августа 2011

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Стихи

---

Мама, подскажи ей

[Лори Лу]

Мама, скажи, что ей делать?
Она любит того, кто уже никогда не вернется,
У него теперь небо и личный светильник – солнце,
Он же есть где-то там, но сердце его не бьется.

Мама, подскажи ей, как жить?
Ей всего двадцать лет, ее тело здоровьем пышет.
Она молит Небо, Господа: тех, кто ее не слышит,
И все просит их, но Он все равно не дышит.

Мама, как ей помочь?
Она каждую ночь не спит и все просит у звезд совет,
Но они молчат, а в ее гараже разбитый его мопед,
Он спешил ей вопрос задать, хоть и знал на него ответ.

Мама, скажи ей, как?
Она совсем за собой не следит и недавно простыла.
Все смотрит на его фото, как будто лицо забыла,
Она все смеется, плачет и шепчет: «Вот чем заслужила?»

Мама, ну не молчи.
Она грустная, тихая, молчаливая. Неживая в сумме.
Она потерялась в себе и своем задушевном шуме.
Она так любила мужчину, который недавно умер.

3 сентября 2011

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Стихи

---

Спустя много жизней

[Redricus]

Весьма и весьма личное стихотворение.
Интересно, какие вызывает ассоциации.

Спустя много жизней, спустя миллионы лет
На другом краю света раздастся звонок телефона
Миллионы жизней назад я нашла свой ответ
Но сегодня стало внезапно все по-другому
Много веков назад, в каких-то далеких мирах
Сном мучились праотцы в золотых саркофагах
Мы с тобой ненавидили их, ненавидили страх
Мечтая идти лишь вперед, разрушая преграды
Лекарств от бессонницы не было там никогда
Лишь только твой голос и пара бутылок этила
Сколько ночей мы прожили так – до утра
Сколько ночей мы с тобою так говорили
Сейчас я не знаю, где ты и с кем
Да и все равно, наверное. Правда?
Я скучаю по нам. Немножко совсем
Миллионы жизней уходят в завтра

И вот спустя много жизней, спустя миллионы лет
На другом краю света раздастся звонок телефона
Но там, на краю Вселенной, давно никого уж нет
Ведь столько жизней прошло.
И лет
прошли
миллионы

@темы: Стихи

---

Разговор мечтателя и реалиста.

[Печорин*]

Разговор мечтателя и реалиста о радуге. Реалист говорит, что ее не существует, а мечтатель пытается доказать обратное.

— Быстрее! Смотри-смотри! Радуга!
— Ну и что? Подумаешь, радуга… тоже мне. Нашел чему радоваться.
— Смотри, какая яркая!
— Это просто свет так преломляется…
— Ой! А вот и вторая начинает появляться! Смотри! Прямо над ней!
— Не понимаю я тебя. Что ты находишь в этой радуге? Подумаешь, полосочки цветные… Да и к тому же, подумай логически: радуга не существует!
— Ты что! Как это так «не существует»? Не может такого быть! Вот же она!
— Ладно, тогда ответь мне на несколько вопросов. Ты когда-нибудь трогал радугу?
— Ну…нет.
— Она вкусная?
— Я не знаю… Я никогда не пробовал ее на язык.
— Хорошо, а пахнет она как, твоя радуга?
— Пахнет?.. Не знаю даже… Никогда не чувствовал ее запаха…
— Вот видишь! Нет ее! Ты никогда не чувствовал своей радуги, а значит, и не существует она!
— Неправда! Радуга есть! Как ты тогда объяснишь то, что небо полосатое?
— Небо не может быть полосатым! Твоя радуга – это всего-навсего лучи света, которые преломляются от влажного воздуха. Думаешь, почему она появляется только после дождя?
— Ну, потому что дождь смывает с неба слой грязи, который собирается на небе в жаркие дни… Грязи много и поэтому, радуги почти не видно. И исчезает она быстро из-за того, что на мокрое всегда быстрее прилипает пыль.
— Бессмыслица! Что ты несешь?
— Я? Да вроде бы ничего особенного…
— Как на небе может быть пыль? О чем ты?!
— Хочешь сказать, что небо не может быть грязным?
— Нет, конечно! Все газы уходят в атмосферу и растворяются в космосе!
— И когда пасмурно тоже?
— И когда пасмурно тоже.
— Ой, смотри! Вторая ярче стала!
— Опять ты за свое…
— А все-таки ты не прав. Радуга есть… Вот скажи мне: ты когда-нибудь чувствовал себя счастливым?
— Да.
— А улыбался?
— Конечно! Все люди улыбались хоть раз в жизни!
— Хорошо. А смеялся?
— Один вопрос глупее другого. Естественно!
— Ладно. Тогда ответь мне: что, по-твоему, вызывает у людей радость?
— Ну, хорошие события, произошедшие в их жизни.
— А впечатления откуда берутся?
— Понятное дело откуда. Люди что-то делают, переживают, слышат или видят.
— Что-то новое, я прав? Что-то новое, что вызывает у них восторг, верно?
— Ну, да…
— А что-то, что не существует, может как-то повлиять на чувства человека?
— Конечно же, нет! Как оно повлияет на чувства человека, если оно не существует?
— Хорошо. Когда тебе что-то интересно, ты говоришь об этом с другими людьми?
— Да! Я говорю о чем-то с теми, кого интересует то же самое, что и меня! Все люди так делают. Они разговаривают и узнают что-то новое о том, что им любопытно.
— Выходит, ты говоришь о том, что тебе неизвестно. То, о чем бы ты хотел узнать побольше, да?
— Да.
— Скажи, ты бы стал говорить о чем-то, что тебя не заботит?
— Глупости! Нет, конечно! Зачем мне говорить о том, что мне неинтересно?
— Неизвестность вызывает у тебя эмоции. Любопытство, верно?
— Верно.
— То, что не существует, не может вызвать у человека эмоций, да?
— Не понимаю, к чему ты клонишь…
— Ответь мне еще на один вопрос… Почему ты разговариваешь со мной о радуге?

@музыка: Классика

@настроение: Легкое

@темы: Печорин, Статьи, Философия

---

В моей памяти

[Лори Лу]

История с расставанием но уже в более новое время)

В моей памяти

Помню юность нашу шальную.
Воздух мятой пропах.
И улыбку, я помню, родную,
На твоих озорных губах.

Помню, в ситцевом платье стояла
Между яблони тонких ветвей,
И украдкой взгляды роняла
На тебя и твоих друзей.

Помню, ты был самый красивый,
Говорил, что любишь меня.
А мне страшно было счастливой
Быть с тобою иль без тебя.

И так правильно было не верить
И твоих бояться касаний,
Когда ты у парадной двери
Умолял о ночных свиданьях.

И хотелось быть очень скромной,
Чтобы личико чуть краснело,
Когда радом идя со школы
Я б тебя не случайно задела.

Но ни кто не спросил нас об этом,
Начиная войну и страдания,
Страхи детские канули в лету,
Перед нашим с тобой расставанием.

Я не помню те дни последние,
Много плакала и молилась,
Когда кончилось время летнее,
Я в тебя лишь сильнее влюбилась.

И в последнее наше свидание
Под холодной полной луною,
Я дала тебе обещание,
Что дождусь я тебя живою.

А потом на шумном перроне
Вся жизнь на два разделилась,
Когда словно чужие, сторонние
Мы от страха и боли томились.

А потом прогудел твой поезд
И я плача, к тебе прижалась.
Я пыталась тебе улыбаться,
Но губы мои дрожали.

Ты меня целовал на прощание
И клялся ко мне вернуться.
А я Богу дала обещание,
Однажды с тобой проснуться.

А потом были письма, письма,
И с вестями стучались в дверцу,
Последний конверт упал в листья,
Умирающие, как сердце.

Я не помню, кончались ли битвы,
После скромных твоих похорон.
Не спасли нас с тобой молитвы –
Бог не в нас, да и мы не в нем.

И теперь между нами вечность.
Замирают дни злыми снами.
Обещания нашей встречи,
В лету канули вслед за нами.

19 марта 2011

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Стихи

---

[IV.an.M]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Два стааареньких стихотворения

[Лори Лу]

Вот сказки и кончились. Внимание, начинается быль =) Это очень старые стихотворения =)

Обернись

Когда ты стоишь на краю
И уже готов сделать шаг,
Вспомни тех, кто погиб в бою,
Тех, кто жить был бы очень рад.

Оглянись на алый закат
И поверь, что придет рассвет.
Ну а в пропасти только Ад!
Там спасения точно нет.

Оглянись на прошлую жизнь,
На крупицы счастливых дней,
И пойми, что, шагнувши вниз,
Не вернешься ты больше к ней.

К жизни той, что была сложна.
Но она была только твоя.
Жизнь дается только одна,
И сейчас это только заря…

Впереди еще целая жизнь…
А не этот проклятый шаг.
Все пройдет, только ты обернись…
А то не будет пути назад.

28 августа 2008

Только идти. Только вперед.

Идти вперед по плохо освещенным улицам,
Подставив кожу поцелуям снега.
И не заметить, как другие хмурятся,
Уткнувшись лицами в воротники из меха.

Идти вперед, не замечая слез,
Что с воем, вырывает из глаз ветер.
И улыбаться только тем всерьез,
Кто замечает мир в таком же цвете.

Идти вперед сквозь время и мечты,
Заметив в воздухе переплетенье судеб.
Идти вперед по строчкам пустоты.
Ведь вовсе и не точки губят.

25 января 2009

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Стихи

---

[IV.an.M]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Та, что билась за короля

[Лори Лу]

У этого стихотворения забавная история) Изначально оно задумывалось историей принцессы Серенити, но из этой задумки родились только две первые строки. Две следующие сочинились в шутку, а остальные легли на нее непонятно чем =)

Та, что билась за короля

На балконе хрустального замка
Под серебряным светом луны
Пешки белые рвутся в дамки,
А сбивают их всех слоны.

И король молчаливо жмется,
Покровительства ждет ладья,
Только лишь королева бьется
За жизнь своего короля.

Она ловко коней чернильных
Тормозит на полном скаку
И шагает сквозь клетки пыли
Навстречу своему врагу.

И в глаза томной черной даме
С неподдельной верой глядит,
Ее сердце вырвет руками
И тогда король победит.

Черный слон вдруг ударил слева,
И разрушилась в пыль броня.
Закрыла глаза королева
У ног своего короля.

Победив, но скрывая жалость,
Черный воин предаст огню
Тело той, что всегда сражалась,
Чтобы жизнь спасти королю.

20 августа 2011

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Сказки, Стихи

---

[Ниэби Оленьи Рожки]

Такое бывает, знаешь,
Как-будто бы в первый раз
Зажжёшься, искришь, сгораешь
И вот уж совсем погас.

В огонь подливая масла,
Ты жги меня, не жалей!
Я тоже давно угасла
В дымящей тоске своей.

Тебя подожгут - ты светишь,
Задуют - потухнешь. Дым...
И снова один на свете,
Легко умирать молодым.

Огня моего увяданье...
Лишь станет темнее идти.
В тебе еще есть дыханье,
Гори и свети, свети!

На этом трепещущем свете,
Где ночь коротка и тепла,
Мне голос твой не ответит,
Но ты приходи погреться
К костру моему на рассвете,
Чтоб вместе
сгореть
дотла...


Хотелось бы услышать конструктивную критику и, возможно, какие-то советы. Ибо тема достаточно примитивна, а это отличный шанс поработать над техникой.

@темы: Стихи

---

То ли мне прикоснуться к кустам

[Al Hakim]

То ли мне прикоснуться к кустам,
К нежной поросли темного леса,
Где живет недотрога принцесса…
То ли снова отдаться мечтам,
В них, очнувшийся между цветов,
Что растут в неприступных чащобах,
Чья манящая нежная сдоба
Оставляет на коже любовь…
Королевские сочные стоны
Распрямляют тугую дугу,
Когда снова и снова могу
И натружено рвутся …..

Фото: Craig C

Фото: Craig C

@темы: Стихи

---

Та, что не проснется

[Лори Лу]

Все мы знаем сюжет старой доброй сказки Шарля Перро "Спящая красавица". Когда я ее перечитывала, мне вдруг представилось, что за предсказанную сотню лет сна могли случиться тысячи мелких событий, которые могли повлечь за собой громадные сбои в основном сюжете предсказания. Как может не сбыться предсказание? Ну, знаете, есть версия, что феи умирают, если в них не верить? А может сказки тоже умирают...

Та, что не проснется

В далеком тихом царстве,
Что где-то за лесами
В краях уснувших тайн и грез,
Спит сладким сном принцесса
С прекрасными глазами
И мягким серебром волос.

Над ней не властно время,
И чары здесь бессильны,
А век сравнится с мигом сна.
Но царские покои
Окутал тлен могильный,
И в нем она совсем одна.

Тот замок пуст три века,
И тьмой окутан город,
Принцессу уж никто не ждет.
В ее наследном царстве
Лишь только снег и холод,
А принц, что все ей снится – не идет.

Когда пошло все прахом?
Сюжет давно забылся,
И сказка превратилась в ад.
Тот принц, что был предсказан…
Он так и не родился,
И чуда больше нет в мечтах.

Мы сами заучили,
Что сказки только в пьесах,
Не скинуть нам с себя оков.
Когда угаснет вера,
Во сне вздохнет принцесса
И больше не увидит снов.

7 июня 2011
P.S. Верьте в сказки, иначе они перестанут сбываться…

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Сказки, Стихи

---

Сказка о Питере Пэне

[Лори Лу]

Я прям чувствую, что здесь очень много косяков, но мои глаза такие мыльные, что из них хоть пузыри пускай)

Сказка о Питере Пэне

Родной мой, закрой свои глазки,
Нас ночь накрыла крылом
Я сейчас расскажу тебе сказку,
Что однажды была моим сном.

Как ночью, в детстве давно,
Я шептала сказки кузенам
О мальчишке таком озорном,
Что звался Питером Пэном.

Он из дома ушел как-то рано
В страну, где лишь солнце мудро,
Что от яркой звезды направо
И вперед, до самого Утра.

В той стране, что нет и не будет
Среди радуг и вечного лета
Живут краснокожие люди,
И мальчики, странно одетые.

То дети давно потерянные,
Что своих забыли родителей.
Их жизни мальчику вверены,
Который зовет себя Питером.

У него глаза цвета радости
Он по небу летает, как птица
И в речах его столько сладости:
Невозможно в него не влюбиться.

Но он замер в своей беспечности,
А у детства его нет прошлого.
И один во всей бесконечности,
Он боится, что станет взрослым.

Тянут вниз его расставания,
Но летит он всему вопреки
Через время, мечты, расстояния,
Дождь украдкой стирая с щеки.

И на этом рассказ завершается,
Пора спать, ведь уже так темно.
Питер тоже домой возвращается.
Вон же он! Посмотри в окно!

Завтра сказки слушать вернется.
Каждый вечер он ждет за окном,
С нами он, пока ты ребенок,
А потом ты забудешь о нем.

Засыпай, ведь сны сказок слаще
Ты запомни, мой Свет, одно:
Все дети становятся старше
Все дети, кроме него…

4 июня 2011

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Сказки, Стихи

---

Сказка на ночь

[Лори Лу]

Сказка на ночь

Посмотри, малышка, освещает море луна,
И теперь там седая дорога до самого края,
А по этой волшебной дорожке из нашего сна
Ангел моря идет к нам из чуждого водного рая.

Посмотри, да ведь это Сирена идет по воде
И поет мелодичную песнь про свой дом, не иначе!
В твоих книжках написано: плачет Сирена к беде,
Ну а если смеется – тогда, неизменно, к удаче.

А глаза у нее цвета волн на заре –
То фиалок оттенок иль иссиня-рыжий?
В волосА вплетены ей жемчужины наших морей,
А как пробует воздух, смотри, так не дышат!

И она уже близко совсем. Посмотри, как дрожит!
Потеряла свой плащ из ракушек и водорослей синих.
А ты знаешь, что если Сирена из моря сбежит,
То придет за ней муж по следам, что оставила в глине?

Он искать ее будет, чтоб с нею вернуться домой,
Ну а если найдет ее плащ, то она в его воле.
Но она не захочет вернуться, ведь в сердце Другой –
Человеческий сын, что затмил для нее даже море.

И поэтому плащ она мужа быстрее найдет,
Между дубом и кленом его похоронит в земле.
Муж, ее позабыв, назад в море родное уйдет,
Даровав ей на счастье земное всего лишь семь лет.

Когда срок истечет, ей придется опять выбирать:
Назад в море вернуться, иначе ждет быстрая смерть.
Но сейчас это все впереди, а тебе пора спать,
Знать тебе ни к чему, что Сирена решит умереть…

13 июня 2010

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Сказки, Стихи

---

Замысел как пример хотенья

[Rhiannon]

Замысел как пример хотенья

«В отличие от сюжета, который в западных учебниках сплошь и рядом идентичен термину intrigue – «интрига», замысел может быть соотнесён с термином plot, что переводится как «фабула». Не знаю, проясняет ли что то это толкование, о сделать его необходимо, иначе мы вовсе можем заблудиться в дебрях старых и новых понятий, многие из которых давно уже следовало бы сменить на новейшие, да вот некому это сделать и непонятно, что из этого проистечёт.
Каждому, кто вдумчиво отнесётся к этой терминологической эквилибристике, которую я и сам не люблю (просто без неё как то неловко двинуться дальше), станет более менее понятно, что интрига (сюжет) нечто менее крупное и объёмное, чем фабула (замысел). Итак, замысел. Что это? И как его заполучить?

ПРОБУЖДЕНИЕ ЗАМЫСЛА

Вообще то когда Пушкин писал, что «…даль свободного романа я сквозь магический кристалл ещё не ясно различал», скорее всего, он имел в виду умение поймать именно фабулу, то есть замысел.
Кому то это может показаться совершенно неправдоподобным, но замысел – это такая штука, которая возникает в сознании очень легко, почти мгновенно, слитно и очень – не побоюсь этого слова – притягательно. В этой особенности – его сила. Этим он отличается от остальных моментов романа, которые возникают у нас в головах, требуя усилий, работы, иногда длительной и напряжённой.
Замысел же является, как откровение. В его свете становится вдруг понятно, что нужно писать, как это делать, о чём будут остальные кусочки или фрагменты. Возможно, их будет ещё много, но главное – в нём, в замысле, как в зерне, представлен весь текст. И как из зерна, из него все в будущем и произойдёт, если вообще произойдёт.
Замысел обладает такой завершённостью, что представляется вещью необыкновенно важной, словно бы даже и успех романа он решает, хотя это, разумеется, не так. Замысел передают друг другу люди, чтобы кто то другой, может быть, понял, что это за ценность, и использовал его. Не раз и не два я попадал в ситуацию, когда полузнакомый коллега или вовсе незнакомый попутчик вдруг, узнав, что я пишу романы, начинал рассказывать мне это «зерно» своей жизни. Или чужой жизни, но в таких словах, что не возникало ни малейшего сомнения – рассказчика это интересовало, волновало, казалось ему значительным. Мне кажется, что и ты, любезный читатель, попадал в подобные ситуации, в них, кажется, в России попадали все. У нас любят поговорить с незнакомцем о главном.
Самое обидное, что даже превосходный замысел не выживет, если он оставил слушателя равнодушным. Он умрёт, как в пустыне умирает всё, что хоть в малой степени ей чуждо. Замысел живёт, лишь пока он подпитывается каким то волнением, не побоюсь сказать – таинственным трепетом человеческой души.
Здесь следовало бы порассуждать о том, что основные замыслы в принципе сходны между собой, что они детерминированы художественной культурой… Я мог бы по этому поводу нагромоздить много слов, но не буду. Полагаю, что о замысле ты уже кое что понял и сумеешь его распознать, когда эта «напасть» на тебя свалится. Если, разумеется, она на тебя уже не сваливалась, и может быть, множество раз.

ИГРАЙ ОБОИМИ ЦВЕТАМИ ОДНОВРЕМЕННО

Как правило, замысел даёт представление о многих положениях романа. Прежде всего о том, какой конфликт в нём должен быть рассмотрен. О том, что конфликт должен быть, мы знаем почти наверняка. У нас в России почти нет человека, который не пребывал бы в состоянии противостояния с кем то или чем то. Такая страна: и не хотим воевать, но всегда готовимся к войне, не хотим драться, но носим в дипломате отвёртку, не хотим ругаться, но без этого – пропадёшь. Уж кого кого, а нас учить конфликту не нужно.
Да я, собственно, и не собирался. Я хотел лишь прояснить, что в романе игра идёт от одного человека, от автора, и это рождает очень специфический момент. А именно – играть нужно двумя цветами одновременно.
Как то многократного чемпиона мира по шахматам Алёхина пригласил сыграть случайный попутчик, сосед по купе. Алёхин долго отнекивался, ему предложили в фору ладью, и он всё таки согласился. Они сели, Алёхин, естественно, стал выигрывать, и через некоторое время заметил, что сейчас, когда у партнёра фигур поубавилось, играть тому будет легче. Партнёр предложил повернуть доску потому что положение противника ему показалось предпочтительным. Алёхин перевернул доску, и спустя десяток ходов опять стал выигрывать. Когда у попутчика в очередной раз фигур оказалось меньше, чем у Алёхина, чемпион мира посетовал на это: мол, снова ему придётся нелегко – играть то, когда фигур мало, проще. Удивлённый партнёр предложил опять перевернуть доску, Алёхин согласился и через несколько ходов опять стал одерживать верх.
Суть этой истории в том, что ты как романист обязан сделать примерно то же, что проделал наш уникальный чемпион. Ты должен переворачивать фигуральную «доску романа» и предпринимать ходы за другой цвет, за противоположную сторону, которая словно бы «сама» пытается действовать.
Это обостряет обстановку, делает конфликт жёстким, придаёт больше жизненности всей ситуации и оставляет «неприятелю» некое подобие самостоятельности. Разумеется, проработка ходов ведётся в полном сочетании с сюжетом, но об этом после. Сейчас ты должен усвоить вот что – если не будешь «крутить доску», игра пойдёт в одни ворота. И сколь бы значимую «победу» ты ни одержал в конце текста, она обесценится, потому что противник был «дураком». Стоит ли так рисковать общим эффектом романа и не поразмышлять немного о «противоходах»?
К тому же это, как ни один другой трюк, развивает ценнейшее свойство – психической амбивалентности. Так называется умение мысленно встать на место даже злейшего противника. Во первых, это позволяет его лучше узнать и не делать ошибок, например, недооценивая его. А во вторых, придаёт такую гибкость психике, что, подзанявшись этим, со временем начинаешь вообще оценивать любого человека как бы с его «собственной» колокольни. При этом не только становишься «знатоком» людей, но и учишься мириться, прощать, даже дружить с некоторыми из них, как ни странно порой в этом признаться.

КОНТАМИНАЦИЯ – ПУТЬ УЛУЧШЕНИЯ ЗАМЫСЛА

Иногда довольно удачные ходы «противника» остаются в романе скомканными или вовсе «нереализованными», потому что автор не сумел как следует представить их. То есть не смог расписать, как они зарождались, какие именно цели противник преследовал, какие реальные цели были достигнуты. А в случае очень сильной деформации замыслов противоположной стороны часто страдают и разъяснения по поводу действий «наших» героев.
Это особенно обидно, если все может быть решено очень простым приёмом – сопоставлением, то есть контаминацией, как она называется в музыке. В литературу этот термин привнёс один кандидат наук, которого продолжают изучать у нас и во всем мире, когда все прочие сталинские академики благополучно забыты, – Михаил Бахтин.
У него теория этого приёма довольно сложна и даже чересчур, на мой взгляд, громоздка. Мы обойдёмся самым упрощённым взглядом. Он состоит в том, что ты должен придумать как бы два романа, с обеих сторон, каждую из этих сторон наделяя теми чертами, которые хотел бы в ней видеть. А потом должен найти и обозначить точки «перетекания» информации и сюжета.
В простом романе, скажем, герой оказывается в паре шагов от злодеев, договаривающихся о том, как им убить отца невесты нашего героя, которого, разумеется, наш герой решает спасти. Или его берёт в плен племя зловещих рокеров, и перед казнью главарь всех рокеров простодушно объясняет герою, что они сделают с населением городка, который герой опять таки призван защитить. Разумеется, казнь не состоится, герой, как и читатель, знает обо всём «из первых уст», его противостояние злодеям поражает тех точностью и эффективностью, победа остаётся за нами.
В случае контаминации герою нет нужды пускаться на такие авантюры. Автор обладает свойствами всезнания и всепроникновения, он может, как невидимка, оказаться где угодно, и читатель присутствует при сцене заговора, словно её прямой участник. Потому что невозможность этого не обговорена, не запрещена напрямую.
Разумеется, если автор наложил на себя какие то условия, например, начал писать от первого лица, такое присутствие невозможно. Потому что в этом случае невозможно любое чересчур общее панорамирование событий.
Ну и главное, контаминация только тогда считается успешной, когда, приводя сюжет в одну точку, в которой все и решается, каким то образом изживает себя, позволяет соединённому сюжету взять верх и дойти до нормального окончания обоих ветвей замысла одновременно. Иначе у читателя останется неприятное чувство незаконченности, потому что он снова почувствует – в одну раму вставили две картины. А стоило ли тогда использовать приём контаминации, если не делать это качественно?

НЕ ЗАБУДЬ ТРЕТЬЮ СИЛУ, КОТОРАЯ, КАК КАЖЕТСЯ, РЕШАЕТ ВСЕ

Очень часто в романах возникает так называемая «третья сила». Как правило, она не очень велика. Но когда две основные вошли в смертельное единоборство и уже подыстратили свои ресурсы, именно эта третья способна подарить победу одной из сторон. Это как корпус Груши, который не успел вовремя оказаться на поле Ватерлоо… Вернее, как армия Блюхера, которая изменила манёвр и подоспела к исходу сражения, придав обессиленному Веллингтону настолько подавляющий перевес, что он сумел даже расстрелять Старую гвардию узурпатора, то есть Бонапарта.
«Похождения» этой третьей силы на самом деле очень интересных. Во первых, потому, что романисты давно отметили: если позиция героев ясна с самого начала, то есть читателю видно, к какому лагерю онтологически принадлежит герой, происходит существенная потеря интереса – в самом деле, какой же это интерес, если все понятно с первой строчки? Во вторых, положение третьей силы даёт возможность как бы присутствовать в лагерях двух противников одновременно, позволяет выведать все их уловки и приёмы. Да они и не скрывают их, стремясь заручиться союзником, они горделиво демонстрируют все свои силы, в то время как слабости проясняются как бы сами по ходу действия. И в третьих, момент «выбора» стороны, конечного определения, под чьи знамёна вставать, сообщает повествованию неслыханную драматичность, особенно если ставки достаточно высоки.
Ну, а если эта третья сила соединилась ещё с двумя другими элементами драматизации, которые суть – тайна и борьба до конца, когда победитель может быть только один, то получится… Получится, скажем, «Мальтийский сокол» Хэммета – до сих пор непревзойдённый шедевр психологического детектива.
Итак, когда дело дойдёт до чего то более менее конкретного, когда сюжет уже начнёт потихоньку вырисовываться как вполне достижимое, действенное и конечное воплощение замысла, вспомни о третьей силе. И поразмысли о ней как следует – где бы она могла оказаться, не перенести ли отправную точку обозрения событий именно в её зону? В самом деле, даже если ты от неё потом откажешься, она стоит того, чтобы о ней подумали. Она так прояснит и усилит твой роман, что, может быть, никакого другого анализа уже не потребуется.

ИЩИ ИНТРИГИ В ЖИЗНИ, ИЛИ О ПОЛЬЗЕ ГАЗЕТНЫХ ДРАМ

Есть немало романистов, которые умеют недурно писать, но вот придумывать что то – не в силах. Не могут, и все тут! Дело в том, что есть, собственно, два типажа романистов, условно называемые «композиторы» и «виртуозы».
Композитор почти всегда отменно комплектует роман всем набором требуемых элементов. Фабула, сюжет, герои, идеология, мораль и решения всех проблем – все у него так и блестит, так и манит. Но стоит ему начать «прописывать» текст, как дело начинает медленно, но неуклонно терпеть ущерб. И счастье ещё, если исполнению поможет сильный редактор, или слабость собственного письма не окончательно обесценит прочие элементы текста. Классическим примером такого литератора я для себя давно считаю – да простят мне фаны всех народов – Айзека Азимова. Он блистательно изобретал миры, конфликты и чуть хуже героев. Но язык его романов – протокол, описания он по природной скромности вовсе вычёркивал, а его диалоги лишь едва едва могут называться этим термином.
Есть другие – у них почти никогда нет замысла, нет сюжета, очень слабые идеи вообще, но язык и изобразительная сила таковы, что их читают чуть ли не ради самого текста. Таких авторов я называю виртуозами, по сходству с музыкантами; иногда музыкант не способен выдумать и двух нот, но когда добирается до инструмента, кажется, что именно он то и есть божественный создатель дивных звуков. Из романистов я таковым считаю – опять же прошу извинения у всех на свете – Валентина Пикуля. Его сюжеты просто набор фактов, многие части романа не состыкованы элементарными мотивами. Но текст временами завораживает, а эмоциональная сила такова, что «Пером и шпагой» я до сих пор считаю одним из лучших наших исторических романов.
Разумеется, было бы совсем неплохо, если бы романист владел обеими особенностями дара повествователя. Но это в самом деле случается редко, и на такое рассчитывать не приходится.
Для тех, кто относится к виртуозам, кто не способен придумать сколько нибудь замысловатую и интересную фабулу – мы же об этом говорим, ты не забыл? – советую поступить, как поступаю я. А именно, я читаю изрядное число газет, и почти из всех делаю небольшие вырезки. В них изложены факты, события, гипотезы, мнения или просто сделаны интересные замечания. Как давно подмечено романистами, такие вкрапления настоящего, непридуманного, газетного материала в роман существенно обостряют его. «Горячие» строчки из самого дешёвого листка способны в романной форме оказаться серьёзной бомбой.
Не говоря уже о том, что это почти бесконечный набор замыслов и общих идей, фабул и фабульных вариантов. Нужно лишь внимательно читать газеты и следить за собой, чтобы вовремя понять, когда следует остановиться, когда переполнение материалом сделается чрезмерным, когда наступит момент все это просто изложить в романной форме своими словами.
А метод не подведёт. Он проверен – от Марка Твена и Достоевского до Курта Воннегута и Анатоли Приставкина, – настолько эффективен, что не испортит ни один роман. Рекомендую, и даже настоятельно, ведь, скорее всего, ты будешь в выигрыше, сколь бы неуклюжей эта попытка ни оказалась.»

Н. Басов

@темы: В помощь новичкам, Рианнон, Статьи

---

Полуденный экспресс

[Rhiannon]

«Сall all your friends, tell them I'm never coming back...»
Р. Калчински

Полуденный экспресс

Зачем электричкам нужны перерывы? Всегда интересовалась этим вопросом. Нет, ночные – понятно, всем надо спать, и электричкам с машинистами тоже… а вот дневные зачем? В выходные ведь прекрасно обходятся без них.
Иногда меня заносило на станцию во время этих перерывов, с одиннадцати до часу. Летом, когда идёшь гулять, самое милое дело: сесть на лавочку с бутылкой сока и какой-нибудь булкой, уткнуться в книжку, наслаждаться солнцем и ветреным шумом идущих мимо экспрессов. Я всегда любила смотреть на поезда, пусть даже просто проносящиеся вперёд – папа-машинист заразил. Ещё любила ловить промелькнувшие лица пассажиров и придумать, как они оказались в этом поезде, куда и зачем едут, с кем распрощались и кто их ждёт. И путешествовать поездами тоже любила. И слушать, как колёса выстукивают по рельсам разные слова: слышалось всегда разное – смотря в каком настроении слушать. А ещё смотреть в окно и ловить взглядом уносящиеся в «позади» деревья, дома, людей, наблюдающих за поездами, пусть даже просто проносящимися вперёд…
Иногда мне думалось: а вдруг какой-нибудь экспресс вдруг возьмёт и остановится? Они периодически останавливаются, да, - так можно было быстро и с комфортом доехать до вокзала, - но не во время перерыва, конечно же. Что, если остановится тот, который не должен был этого делать? Двери его откроются, и поедет он в какие-нибудь волшебные края: куда же ещё может поехать экспресс, который не должен был остановиться. Так же, как трамвай, вдруг абсолютно бесшумно выезжающий из-за поворота глубокой ночью, так же, как старинный парусник с давно забытым флагом, вдруг показывающийся на морском горизонте…
Сколько историй про это было сочинено? Сколько ещё будет?

- Значит, собираешься навестить отца? – спросила меня бабушка утром одного из моих законных выходных, вытирая руки о фартук и поправляя очки.
Бабушка Валя самая что ни на есть бабушка из сказок: добрая-добрая, на все руки мастерица, печёт пирожки, вяжет свитера, плачет под сериалы и нещадно балует любимую внучку. Кто бы мог подумать, что я ей неродная.
- Ага. День рождения ведь, - я зашнуровывала кеды. – Потом ещё погуляю, наверное.
- Смотри только, к ужину не опоздай, а то Ваня опять будет ворчать.
- Буду как штык, - заверила я, чмокнув бабушку в щёчку, затянутую паутинкой морщин.
Пока спускалась по лестнице, думала о нашей семье. Мама, Валя и сын её Ваня… Ваня был хорошим отчимом. Только отца мне, как ни старался, заменить не смог. Впрочем, я никогда не осуждала маму: одной тяжело, это было понятно даже мне, пребывавшей в ершистом подростковом периоде. Когда мы остались вдвоём, мне было двенадцать, а за три года жизни одиночкой у мамы здорово сдали и нервы, и здоровье. В итоге мне ничего не оставалось, как признать, что человек, который заботится о ней и обеспечивает семью, нам нужен. Да ещё когда к нему прилагается такая мировецкая бабушка, как Валя.
Опавшие листья мокли в тёмных лужах. Серое небо щедро сыпало дождевую морось, обволакивая мелкой водяной пылью. В ушах меланхолично гнусавили волынки. Жаль людей, которые не любят альтернативу – они многого лишаются. У памятника Ленину носились дети и сплетничали их мамочки. Берёзовая роща тихо золотела, высаженные вдоль дороги голубые ели гордились своей неизменностью. Проходя мимо светящихся куполов церквушки на холме, сняла наушники и перекрестилась.
Хорошо иметь домик в деревне. Конечно, военный городок под Москвой не совсем деревня, но весьма похоже, надо признать.
На полпути до станции столкнулась с бывшей одноклассницей Иркой. Поздоровались, поулыбались и чуть замедлили шаг, болтая. Хорошая девчонка – с ней и в школе всегда поговорить было интересно. Жаль, что время развело куда-то так же, как и с другими друзьями школьных дней.
- Ты куда? – спросила я после краткого расспроса о подробностях жизни и учёбы.
- В институт, куда же ещё. Не у всех же два выходных в неделю, как у некоторых, - ответила Ирка, цокая каблучками по растрескавшемуся асфальту. – Халява этот ваш журфак, хоть и МГУ. А ты куда?
- Папу навестить. У него же день рождения сегодня.
- А… ясно.
- Что читаешь сейчас? – помолчав, поинтересовалась я. Ирка всегда читала что-то интересное и хорошее – собственно, поэтому с ней всегда и было интересно поговорить. Ещё мы с ней сходились в любви к сказкам и альтернативе…
Подруга по школьной парте сказала автора и название.
- Слышала, - подумав, кивнула я. Автор был более чем известен, а название я слышала не раз от однокурсников-фанатов. – О чём?
- Ну, грубо говоря, о человеке, который взял да и уехал на волшебном трамвайчике в волшебный мир.
- А, попаданец, - я мигом потеряла всякий интерес.
- Не, не надо пренебрежения! Это тебе не какая-нибудь второсортная фэнтезюшка, это оригинальное, философское…
Увлечённое размахивание рук прервал нужный Ирке поворот на шоссе и аккурат подъехавшая маршрутка.
- Ну, я побежала, - спохватилась она, на прощание клюя напомаженными губами воздух подле моей щеки. – Увидимся!
- Смотри, в волшебный трамвайчик случайно не сядь! – крикнула я вдогонку.
Ирка, засмеявшись, захлопнула дверь маршрутки, нетерпеливо фыркавшей выхлопом, и была такова.
Обе платформы были пусты. В этот день и в это время, впрочем, люди на станции всегда были редкими гостями, а продавцы многочисленных лавчонок, приткнувшихся по бокам, не спешили вылезать, оставляя своё хозяйство на произвол судьбы: то, что творится снаружи, их всегда не особо-то интересовало.
Достав из кармана мобильник и убедившись, что пара минут ещё есть, я неспешно побрела в сторону первого вагона. Экспресс не заставил себя ждать: появился на горизонте, перемигиваясь с солнцем жёлтым глазом фар, выстукивая колёсами «чу-дес-ный день» и воодушевлённо сигналя людям на переходе через пути. Ко мне он подъехал уже на последней стадии торможения – ослабевший ветер скорости и путешествий лишь слегка шевельнул мои волосы.
Зайдя в пустой вагон, я села у окна, вернула наушники, последние десять минут игравшие роль концептуального ожерелья, на их законное место и стала смотреть, как набирают скорость рдеющие деревья, вывески станционных лавчонок и столбы электропередач за окном. Тень вагона ползла по соседним путям. Промелькнула ностальгическими деревянными домишками и исчезла старенькая соседка нашего городка, деревня со съедобным названием Виноградово. Потом поезд замедлил ход, медленно вползая на хитрое переплетение пяти путей – экспресс, как и следовало ожидать, свернул куда-то вбок, оставив позади платформы очередной проигнорированной станции, бросив тень на возникший слева по борту ёловый подлесок. Когда тот расступился, взору предстали бескрайние лысеющие поля.
Провезя меня мимо медных лесов, сапфирных озёр и серебряных речушек, под куполом мягко-голубого неба с редкими рыхлыми облаками, озарённым червонным золотом осеннего солнца, поезд наконец въехал в город. Оставив позади милые провинциальные домики, - невысокие, кирпичные, с садиками подле каждого, - замедлил ход и наконец мягко затормозил у станции.
Папа ждал под каменным козырьком, сунув руки в карман куртки, улыбаясь не столько даже губами, сколько глазами. Сероглазый король как он есть.
Он тоже любил наблюдать за экспрессами, пусть даже проходящими мимо – а потому я знала, что всегда найду его на станции.
- Привет, пап! – я подлетела к отцу, звонко чмокнув его в щёку. – С днём рождения!
- Привет, фантазёр! – в ответ я удостоилась объятий и поцелуя в макушку. – Спасибо!
Одновременно обернувшись, мы проводили взглядами уходящий экспресс.
- Красавец, - одобрительно заметил папа.
- Как твоё ничего? – спросила я, подхватив его под руку.
- Ничегошничает. Пойдём лебедей кормить, они по тебе соскучились.
- А за булочками зайдём?
- Всё, что пожелаешь.
Сойдя с платформы по потрескавшимся ступенькам, мы принялись петлять по узким солнечным улочкам вдоль трамвайных путей. По городу разливалась солнечная осенняя дымка. Тёплый ветер бабьего лета путал в волосах рыжие октябрьские листья и раздувал полы расстёгнутой ветровки. Было совсем не холодно, но когда папа заметил, что я шмыгаю носом, - заработала насморк пару дней назад, промочив ноги, - то решительно снял куртку, накинув мне на плечи. Для него она была курткой, а на мне повисла безразмерным кожаным плащом, но я не стала спорить. Куртка, конечно, не последняя рубашка, но всегда приятно, когда кто-то готов пожертвовать ею для тебя.
По пути говорили об учёбе, жизни и маме. Ещё о Ване и о бабушке.
- Ну, вот тебе и очевидный плюс нового папы, - бодро сказал отец, когда мы подходили к прудам. – У старого мамы уже не было.
- Зато старый папа был моим папой, - вздохнула я, потянув его в булочную.
Оттуда вышли с пакетом, полным слоек, плие и тарталеток, а также большим батоном восхитительно свежего, ещё горяченького белого хлеба. Немедленно отломив по куску и выев мякиш, мы прошли по зелёной аллее скверика мимо парочек, целующихся на лавках, и спустились к берегу пруда. Владыки вод, - два лебедя, чёрный и белый, - скользили по глади отражённого неба, удостаивая пришельцев царственно-любопытными взглядами. Мы сели на выложенный гранитом бережок, кинули поломанные на мелкие куски горбушки в воду и затихли. Спустя какое-то время лебеди, подозрительно косясь, таки изволили подплыть поближе и, изящно изгибая и без того изящнейшие шеи, принялись выуживать из воды разбухший, уже тонущий хлеб.
- Эх, хорошо у тебя тут, - вздохнула я, любуясь лебедями. Напротив нас белел лепниной павильон – из открытых окон расположившегося в нём ресторана вытекала и разливалась над водой музыка. Было слышно, как в дальнем конце сквера резвятся вездесущие дети: одни гоняются друг за дружкой вокруг памятника старому баснописцу, другие носятся на детской площадке.
- А я вот всё жду, когда тебе надоест приезжать, - папа стряхнул с рук хлебные крошки. – Когда ты вырастешь и научишься обходиться без меня.
- А я никогда не повзрослею, пап. Я же сказочница. У нас врождённый синдром Питера Пэна.
- Ах, да. Чтобы писать для детей, нужно самому оставаться ребёнком?
- Как-то так, - кивнула я. – Я никогда не смогу захлопнуть дверцу в сказку. Это же я её создала.
Отец вздохнул:
- Эх, а я-то так надеялся скоро переехать куда-нибудь к морю…
- Когда-нибудь переедем вместе, - заверила я его. – Я тогда буду старая и дряхлая, и мне будет жизненно необходимо греть косточки.
- Нет, думаю, сюда ты приедешь женщиной в самом расцвете сил, но погреть косточки всё равно не откажешься, - папа отломил ещё одну горбушку. – Мама… так и не простила?..
- Нет. И в церкви с тех пор не была, - я последовала его примеру и теперь катала белый мякиш между пальцами. – Она как тогда прокляла всё на свете… когда ты ушёл… Так с тех пор и не смирится.
- А ты говорила ей, что она неправа?
- Говорила. Она не слушала и не хочет, - я метнула готовый шарик в воду. – Только говорит, что это хорошо, что я другой человек.
- Ясно, - папа достал из пакета грушевую тарталетку. – Ну, может, когда-нибудь я сам ей объясню.
- Думаешь, вы всё-таки встретитесь… когда-нибудь?
- Когда-нибудь? Уверен.
- А как же Ваня?
- Не знаю, не знаю. Но, думаю, даже если она не сможет жить на два дома, то вполне способна будет заходить иногда в гости.
- Когда-нибудь?
- Когда-нибудь…
Лебеди, расправив крылья, снисходительно оглянулись на нас в последний раз и поплыли прочь – к другим жаждущим их покормить.
Разделив по-братски оставшийся хлеб, мы откинулись спинами на зелёную травку, поросшую по крутым бережкам пруда. Долго болтали на уже не столь грустные темы, попутно глядя в небо и лихо разделываясь со сладким.
- Всё, не могу больше, - я решительно отказалась от очередной слойки. – Лучше угости бабушку с дедушкой.
- А ты не зайдёшь?
- В следующий раз, наверное, - я посмотрела наверх, на солнце, просеивавшееся сквозь осеннюю листву: в его свете падавшие листья казались солнечными лепестками. – Обратный экспресс уже скоро… Не хочу потом бежать.
- Да, это верно. Ну ничего, в следующий раз сразу домой пойдём, - папа встал на ноги. Протянул мне руки, помогая подняться. – Когда тебя ждать?
- Не знаю. А если бы знала, то не сказала бы.
- Ну да, ты же так любишь сюрпризы, - папа потрепал меня по макушке. – Фантазёр.
Взобравшись по крутому бережку обратно в скверик, мы, не торопясь, побрели обратно. Я, размахивая пакетом с булками, оживлённо вещала про наших профессоров, феномен новомодных фантастов и прелести альтернативы. Папа со мной соглашался. Он всегда со мной соглашался – не поддакивая, а просто потому, что сам считал так же. В отличие от мамы и кого бы то ни было ещё.
Когда мы поднялись на платформу, фары поезда как раз мигнули из-за дальнего поворота.
- Держи. Спасибо, - я отдала ему куртку. Тяжёлая же, однако! – Она жутко тёплая, кстати.
- Вот и думай о преимуществах натуральной кожи перед всякими новомодными финтифлюшками, - заметил папа.
- Подумаю-подумаю, - пообещала я.
Экспресс уже тормозил, на ходу распахивая гостеприимные двери.
- Передал бы маме привет, но, боюсь, она не поймёт, - папа улыбнулся. – А ты давай не болей! И улыбайся. Улыбаться полезно.
Я послушно улыбнулась. Обняла его в последний раз – и, прыгнув в поезд как раз перед отправлением, из окон тамбура смеялась отцу, бежавшему наперегонки с разгоняющимся вагоном. Вот кончилась платформа, вот он замер, улыбнулся, помахал мне рукой – и пропал, оставшись в решительном «позади».
Я раздвинула двери, села в вагон и надела наушники.
Странно, но обратный путь всегда был короче. Вроде бы ещё и пяти песен не прослушала, а экспресс уже тормозил у пустынной станции. Выйдя, я проводила взглядом поезд, со звонким гуденьем уносящийся за горизонт – а потом, развернувшись, сошла с платформы и зашагала в центр города.
По дороге заглянула в цветочный магазинчик, купив букет гвоздик. Осенняя серость и дождевая пыль окутывали дома, машины, прохожих и прочий антураж полупровинциального городка. Центральную улочка забила пробка – я представляла, как уныло гнусавят автомобильные гудки. Хорошо, что наушники защищают меня от этого…
Путь до кладбища занял минут пятнадцать. Зонт я не взяла, но промокнуть не успела – лишь пришлось застегнуть ветровку, когда свитер стал влажным.
У могилы меня ждали.
- Привет, - чуть улыбнулся Ваня, стоявший у ограды с дипломатом в руках.
- Привет, - я удивлённо вскинула бровь. – Чего не на работе?
- Проверил своих бестолковых подчинённых да решил домой вернуться. Вале надо помочь соленья закрывать, а у тебя же учёба, я знаю, - он кинул взгляд на букет красных роз у памятника. – Она сказала, что ты будешь здесь. Я решил тебя забрать, раз по пути.
Я кивнула. Отвернувшись от отчима, зашла за ограду. Опустилась на колени, положив букет белых гвоздик рядом с розами. Какое-то время сидела, глядя на цветы. Потом подняла взгляд на фотографию совсем ещё молодого мужчины – он не улыбался, но даже на кладбищенском памятнике в сером взгляде светилась улыбка.
Красные розы… Значит, мама зашла по пути на работу.
«Жаль королеву, такой молодой», - вспомнилось почему-то.
Мне с двенадцати лет часто вспоминается этот стих. Даже несмотря на то, что тело отца нашли не у старого дуба, а в искореженной кабине машиниста сошедшего с рельс поезда.
Я встала и вышла за ограду. В осеннем воздухе разливался трезвон, возвещая об окончании литургии.
Покров Богородицы…
- Поехали? – спросил Ваня.
- Поехали.
В последний раз посмотрев на фотографию, я улыбнулась чему-то и вслед за отчимом направилась к кладбищенским воротам.

Зачем электричкам нужны перерывы? Всегда интересовалась этим вопросом. Иногда меня заносило на платформу во время дневных перерывов, с одиннадцати до часу. Летом, когда идёшь гулять, самое милое дело: сесть на лавочку с бутылкой сока и какой-нибудь булкой, уткнуться в книжку, наслаждаться солнцем и ветреным шумом идущих мимо экспрессов. Я всегда любила смотреть на поезда, пусть даже просто проносящиеся вперёд – папа-машинист заразил.
Иногда мне думалось: а вдруг какой-нибудь экспресс вдруг возьмёт и остановится? Двери его откроются, и поедет он в какие-нибудь волшебные края: куда же ещё может поехать экспресс, который не должен был остановиться…
Но мысли материальны, как известно. И однажды, ровно в полдень, один экспресс взял да и остановился. А я, недолго думая, запрыгнула внутрь – и приехала на тихую светлую станцию, где ждал кого-то человек, который тоже всегда любил смотреть на поезда.
Конечно, любой скажет мне, что такого не может быть. Что невозможно просто взять и съездить в гости к тем, кого уже нет. Что экспрессы никогда не останавливаются в перерывах. Что на самом деле я просто посмотрела на экспресс, пронесшийся мимо, и осталась сидеть на перроне, думая о том, что могло бы быть, если бы он остановился.
Может, так оно и было.
Я знаю, что я ничего не знаю. Честно. Я знаю только, что не надо отчаиваться, когда кто-то уходит от нас туда, где мы не можем его догнать. Пока мы помним и любим, всегда найдётся полуденный экспресс, который отвезёт нас на залитую солнцем станцию, где кто-то всегда будет ждать подъезжающих поездов. Пусть даже станция эта есть лишь в нашей памяти – или чём-то более эфемерном, но не менее важном, чем память.
Ведь где-то всегда есть место, где помнят и любят нас они. Помнят, любят – и ждут.

@темы: Проза, Рианнон, Сказки

---

Памяти принцессы

[Лори Лу]

Трам-пам-пам, князья и княгини закончились, пошли принцессы и сказки, сказки))

Памяти принцессы

Потемнел небосвод, зажигаются первые звезды.
Ты укутайся в шаль и внимательно в даль смотри.
Полыхают огнями все окна в вечере позднем,
А из замка далекого в небо плывут фонари.

Словно тысячи маленьких солнц они мир озаряют
На еще четыре сезона даруя надежду и свет.
Каждый год они в сумраке призрачном тают
И теряются в небе не в силах нам дать ответ.

Каждый год в этот день, в этот точно назначенный час
Мы с вопросом немым их в туманную даль провожаем.
Столько лет замирают в мольбе сотни, тысячи глаз,
Потому что мы верим в ее возвращенье и не забываем.

Потому что мы помним тот день, когда замок окутала боль,
Когда плечи поникли от горя, и стала грустна королева,
Когда свет потускнел и угрюмым стал наш король,
Но спустя столько лет нас еще не покинула вера.

Пусть принцесса найдется и целой вернется домой,
Песней пусть наполняет притихший и плачущий замок.
Без нее, светлоокой, наш город какой-то чужой,
Раньше был он велик, а сейчас только сер и жалок.

Где б она не была, ясноглазая, свет пусть ее ведет
По пустынным дорогам, сквозь ночи бездушной холод.
И однажды проснувшись пусть она путь назад найдет,
И вернет безмятежность и радость в наш славный город.

И во веки веков и по миру всему пускай славится эта семья,
Пусть король наш великий затмит лучезарностью солнце,
О прекрасной и ясной жене его пусть говорит вся земля,
А принцесса их милая пусть уж скорее вернется…

9 апреля 2011
P.S. Диснеевская Рапунцель очаровательна

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Сказки, Стихи

---

Диалог на грани

[Al Hakim]

- Не тот ли ты?
- Нет, я не тот!
- А может этот?
- Нет, не этот! Я зрю не прямо, а вперед, стремясь не к теплоте, но к свету!
- Так кто ты?
- Тот, кто раньше был!
- А кем ты был?
- Тем, кем я буду! Я сущность бытия раскрыл, я чту его, я верю в чудо.
- Так расскажи мне это!
- Нет!
- Хотя бы объясни!
- Не стоит! Ты мой в себе хоронишь свет, твой сумрак меркнет предо мною!
- В тюрьму!
- О, там мои друзья!
- Казнить! Немедля!
- Чую силу! Но ты ведь тоже, как и я в конце концов сойдешь в могилу!
- Ты смел!
- Я лести не прошу!
- Так может денег?
- Нет! Довольно! Я счастлив тем, что я дышу и никому не сделал больно!
- Противник зла?
- А что есть зло?
- Так ты философ?
- Я – художник! Раскрыть себя – вот ремесло! Творец – природа! Я – помощник…

2004

Фото: Чёрная Гиена

Фото: Чёрная Гиена

@темы: Стихи

---

Почему ты не спишь, малышка Княжна?

[Лори Лу]

Князья и княгини, как же я их всех люблю)

Почему ты не спишь, малышка Княжна?
Какой правдой грезишь в ночи?
Ты просишь ответ и тебе не до сна,
Но мама Княгиня молчит.

Ты мамина умница, тихая дочь,
Надежда соседней страны.
Когда придет время, уедешь ты прочь
К светлоокому принцу «Луны».

Ты окно отвори и закутайся в шаль,
Улыбнется седая звезда.
Ты Луною зовешь Византийскую даль,
Что тебе далека и чужда.

Ты не бойся, Княжна, впереди столько лет,
Чтобы долго и счастливо жить.
Тихо плачет Княгиня: «Малышка, мой свет,
Обещай мне счастливее быть!»

Она плачет всю ночь, лишь бы только не спать.
Но мурчит кот простой мотив.
В сновидениях раненый Князь опять
Прижимает ее к груди.

Ты рукой проведешь по ее волосам,
Что чернилами вьются до плеч,
Раньше были длиннее, но в дар богам,
Их сожгла, чтоб сына сберечь.

В тихой детской он видит цветочные сны,
В них зайцы спасают орлов.
Он не должен был дОжить до этой весны
Это дар милосердных богов.

Только это не дар, а обычный обмен
Князя жизнь на чаше другой
Он уже победил и согласен на смерть,
Будет сын жить и править страной.

В это верит Княгиня, и ты тоже верь,
Это жизни простой закон.
Не должны отцы хоронить детей
Из-за прихотей злых богов.

10 февраля 2010

Искренне ваша
Лори Лу

@темы: Стихи