Не уходи (L-Aura third song)

[Klajfus]

stihi.ru/2009/08/28/5798

Туманом город заполнен
А в окнах погасли огни
Со стен на улице сорван
Крик боли... Не уходи...

Я знаю осталось так мало
Грёз наших, тепла и любви
А может начать всё сначала?
Ты только... Не уходи...

Не уходи, там света нет
Не уходи, ты в счастье билет
Не уходи, останься со мной
Не уходи...

А ночь расставит запреты
В них только рокот небес
Там осень в платье одета
Луна прячет сумрачный лес

Пусть мы далеко, но рядом
Парят наши души всегда
Но кровь наливается ядом
Когда смотрю в твои глаза

Не уходи, там света нет
Не уходи, ты в счастье билет
Не уходи, останься со мной
Не уходи... ...Стой!..

Не уходи, там света нет
Не уходи, ты в счастье билет
Не уходи, останься со мной
Не уходи...

@музыка: Vinnie Moore - Cinema

@настроение: Стесьнительное

@темы: Perfect Bogus, Стихи

---

The Best of...

[Klajfus]

С вашего позволения выставляю так называемую "лучшую" подборку своих на данный момент законченых произведений

Я хочу быть...

Я хочу быть ветром и гладить твои волосы
Я хочу быть зверем и идти на твой голос
Я хочу быть дождём закрывая от слёз
Я хочу быть с тобой на дороге из грёз...

Я хочу быть котёнком под теплом твоих рук
Я хочу быть ребёнком, что избавит от мук
Я хочу быть тёплым солнцем, чтобы обнимать
Я хочу быть алой кровью, чтобы целовать...

00-11

Как снег мой мир растает
Он не достоин этих слов
Твоей любви мне нехватает
Я откажусь от всех стихов

В ночи я плачу у экрана
Что слепит глаза в темноте
Струной перешитая рана
Навеки осталась во мне

За капельку нежности я бы
Продал и гитару и дом
Незнал, что амурные яды
Меня подтолкнут на рожон

Остался дыханием ветра
И лёгкой тоской на губах
Клянусь, моя песня не спета
Тебя утоплю я в цветах...

Я и Ты

Я раскину свои карты
Покажу свой тайный пир
Грома вызову раскаты
Расстелю у ног весь мир

Я открою все секреты
Что таит он у себя
Из ружья пальну по лету
Что осталось без тебя

Снова голод твой приходит
Снова глаз туманен взгляд
Как рассвет на небосводе
В душу проникает яд

Я оставлю своё сердце
Любовь выпита до дна
Видно уж закрыты дверцы
И похоже навсегда.

Край

Ходить всю жизнь по краю
Стучаться в двери к раю
Искать лишь мощь и силу
А после Атлантиду

Разбившись на осколки
Стираю грани тонкой
Финальной нашей призмы
Пророча катаклизмы

И счастья толком нету
Срываю с бездны ленту
Кидаюсь с тобой в омут
Но в тягость только опыт

Нам жить ещё минуту
В душе я тешу смуту
Тебя я обнимаю
И смерть свою встречаю...

Полуночное

Звёзды пролетают снова мимо.
Я здесь вижу только пустоту.
Жизни круг спешит неумолимо,
Ухожу от всех на глубину.

Падаю всё дальше в неизвестность,
Чёрным дням моим уж нет конца.
Только на двоих души нетленность,
И охота снова на живца

Маски я срывать с тебя не стану
Сердцу мил лишь твой оригинал
Волком я зализываю раны
И вернусь на чёрно-белый бал...

Откровение (L-Aura second song)

Над чёрной башней снов сгустились крыши
Там мрак царит под вечной тишиной
Беги вперёд быть может смерть всё ближе
И тьма сгустилась в небе над тобой

Разбей оковы слов и в путь безакрайний
Стрелой уйди в зенит и дальше в высь
Тот мир за гранью призрачных реалий
А жизнь бежит с тобой, остановись!

[И твоих сил цепями уже им не сковать
И край сожжён врагами и нету сил бежать]

{Обернись на вой и руби с плеча
Не жалей своих сил, не жалей меча
Убивать не стыдись, кровь - победы цена
Улетая в высь, не забудь взглянуть вниз с высока...}

Лучами света лес заполнен ночью
Твоя душа уже спешит за грань
Последние слова черкни меж строчек
Обрушь судьбу, карающая длань!

Уходи, но Постой

В зеркалах отражая лишь души
Звёзды явят свой блеск на мечах
Ты мой шёпот больше не слушай
В тех коротких но страстных ночах

А в глазах ты ответ не ищи
Свет их гаснет уже пятый век
И в грозу ты ко мне не кричи
Слёзы мёрзнут, ложаться на снег

И в чертоги мои не вторгайся
Не взывай к обречённой крови...
Коли любишь ещё, так признайся
Молча, нежно меня обними...

Крик души...

Я устал от ошибок закрываясь в себе
Я продал сто улыбок отправляясь к тебе
На рассвете моём уже нечем дышать
О том лете вдвоём забудь и мечтать

Страх словно голод распятьем в костёр
Я объял адским пламенем чёрный котёл
Всё то что любил и кого предавал
Заткнись навсегда! Обнажился оскал!

Ресталище крови полно как обычно
Война на заре - дорогая привычка
Последний финал, звон калёных мечей
Ты так быстро устал от бессоных ночей?...

Зажги наконец в что так верил с трудом
Волков стайная прыть снова бьёт на пролом
Ещё один штурм, ещё слепая война
Как всегда я был прав, виновата она...

Полуобморочное

Жить, как в сказке упиваясь,
Сотням золотых ключей
За дверями закрываясь,
Ты уходишь от людей.

Снова небо раскрывая
У зеркал судьба - лишь пыль.
Жизней нити обрывая
Сказку обращаешь в быль.

Мрачным солнечным затменьем
До отказа жми на газ.
Уезжай сквозь подземелье,
Ну а я веду рассказ

Как бывало на свободе,
Вдруг не стало сил дышать,
Как дракон на небосводе
Сны умеет воскрешать.

Как с похмелья в воскресенье
Ты встаёшь чуть до зари.
Странным знаком вознесенья
Жизнь меняешь меж строки.

Как влекут во тьму столетий
Пальцы, залитые кровью.
К чёрту силу междометий
Зло, вот так, назвав любовью...

Позволь (L-Aura first song)

Позволь мне остаться с тобой
Мы раскачаем вместе мир
Свою роль неспеша приоткрой
Мы продолжим призрачный пир

Позволь мне увидеть рассвет
Утопая в твоих глазах
Тебя давно уже нет
И нет сил вернуться назад

{Припев}
{Останься лишь тенью
Внуши мне фальш счастья
Открой мне все двери
И стань моей страстью

Позволь мне закаты обрушить в рассветы
Позволь я коснусь тебя...
Убей моё последнее лето
Только прошу, не оставь меня...}


Позволь нам остаться одним
В душе вечно буду тебя обнимать
Рай или ад остался ничьим
Я так хочу с тобой вместе летать

Позволь не страдать мне одной
Я буду гореть для одного тебя
Волчицей я буду выть на луну
Как могла я жить раньше тебя не любя?..


{Припев}

***

Ах, если бы и впрямь всё было словно в сказке,
Где правят миром счастье и любовь.
Где места небыло б для смерти, что без красок
Мир мой уничтожает вновь...

Что словно змей ползёт и забирает,
Все наши души раз и навсегда.
И в новый круг уже не возвращает
Навеки разделённые сердца...

Как тень она от нас неотделима
И знаем, что спровадит до конца.
Любить тебя чертовски было мило,
Но я останусь в залах адского дворца...

Творца ошибкой вечной оставаясь,
Моя душа огнём хранит тебя всегда.
И как в тот день с тобою расставаясь
Мой взгляд укроют тенью облака...

Вурдалак

Ты стоишь на краю обречённый
Капюшоном закрыв мёртвый лик
Луной от мира отрешённый
В душе оставив только крик

Крик боли, агонии, страха
И вой проклятых в сумерках лет
Голова твоя ляжет на плаху
Но в глазах вдруг вспыхнет ответ

Полнолунье тебя убивает
Тебя мучит порой жажда крови
Только сердце твоё замирает
В муках пряча огонь новой плоти

Ведь ты на краю, над обрывом у моря
И гора вдруг даёт сделать шаг
Ты свободен луны вечный пленник
Имя вечно твоё - Вурдалак

@музыка: Ран в скайпе

@настроение: Удовлетворительно

@темы: Perfect Bogus, Стихи

---

Навеяло после прочтения Цветаевой.

[Kokorodzasi]

Я убегу от тебя на самый край земли.
Ты забудешь имя моё и мои стихи.
Я уйду, ибо ты уничтожил меня.
Я стану тенью красивого летнего дня.

Я растворюсь в бездонности тьмы ночной.
Я сделаю это, не буду я жить тобой.
Я лесом укроюсь и создам дом из небес.
В зелёных глазах давно исчез интерес.

Я стану песчинкой в бесчисленной неге мглы.
Я буду слезинкой сгоревшей на дне души.
Я растаю с рассветом, восстану из пепла вчера.
Я забуду закаты, выгоню всех со двора.

Я рассыплюсь на сотни прозрачных осколков тьмы,
Даже если как звезды будешь кричать мне ты.
Радуга станет моим черно-белым окном,
Сердце сожмется, забудет, где мой дом.

Из твоей памяти сотру мои немые следы,
И волки завоют, будут мурлыкать коты.
Я на край земли от тебя незаметно уйду.
Я сделаю все, чтоб забыть тебя. Даже умру…

05.08.08

@темы: Стихи

---

Шторм

[RhiSh]

Какие кусали нас бури в порту Санта-Крус,
У мыса Далекой Надежды всё скрыто во мгле.
Надежду ищу, только всё натыкаюсь на грусть,
Проснуться хочу, да увяз в зачарованном сне.

Но что тебе шторм? Отвернись, он бессовестно лжёт!
«Голландец» не скрылся во мраке и в толще воды.
Мы вырвались из урагана и мчимся вперёд,
И нас не поймает предчувствие новой беды.

Что чайки кричат? Паруса превратились в тряпьё?
И мачты расколоты в щепы, и корпус пробит?
Поверь, эти чайки слепы, как и всё вороньё,
А шёлк парусов - как огонь поцелуев твоих.

Что, жёны матросов рыдают, и море кляня,
Невеста старпома шагнула в него со скалы?
Мне жаль их, родная, но ты - ты же веришь в меня.
Глаза твои сухи, а руки, как прежде, теплы.

Конечно, я жив, и конечно, к тебе тороплюсь.
Накинь эту шаль, что тебе я прислал из Бали,
Вот только куплю ящик рому в порту Санта-Крус,
Да пару сапфиров на рыжие косы твои.

Не любишь сапфиров? Ах да, я забыл, не сердись:
Мы всё забываем, когда нас зовёт океан.
Но взор твой сапфировый в памяти - светом звезды,
Ведущей сквозь ночь и сквозь шторм, исцеляя от ран.

И не говори мне, что я не успел и не смог
Поймать лунный луч и коснуться дыханьем зари.
Дождись - и мы выйдем из тьмы на лазурный песок,
И двери захлопнем, и ключ позабудем внутри.

@темы: RhiSh, Стихи

---

***

[Ласточкина]

Неспешно остывает старый дом.

Он неслышно вздыхает, а потолки в его комнатах становятся еще ниже.
Фарфор за стеклянными дверцами шкафа тоскливо позвякивает, когда покинутый всеми домовой проходит мимо.
Книгам тесно на полках; они рассказывают друг другу секреты и вспоминают то время,
когда пальцы хозяев прикасались к переплетам издательства "Детская литература".
Домовой сердито шикнет на тома Толстого, и в комнате снова повиснет тишина.
В оставленных домах тишина совсем особая. Она густая и влажная, а пахнет лавандой.

Незачехленная мебель кутается в пыль.
Окна сереют, впитывая в стекло дождливое лето.
Синяя краска на входной двери облупилась, а навесной замок покрылся узорами ржавчины.
К крыльцу подбирается трава, зелеными кляксами уже покрывшая тропинку к дому.
С приходом вечера заросли малины за окном выливают в комнату изумруд листвы и багрянец заходящего солнца.

В эти часы домовой опирается маленькими ладошками на подоконник и долго смотрит на мягкий малиновый бархат ягод.
Много минут спустя он переводит взгляд на дорогу и покосившуюся калитку из почерневшего штакетника,
разукрашенного набивным рисунком мха.

Дорога пуста. Только днем гравий похрустывает под шагами почтальона, который всегда проходит мимо.
Калитка не скрипнет, и никто не спугнет чайку, присевшую на почтовый ящик.

Домовой прерывисто выдохнет в рукав, так, чтобы вещи не услышали,
и сделает вид, что борется с паучьим ткачеством в углах оконной рамы.
Уже давно он наматывает на старую катушку нитки паутины и по ночам плетет из них кружевные салфетки
с инициальным "С" в центре.

Домовой немного подслеповат и уже стар.
Он носит шерстяные носки с заплатой на левой пятке и зябко кутается в пуховый платок.
Этот платок еще слабо пахнет хвойным мылом и духами хозяйки.
Домовой точно это знает, но старается никогда не ловить запах и никогда о нем не забывать.

День за днем остывает старый дом.

День за днем в нем 13 часов 47 минут и несколько секунд.

- День за днем. День за днем...Тик, тик, тик... - Шепотом бормочет домовой, принимаясь за новое вязание. -
А так... будет, когда Они вернутся.

@темы: Проза, Мастер

---

На "бис"

[Ласточкина]

"Ещё один день не зря прожит
И вновь блеск софитов над ним..."
Klajfus

Три шага до исхода пьесы.
Стена улыбки на губах.
Поклон. Finita la comedia, паяцы!
И публика в буфет – "Ура, антракт!"

Шурша по ложам тихо, входит вечер,
Скрываясь в маске вечного шута,
Тяжелой тканью сцену он завесит,
Подаст актеру рюмку коньяка.

Смывает грим бездушная бравада,
Софиты тушит горький алкоголь.
Сто тысяч повторений – вот награда
За выбранную лишь однажды роль.

Театр сердца, дум марионетки,
Бездарность режиссера –
Вы же: «Бис!»
Весной холодной по горячей коже
Актер рисует жизнь из-за кулис:

Ромео, Дон Кихот, персидский Дарий -
Так много лиц слилось в его судьбе.
Актерство, честь, Богов не проклинает...
Цветы в хрустальной вазе на столе.

@темы: Мастер, Стихи

---

В том сиянье небесных мечей

[Klajfus]

stihi.ru/2009/08/18/6978

Ещё один день не зря прожит
И вновь блеск софитов над ним
Ещё одной ночью встревожен
Наутро проснувшись другим

И стрелки бегут всё по кругу
Всё меньше осталось сил ждать
Он с дьявола мощью рвёт струны
Свободы вкус хочет познать

Ведь гитара кричит, содрогая
Душ и тел переполненный зал
Шум басов по стенам разгоняя
Чтобы громом взорвался финал

А герой переполнен раздумий
В голове только мысли о ней
Что осталась любимой колдуньей
В том сиянье небесных мечей

@музыка: Jorn - We brought the angels down

@настроение: Пивное

@темы: Perfect Bogus, Стихи

---

Сладость

[Klajfus]

Создавалось под впечатлением от собственных снов в июне сего года. stihi.ru/2009/06/21/3980

Пройди сквозь тень, остановись,
Ко мне тихонько прикоснись.
Шепни, что любишь, обними
И в страстной нежности замри...

Забудь проблемы и обиды,
В мечты пути опять открыты.
И звёздных глаз твой океан
Меня поглотит, как дурман

Забудь про слёзы и утраты -
Мы в мире как аристократы.
Живём во благо лишь себе,
Забыв о крови и войне.

Глаза в глаза на берегу,
Сиянье в дьявольском кругу.
Разруха в ритме двух сердец
И сны, как в сказке, наконец

@музыка: КиШ - Лесник

@настроение: Пафосно-романтичное

@темы: Perfect Bogus, Стихи

---

Этюд

[Ласточкина]

...Он много знает, но слишком мало говорит.
У него красивые музыкальные руки и холодные глаза.
Он никогда не скажет "люблю", но может обнять так,
что хочется сойти с ума сразу же и сейчас.
Он очень любит кофе с корицей и ощущение мяты.
Он тает на рассвете и слушает джаз.©

Арбитр изящества медленно поднял голову. Усталые глаза – оттенок светлее обычного – окинули взглядом комнату. Пальцы сильнее сжались на большой белой кружке, откуда арбитр отпил глоток коньяка. Початая бутылка жидкого янтаря украшала усыпанный пеплом подоконник, как нельзя лучше вписываясь в серость неровного силуэта отдернутого тюля.

По комнате бродил ветер, приподнимая листы бумаги, разбрасывая обрывки мыслей, обходя острые углы книжных стопок, шурша по алым разводам обоев, замирая рядом с арбитром изящества покорной борзой у ног хозяина.

В одном из районов города шел дождь. Сегодня арбитр не застал его, хотя так торопился на встречу. Теперь духота открытых окон облизывала его спину, касалась волос, обнимала, крадя вырванные коньяком глотки воздуха из легких арбитра. Он безропотно позволял воровство и молчал, не двигаясь с места. Главный шаг был уже сделан – в еще один вечер. Как всегда, арбитр сделал его со свойственным себе изяществом и простотой, одним поворотом ключа в замочной скважине своей иронии, отпирая и впуская миледи в свой дом.

Она чуть наморщила носик и презрительно фыркнула, взирая на босого арбитра в распахнутой белой рубашке с кружкой коньяка в руках, прошла по комнате, откидывая носком туфельки наброски и раскрытые книги, провела пальчиком по пыльной полке и недоуменно изогнула бровь. Арбитр изящества улыбнулся и пожал плечами:

- Все как всегда, ваша светлость. – Легкий поклон и ответный реверанс.

- Вы не могли бы быть поаккуратнее, арбитр?

- Такую важную гостью я столь ревностно желал видеть, что позабыл обо всем на свете.

- Мало того, что вы лентяй, так еще и льстец, хотя иного приветствия я не могла от вас ожидать. Что на этот раз?

- Пыль и окурки, ваша светлость.

- Для такой работы пригласили бы Честность.

- Она слишком строптива для этакого вечера.

- Стало быть, я не столь притязательна?

Арбитр изящества почему-то укоризненно посмотрел в кружку с коньяком и сделал еще один глоток.

- Уборка мало вас привлекает, как я поняла.

- Проницательность вашей светлости всегда была поистине поразительной.

- Тогда мы будем создавать алтарь.

Арбитр поперхнулся. Ирония улыбнулась одними глазами и хлопнула в ладоши.

- Право, что вы так удивлены? Окурки. Никак не выбросите? Из них получится отличный фундамент вашей глупости, арбитр изящества. Его мы дополним всем этим мусором. – Она уверенно ссыпала на пол содержимое пепельницы, украшая его исписанными листами. – Вы же не возражаете, арбитр? – Стихи смешивались со следами вчерашнего дыма. – А теперь наш алтарь мы дополним шедеврами вашей пыльной занудности и книжной заумности.

Арбитр изящества взирал на действия гости, переводил взгляд на стрелки часов и улыбался.

- Остается только освятить. – Коньяк был безжалостно вылит на «алтарь». – Аминь.

- Ваша светлость столь сурова ко мне.

- Вы к себе суровы, позвольте уточнить. Будете этому поклоняться?

- Не впечатлен таким великолепием. С вашего позволения, нет, не буду.

- Отчего же? Вы же чтите свое больное воображение, безделье, свое прошлое. Я лишь придала им форму.
Вам не нравится, арбитр? Не изящно?

- Нет, ваша светлость.

- Избавляйтесь от мусора вот тут. – Тонкий пальчик постучал по виску арбитра изящества. – И вам не придется больше поклоняться тому, что недостойно поклонения.

- Но тогда я буду лишен удовольствия видеть вашу светлость снова.

- Вы просто лентяй и льстец.

… Он мыл большую белую кружку, встречал новый рассвет после ночного дождя и
улыбался в чистую пустоту со свойственным себе изяществом

.

@темы: Проза, Мастер

---

Блондинка

[Marizza Tyler]

Дочитав текст на красивой бумажке с виньетками, юноша устало потер лоб.

- Ты читала, ЧТО ты написала? - начал он издалека. Существо с волосами, осветленными пергидролем, и в розовых босоножках на сумасшедшем каблуке жеманно кивнуло, и повертело в наманикюренных пальчиках тонкую сигаретку. Юноша вздохнул.

- «Ее глаза были цвета ясного неба в дождливую ночь», - прочитал он и сел на диван, близоруко щурясь. - Ты где ясное небо во время дождя видела?

- Ну, дождик же не всегда из облаков капает! - возразила блондинка, изящно прикурила и выпустила струю дыма в потолок. - Я вообще не поняла, я наняла тебя зачем? Чтобы ты проверил мои ошибки, а не придирался к моему стилю!

дальше?

Она не менее изящно нахмурила тщательно выщипанные в одну тоненькую линию бровки и воззрилась на юношу. Он с силой провел рукой по подбородку и решил, что когда уйдет это тупоголовое существо, он наконец-то доберется до бритвы.

- Кать… - начал он проникновенным голосом. Она перебила его, нетерпеливо помахав ножкой.

- Я не Катя, я Лиз, запомни!

- Хорошо, хорошо, Лиз. Зачем ты это написала?

- Как зачем? - она широко распахнула глаза. - Чтобы отнести в издательство, и чтобы мою книгу прочитали!

- Это не книга.

- Как не книга?!

Она взвилась на ноги, бросила на пол сигаретку и с силой на нее наступила.

- Это книга! Она даже получше твоей будет!

- Словарный запас твоих героев похож на словарный запас Эллочки-людоедки, - сказал юноша, потирая виски. - Сюжет банален до крайности, и ни один мужчина не станет ползти на коленях за девушкой полгорода.

- Почему?

Вопрос был задан с искренним изумлением, с протяжным «му» в конце и с жаждой познания в глазах, в которых можно было увидеть заднюю стенку черепа. Юноша вздохнул еще горестнее, налил себе чаю из термоса, отхлебнул и продолжил:

- Вот ты как со своим познакомилась?

Блондинка ненадолго задумалась.

- С Максимкой? Ну, мы познакомились в клубе, выпили вместе, потом поехали к нему домой… - она запнулась, что-то усиленно вспоминая. - А потом предложил остаться! - удовлетворенно добавила она.

- Ну, вот видишь, никто за тобой не полз. Хотя бы потому, что это нереально.

- Почему?

Опять то же выражение в глазах.

- Потому что город большой, девушка идет быстро, и ее догнать на коленях невозможно. Даже если он бежал на четвереньках.

- А у меня все возможно! - гордо сообщила блондинка. Юноша вспомнил родную тесную квартирку, где его перед маленьким телевизором ждала такая милая и теплая, с пепельными волосами, с маленькими руками и звонким голосочком, девочка. Он вздохнул уже в который раз, резко встал, и громко сказал:

- Твои почеркушки никто печатать не будет! Это бред, а не книга!

- Что-о?! Ты идиот тупой! Я тебе деньги плачу, чтобы ты ошибки мои исправлял, а не лез в мой стиль!!! - завопила она, медленно краснея.

- Да твоя, с позволения сказать, «книга» - вот что ошибка. Глобальная!

- Умный, что ли? - зашипела она, пятясь к окну. Юноша вздрогнул.

- Вот если ты такой умный, катись и пиши свои заумные книжонки, всё равно такое читать никто не будет!

Он вылил содержимое чашки на белоснежный ковер, завинтил термос, забросил сумку на плечо и ушел, громко хлопнув дверью. Сбежал по мраморной лестнице с безвкусными золотыми статуэтками, вылетел на улицу и остановился. Город шумел, жил своей обычной жизнью. Напротив, в маленьком скверике, сидела девушка в белом платье до земли и читала какую - то толстую книгу.

Он пересек дорогу, зашел в скверик и медленно прошагал мимо девушки. Она читала Пастернака.

@темы: Проза, La Francaise

---

Кошачьи грёзы

[Saenhar]

А прокрасться нельзя? Чтобы так воровато, как мышь,
Посмотреть, как под утро, укрытый мечтаньями, спишь.

Можно, только чуть-чуть? Ну прошу, ну один только раз,
Ведь останешься, правда? Хотя бы на ночь, лишь сейчас.

Зыбкой грёзой приду, чтобы тут же, вздохнув, исчезать,
А потом - вот каприз! - дожидаться рассвета опять.

И неправильной быть, и смешной, и в стихах говорить,
И стараться себе вопреки мимо главного слова скользить.

По-кошачьи мурлыкать, смущенно тая в коготках
Рыжевато-зеленый, пахучий каштановый страх.

А согревшись, понять, что пора чудеса отпустить
С тем, чтоб снова вернуться, и снова тебя не будить.

@темы: Saenhar, Стихи

---

Трудовые будни

[Мэтр Гренар]

- Застрелите меня, пожалуйста.
- То есть, выстрелить в Вас?
- Да, выстрелить.
- Вы уверены?
- Конечно. Я больше так не могу...
- Вы понимаете, что назад дороги не будет? Я не промахиваюсь.
- Понимаю. Я давно к этому готовился.
- Ну, Ваша воля. Куда желаете?
- В сердце, пожалуйста.
- В голову надёжнее.
- Нет, в сердце.
- Романтик... Как пожелаете. Желаете оповестить кого-то об этом?
- Нет, прошу, никому об этом не рассказывайте.
- Хорошо. Пожалуйста, подпишите эти бумаги.
- Что это?
- Отказ от претензий. Вся вина за содеянное целиком и полностью лежит на Вас.
- Хорошо...
- И вот тут тоже.
- Угу. Вы гарантируете надёжность?
- Никто не жаловался.
- Неудивительно...
- Когда стрелять?
- Прямо сейчас.
- Нет, простите, на рабочем месте не могу. Давайте сделаем так – Вы отойдёте от офиса на несколько метров, а я выстрелю из окна.
- Попадёте?
- Я же говорил – я никогда не промахиваюсь.
- Тогда... спасибо. Прощайте?
- Да, мы уже не встретимся.
Посетитель встал, вздохнул и вышел за двери. Через несколько минут окно офиса открылось и в нём появился тёмный силуэт. Человек кивнул. Сейчас, или никогда.
Купидон нацелил стрелу прямо в сердце и спустил тетиву. Человек охнул, схватился за грудь... а потом развернулся и побежал. Казалось, он не касается ногами асфальта. На его лице играла улыбка, а глаза лучились любовью.
Купидон отошёл от окна, положил лук на стол и нажал кнопку связи с секретаршей.
- Приглашай следующего посетителя.

@темы: Проза, Мэтр Гренар, Сказки

---

Портрет в темно-синей аранжировке

[Ласточкина]

Новая увертюра. Новая жизнь. Новая любовь. Новые ноты.
Пальцы неуверенно поглаживают клавиатуру. Белое и черное. Теплое. Дерево и лак.
Не нажимая, только касаясь. Дожидаясь вдоха и задерживая его.
Ладони приподнялись, пальцы расслабились.
У самых их кончиков - тяжесть и жар.
Вдох и сила.
Взгляд за грань. Растворение.

Такой была вся его жизнь.
Из последних сил и навзрыд,
вырывая клочки диеза из-под уставших сердец,
пробегая тонкими длинными пальцами по душам, заставляя звенеть струны, ломая напряжение скрипичным ключом.
Всегда - распугивая ровные стайки нот немыслимой импровизацией,
забываясь в звуках и оглушая самого себя чистотой извлекаемого тона.
Безропотно он подчинялся воле темпа, но никогда не следил за дирижерской палочкой.
Сам - потерявшись в сложнейшем аккорде.
Сам - сбившись в спутанном ритме.
Сам - переходя с минора на мажор.
Сам - чувствуя клавиши не пальцами, но сердцем.

Родился и рос. Казался обычным. Тихим и ни в ком не нуждающимся.
Влюбился в звуки рояля и отдал всю свою жизнь натянутым струнам.
Приходили какие-то женщины, оставались, оставались и мужчины - каждый из них был музыкой в его душе.
Кто-то романсом Балакирева, кто-то вальсом Шуберта, кто-то бетховенской сонатой...
Уходили какие-то женщины, уходили какие-то мужчины -
оставались стопки нотных листов, испещренные понятными только ему значками,
сердце, дополненное новой гравировкой режущего фа-диез, ранящего си-бемоль,
и бекар - отменяющий всё.

Порой он не мог играть. Открывал крышку и молча смотрел на клавиши.
Дрожащие руки не могли подняться с колен.
Музыка умирала, тихо дыша там, где только она и может находится - где-то слева в груди.
Закрывал глаза, усилием воли прогонял слабость и играл
сперва хаотично, с болью, в басовом ключе, затем легче, легче и легче, замедляясь, успокаиваясь,
отдаваясь новой, неуловимой, но настоящей любви,
не замечая проносящихся мимо минут, часов, дней, лет -
такой была вся его жизнь,
наполненная музыкой, воспринимаемая как музыка и музыкой являющаяся,
музыкой, созданной тем самым ... Великим Композитором.

@темы: Проза, Мастер

---

Ноктюрн

[Ласточкина]

Лунным молоком
Ночь разливается.
По крыше
Бродит кот и играется
С листьями опавшими
Палевыми,
С мечтами чужими
Опаленными
Ветром зимним,
Костровищем летним,
Взглядом безумным,
Временем вечным;
Растворяется
В ночи
Блеском черным,
Забавляется,
Лапой звезды сбивая.
Прохожий мимо пройдет,
Не задумается,
О чем веселящийся кот мечтает.
По-чеширски улыбаясь,
Кот за небо мрачное
Когтями хватается,
На серпе Луны качается,
И в глубине души кошачьей
Тепла руки ласкающей на шерстке своей
Дожидается.

@темы: Мастер, Стихи

---

Сделай выбор.

[Кринн]

Набралась храбрости и все-таки выложила...

Сделай выбор.

Кто сказал, что Питер - серый? Бред. Особенно - осенью. Особенно - здесь.
Я не была в родном городе больше года. Так получилось. Просто жизнь предоставила шанс, от которого нельзя было отказываться.
Родная школа... Здесь все и началось. Здесь мы и встретились...... Я училась тогда в десятом классе. Он был новеньким. Ничего особенного. Просто симпатичный мальчик с большими глазами цвета кофе. Просто еще один поклонник. Ходил за мной по всюду. Цветы дарил, в кино приглашал. В общем, все как обычно. Только сказать, что я ему нравлюсь, никак не мог. Нравился ли он мне тогда? Возможно... Возможно, даже чуть больше, чем все остальные. Только вот его нерешительность меня раздражала. Ну, как так можно?
Это было на большой перемене. Подошла к нему. Разговорились.
- Дим, знаешь, это глупо...
- Что?
- То, что ты боишься сказать, что я тебе нравлюсь.
- Светик... Но ведь это и так ясно, да?
- Мне - да, тебе - да... Но если ты хочешь быть со мной, это должно быть ясно всем.
- Светик...
- Прости, но это так. Или ты продолжаешь молчать и на этом все заканчивается, или... Выбирай!

Он сделал правильный выбор.

Нет, все-таки осень - чудесное время. Ковер из золотых листьев под ногами. Небо, цвета стали. Кто-то говорит, что осень - мрачная. А мне так не кажется...
Из школы выходит компания мальчишек, лет пятнадцати. Смеются. Что-то шумно обсуждают...
Он быстро нашел общий язык с ребятами. Скоро у него появилась своя компания. Лоботрясы. Только и могли, что о футболе, да о музыке часами болтать. Мы из-за них первый раз поссорились...

... Мы сидели у него дома. Эти его дружки только что ушли. И я решила с ним поговорить. Серьезно поговорить...
- Мить, ты меня прости, конечно, но эти твои дружки мне не нравятся.
- Почему? Нормальные ребята. Пашка - капитан нашей школьной команды по футболу, Стас - свою группу хочет собрать...
- Я все это знаю. Но когда ты с ними... Я будто существовать перестаю...
- Светик, ты же знаешь! Ты мне дороже всех! Но ведь должны же у меня быть друзья!
- А я тебе не друг?! Меня тебе не хватает?!
- Хватает, но зай...
- Давай без этого, а? Ты должен сделать выбор! Выбирай...

Он выбрал меня...

Его дом.
Нет. За то время, пока меня здесь не было, ничего не изменилось. Все те же бабушки у подъезда. И дети все так же мелком на асфальте рисуют. Солнышко.
Он всегда любил детей. Даже слишком любил... Учителем хотел стать. Ну кто, скажите, в наше время, мечтает стать учителем?! Бред...

... Лавочка. Та, на которой всегда бабушки сидят. Я, он. На улице - май. Первые теплые деньки. Теплый май - редкое дело в Питере...
- Митька, ну ты ведь сам понимаешь, ерунда это...
- Почему ерунда? Свет, ерунда - это идти у всех на поводу. Делать так, как считает правильным «стадо». Да, я знаю, что придется жить скромно. Но я готов. Можно репетитором подрабатывать, если совсем туго станет. Да и школы разные бывают.
- А я не готова. Я не готова так жить. Пойми, я ведь буду зарабатывать гораздо больше тебя. Тебе это самому быстро надоест. Мить, ты умный, ты, если захочешь, сможешь куда угодно поступить. Ну зачем тебе педагогический.
- Свет. Я все решил. Это то, чего я хочу.
- А я? А обо мне ты подумал? В общем, выбирай.
Встаю со скамейки. Ухожу. Оборачиваюсь. Он смотрит мне вслед. Взглядом побитой собаки...

Он все понял. И выбрал правильный путь.

Домофон не работает. Как всегда. Нет, после Лондона такие вещи стали меня раздражать. Там все-таки как-то организованнее люди...
Лондон... Тот день, когда мне предложили туда поехать был самым лучшим в моей жизни... Как и весь прошедший год. Сказка...
Только Митька мне сказочку подпортил...

...

- Если ты уедешь - это конец!
- А если нет?! Ты пойми - это мой шанс!
- Тебе что? Здесь плохо!?
- Здесь нет таких возможностей! Здесь уровень другой!
- Здесь есть я... Хотя... Это тебя мало волнует...
- Сейчас - да... Митюнь, пойми, ты можешь подождать... А Лондон - нет.
- Ты уверена, что я подожду?!
- Не хочешь - не жди... Я свой выбор сделала... Теперь, твоя очередь...

Он ничего не ответил

... Просто ушел. Но я знала - он сделает правильный выбор...

Его этаж... Его квартира... Около двери до сих пор осталось нарисованное маркером сердечко, а в нем: «Димка + Светик»
Только после этого год, года вдали от него я поняла, как сильно его люблю...
Поняла, что без него мне не нужен никакой Лондон. Я знала, он ждет. Знала, что мое возвращение будет для него самым лучшим сюрпризом...
Он открыл дверь не сразу.
- Света? Не ожидал... Ты совсем не изменилась...
- А ты совсем другой стал... Взрослый стал совсем. Может, войти предложишь?
- Ээээ...Свет я ...
Он не успел договорить... Женский голос из квартиры сделал это за него...
-Димк, ты долго там? Завтрак готов уже. Иди кушать, зай!
- Мить... Мить, что... Что это значит?
- Это значит, что мне пора. Знаешь, Свет, ты сама сказала, что я должен выбирать. И я сделал свой выбор. Наверное, впервые, правильный...

@темы: Проза, Солл

---

Ценить жизнь

[Мэтр Гренар]

Она стояла на перилах, держась рукой за канат. Хрупкая девчушка лет тринадцати, не больше. В её глазах горел огонь безумия.
- Одумайся, дитя! – крикнул старик, делая осторожный шаг. – Нельзя так бездумно обрывать свою жизнь!
- Назад! – взвизгнула она, занося ногу над пропастью. – Ещё один шаг и я прыгну!
Старик попятился, беззвучно открывая рот, стараясь подобрать нужные слова. Успокоить, объяснить, заставить одуматься.
Внизу медленно текла река. Грязного мутно-зелёного цвета. Девчушка окинула взглядом собравшуюся толпу и прошептала:
- Вот теперь вы обратили на меня внимание. Теперь вы заметили меня. Сложно было сделать это раньше? Ничего. Сегодня обо мне будут говорить всюду. И завтра. И, наверное, даже послезавтра. Меня и по телевизору покажут...
- Хочешь, я отдам тебе свою квартиру? – снова крикнул старик. – Хочешь, я отдам тебе всё, что у меня есть? Мне недолго осталось, зачем оно мне? Только не прыгай!
- Ничего мне не нужно! Я уже всё решила!
- Решила – так прыгай уже, - раздался из толпы пьяный голос. – Нечего комедию ломать!
Старик обернулся, выискивая глазами мразь, посмевшую сказать подобное. Парень в джинсовой куртке нагло ухмыльнулся ему в лицо.
- Как ты смеешь, малец?! – старик задыхался от гнева и бессилия. – Как ты смеешь говорить такое?!
- Спокойно, дедуля, - икнул тот. – Решила сдохнуть – пусть сдыхает, какое тебе дело?
- Ты... Ты, подонок...
- Всё! – крикнула девчушка, отворачиваясь от толпы. – Я прыгаю! Прощайте!
Старик почувствовал, что ноги отказываются его держать. Он упал на асфальт, а из его глаз потекли слёзы. Он плакал – впервые со дня смерти своей внучки. Плакал, протягивая дрожащие руки к стоящей на перилах, и шепча слова, которые она не могла услышать.
- Господи... Если ты всё-таки есть... Спаси её. Забери меня... Но её – спаси...
- Ну, чего замерла? – снова захохотал парень. – Слабо, да? Давай, прыгай!
- Молодой человек.
Парень обернулся. Глаза едва успели сфокусироваться на стоящей перед ним фигуре, как сильный удар разбил ему нос и бросил его на асфальт рядом со стариком. Девчушка обернулась и увидела, как из толпы вышел мужчина в тёмных солнцезащитных очках и накинутом на голову капюшоне.
- Не подходите!
- Не собираюсь.
Он действительно шёл не к ней. Он шёл к краю моста, в десятке метров от того места, где стояла она.
Запрыгнул на парапет, балансируя на тонкой грани между асфальтом и пропастью. Глядя прямо ей в глаза.
- Не подходите... – повторила она срывающимся голосом.
Он улыбнулся. Вскинул руки...
И камнем рухнул вниз.
Летел, размахивая руками и ногами, стараясь, чтобы она увидела – в этом нет ничего красивого. Ничего романтичного. Просто глупая смерть. Он даже не задержал дыхание – всё равно удар о воду выбьет из лёгких весь воздух. Не сгруппировался, падал плашмя. Бросил последний взгляд наверх – не прыгнула ли?
Не прыгнула.
Удар.
Холодная грязная вода вокруг. Глубже, глубже. Хочется вдохнуть – но нельзя. Пока – нельзя.
Сделал несколько гребков, стараясь поймать течение, которое унесёт его тело подальше отсюда. Только бы не обнаружили...
Горло стиснули спазмы. Пальцы наконец-то ощутили течение. Только тогда он позволил себе вдохнуть.
Вода ворвалась в лёгкие, и боль вытолкнула его из этого мира, погрузив во тьму.

Пришёл в себя. Грязный берег, плеск воды. С трудом сел, ощущая боль во всём теле. Очки слетели ещё в падении. Чёрт с ними.
Разделся, выжал одежду, достал из кармана джинсов кошелёк, выложил несколько купюр – просушиться. Интересно, далеко ли его отнесло течением? Вечереет – значит, прошло часа четыре, не больше.
Дождался, пока одежда просохнет, оделся и направился к виднеющимся вдали зданиям.

Добрался до дома через два часа. Попутки не желали останавливаться, но но водитель старого «жигулёнка» оказался достаточно сердобольным, чтобы подобрать его. Правда, заломил цену донельзя, но его тоже можно было понять.
Первым делом – в душ. Потом – в холодильник, есть хотелось немилосердно. Взглянул на часы: 22:31.
Через двадцать минут, переодевшись и наевшись, сел за стол и включил компьютер. Достал с верхней полки блокнот, открыл, разложил на столе листки с записями. На одном из них значилось: «Валерия Рунова».
Новостной сайт. С замирающим сердцем открыл последние новости. Прыгнула, или нет?

«Трагедия на пешеходном мосту...»
«Пыталась покончить с собой...»
«Неизвестный мужчина внезапно...»
«Девушка от пережитого шока...»
«84-летний Алексей Вереск оттащил неудавшуюся самоубийцу от перил...»
«Личность мужчины остаётся неизвестной...»

Не прыгнула.
- Спасибо, старик, - тихо сказал он.
Листок с надписью «Валерия Рунова» отправился в нижний ящик стола, где уже лежала внушительная стопка бумаги. Бессмертный улыбнулся, похлопал по ней рукой и задвинул ящик. Ещё одна – спасена.
Блоги, социальные сети, форумы. Он выискивал их – отчаявшихся, разуверившихся, заблудившихся. Собирал о них информацию. Наблюдал за ними.
И спасал. Если нужно – показав на собственном примере всю глупость и ненужность подобной смерти.
Бессмертный слишком ценил жизнь, чтобы позволить им так просто её лишиться.

@темы: Мэтр Гренар, Сказки

---

Свидетельство о вырождении

[Saenhar]

В ворота небесной канцелярии постучали. Ответом послужила гробовая тишина.
Еще раз. Никого.
Спустя пару минут стук раздался снова, на сей раз - громче. Видимо, посетитель отличался завидной настойчивостью.
Либо просто знал, что сторож любит спать на посту.
Петр потянулся, с наслаждением разминая слегка затекшую спину, и сел, сладко зевнув. В следующую секунду до него дошло, что что-то не так.
В ворота стучали.
Сторож подпрыгнул как ошпаренный, на ходу поправляя хламиду и сбившуюся набок бороду, которую вопреки инструкции он клал не поверх одеяла, а под него. Наводить священное сияние времени не было, да и давно не доводилось. С непривычки можно было и небеса испепелить, всего лишь малость перестаравшись. – «А, сойдет. Не каждый день апостолов видят!»
Страж небесных врат (так значилась должность в давно пропавшей без вести трудовой книжке) отворил чисто номинальный объект охраны и уже было воспрянул духом, но тут же поник.
- А, вы, наверное, к шефу... – устало выдохнул Петр. - Проходите.
- Несомненно, - со всей присущей ему харизмой улыбнулся Люцифер, в миру известный как Адский Сатана.

Сразу за воротами начиналась аллея, затененная густой листвой лип и каштанов. По ней-то и семенил Петр, бренча увесистой связкой ключей. Сзади уверенно шагал Люцифер. Смокинг и галстук ему пришлось снять из-за неимоверной жары - Эдем все-таки.
Вскоре охранник и гость вышли на небольшую лужайку с ухоженным английским газоном. Посредине прямо на сочной зеленой травке стояло два плетеных кресла-качалки. Одно из них временно пустовало, на другом же, сосредоточенно бормоча что-то себе под нос, мерно раскачивался седобородый старец.
- Коль, кого там принесло? – недовольно спросил бородач, не разлепляя веки.
- Шеф, это я, Петр. Николай сейчас отошел, - услужливо застрекотал охранник с подобающей интонацией. – К вам посетитель.
Старец тут же открыл глаза и отпрянул назад. Кресло опасно качнулось.
- Люцифер? Какими судьбами?
Сатана расстегнул еще одну пуговицу у ворота черной, как смоль, рубашки и обреченно вздохнул.
- Обижаешь, коллега. И так редко захаживаю, а ты еще спрашиваешь. Тьма-тьма, какие нравы… - картинно протянул он и поспешно добавил: - Просто в гости зашел, не более.
Старик шумно выдохнул и протер лысину кружевным платочком.
- Ффух, я-то уж подумал! Ну садись, раз так. А ты, Петр, можешь быть свободен, - не переводя взгляд, бросил он. Сторож, не дожидаясь повторного приглашения, поспешно удалился в сторону ворот.
Сатана ослепительно улыбнулся и опустился в соседнее кресло. Солнце палило неимоверно. «Хорошо им тут, в хламидах», - не то с легкой завистью, не то с ностальгией подумал он.
Бородач деловито кашлянул, нарушая затянувшуюся паузу.
- А я тут это, размышленьями балуюсь…
- Так-так, - усмехнулся Люцифер. – О бренности твоего нетленного бытия или, может, ближе к жизнедеятельности гурий?
- Тьфу на тебя, Люся. Я же серьезно.
- О как, - приподнял бровь Сатана, даже не обидевшись на «Люсю». – Давай излагай, Господи.
Вместо ответа Бог поднялся с кресла и нахмурился в раздумьях. Затем крикнул погромче:
- Коля, ну где тебя носит? Еще с утра телескоп прошу принести!
За кустами в конце аллеи послышалась возня, грохот и глухое «я сейчас». Через минуту показался наконец и сам Николай с телескопом под мышкой, всклокоченный, но довольный. Сатана заинтересованно наблюдал за происходящим.
- Вот, шеф, как и просили. Модель божественная, усовершенствованная. В новом дизайнерском решении.
Господь недоверчиво посмотрел сначала на секретаря, затем на причудливый агрегат.
- Ну ставь давай. Туда, на край холма.
Николай послушно засуетился, раскладывая треногу. Люцифер гаденько улыбнулся.
- И за кем подглядывать будем, Господи?
- Побойся Бо… тьфу, Тьму, - поморщился тот. – На Землю посмотрим, покажу кое-чего.
Секретарь закончил с подставкой и смылся подальше. Вдруг еще чего-нибудь попросят, пока он здесь.

- Люсь… вон, смотри.
- Это еще чего за образина? – изумился Сатана, заглянув в окуляр.
- А это они так моего секретаря Кольку рисуют. Нравится?
- Не очень, - честно признался Люцифер. – И зачем оно надо?
- Представляешь, верят, что он им помогает, защищает от всяких бед… ну и дальше по тексту. Детишкам - так вообще якобы подарки приносит. Каждому!
- Ушлый у тебя секретарь, однако, - хмыкнул Сатана, уступая место у телескопа.
Несколько минут Бог рассматривал Землю, то и дело изумленно кряхтя, а порой даже вскрикивая. Увиденное через объектив ему явно не понравилось.
- Люсь, но это же кошмар! Склоки, войны, обман, смуту плодят! Не по-божески это как-то.
- Зато вполне по-человечески, коллега, - белозубо оскалился Люцифер.
Господь дошел до кресла и обреченно рухнул в него. Вытянул дрожащими руками платочек и снова протер мокрую лысину. Сатана уселся рядом, закинув ногу на ногу, и закурил.
- А почему тебя это так волнует, Господи? Ну живут себе людишки. Ну подумаешь, потом все ко мне попадают, так, что в аду сейчас райскому яблочку негде упасть, а у тебя в Эдеме – один посетитель в год, если не меньше.
- Сейчас объясню, - хмуро отозвался Бог. – Дай-ка сигаретку.
Сатана протянул пачку с надписью «Parliament». В очередной раз горестно вздохнув, старец закурил.
- Понимаешь, какое дело… Я, когда мир создавал, не таких людей заказывал – ну ты же помнишь. Хотелось по образу и подобию своему, чтоб не заморачиваться. И фирма дала гарантию даже. Сейчас зато вон, непонятно что бегает! – Бог затянулся и выпустил легкий дымок. – Люсь, ну а тебе как все это нравится?
Сатана качнулся в кресле, сбрасывая с ног тесные туфли.
- Да у меня в аду тоже неспокойно. Народу-то много, а что творят? Женщины всех чертей давно посовращали, они, бедняги, уже не знают, куда деваться. Мужчины пьяные оргии затевают, с плясками, драками и развратом. Еще и эти, как их… геймеры. Все время требуют какую-то плазму и пытаются открыть консоль монтировкой. Им вообще лучше на глаза не попадаться, - Люцифер сделал глубокую затяжку и поморщился, видно, вспомнив что-то неприятное. – Тьма-тьма, ну что за нравы…
Бог кивнул и бросил сигарету прямо на траву, после чего методично затоптал бычок. Щелчок пальцами – и он исчез с аккуратной зелени.
- И что нам теперь делать, Люся?
Сатана призадумался.
- Знаешь, коллега, у меня тут появилась одна идейка. Короче, слушай…

Петр стоял в недоумении у раскрытых ворот. Рядом в не меньшем недоумении стоял Николай. Странно оно как-то получалось: то годами никого нет, то столько посетителей за один-единственный день. Да еще и шеф вел себя как-то странно, с самим Адским Сатаной словно с закадычным другом обращался, в трубу подзорную с ним вместе глядел. Да что говорить, курил даже! А после этого долго куда-то дозванивался и ругался. Чудеса, да и только.
Тем временем к небесным вратам приближалось четверо гостей. И все верхом на разномастных лошадях. В рай-то!
- С транспортом нельзя, - скорее неуверенно, чем строго буркнул Петр, когда всадники поравнялись с воротами.
- Нам можно, мы прямо к Господу Богу, - бесцеремонно ответил один из визитеров, тряхнув рыжей шевелюрой. Остальные трое кивнули в подтверждение.
- Ну проезжайте-проезжайте, - вмешался Николай. – Только чтоб лошади на аллее не гадили!
- А то убирай за ними потом, - тихо проворчал сторож.
Петр уже было собрался закрывать тяжелые створки ворот, как вдруг, словно из-под земли, перед ним вырос еще один, пятый всадник – предприимчивого вида мужичок с портфелем верхом на ослике. При ближайшем рассмотрении последний оказался низкорослым жеребцом, почему-то горбатым и лопоухим.
- А вы куда? – поинтересовался Петр.
- А я с теми четырьмя, - переведя дыхание, пояснил мужичок. – Точнее, они со мной.
- Опоздали мы малость, впустите… - жалобно добавил жеребец.
Уже устав удивляться, сторож пропустил последнего гостя и закрыл ворота. Николай обалдевшим взглядом смотрел то вслед мужичку, то на Петра.
- Ну и дела… - одновременно произнесли оба.

- Предъявите гарантийный талон, пожалуйста.
Мужичок, прибывший на горбатом коньке, с важным видом расхаживал взад-вперед по лужайке. Немного поодаль расположились четверо всадников с каменными лицами: один на белом коне, хоть и мало похожий на принца, другой, воинственного вида - на рыжем, третий, невероятно тощий – в черном плаще и на вороном скакуне. Квартет замыкал бледный, слегка зеленоватый на лицо гость с жеребцом под стать. Все четверо вели себя так, будто не замечали происходящего вокруг.
- А, просто рядовые курьеры, что с них взять, - отмахнулся мужичок, предвидя вопрос. Конек, соглашаясь, кивнул, заодно по-лошадиному улыбнувшись Люциферу.
Бог, пошарив в карманах балахона, вытащил оттуда бумажку и протянул мужичку.
- Ага, так вы на возврат товара, я вас правильно понял?
Люцифер поспешно добавил:
- Не совсем качественного товара, прошу заметить. Не вышло по образу и подобию, как заверяла ваша фирма. Мы вместе приобретали, я точно помню.
- Истинно так, - подтвердил Господь.
- Хм… Да, вина наша есть. Точно уверены, что не хотите просто сделать гарантийный ремонт?
- Надо бы поду… - начал было Бог, но Сатана тут же его опередил:
- Нет-нет, достаточно возврата. Мы будем вам очень признательны.
Агент хмыкнул и достал из портфеля какую-то бумагу. Сверху на ней значилось: «Свидетельство о вырождении».
- Ну вот, заполняем. Графа «Причина»… ага, несоответствие качества товара заявленному… Вид операции… полный возврат, стало быть. Способ утилизации… сами справитесь или нам заняться? – он поднял голову на Бога, оторвавшись от документа.
- Давайте уж вы всё сделаете, чтобы понадежнее. Идет? – на секунду Богу показалось, что белый всадник уж очень злорадно усмехнулся.
- Сделано. Вот здесь распишитесь, пожалуйста, - Бог оставил свою закорючку в соответствующем поле, - и вы тоже.
Люцифер расписался на документе и вернул его агенту.
- Вот теперь все. Горбунок, печать.
- Как всегда, я! - недовольно отозвался тот, но к мужику подошел. – Справа ставить?
Мужичок молча кивнул. Господь и Люцифер с любопытством наблюдали за коньком. Тот сперва зачем-то понюхал бумагу, затем задрал правое копыто и с филигранной точностью оставил на документе отпечаток. «Апокалипсис», - гласил большой грязно-бурый штамп.
- Спасибо вам, - Господь пожал руку агенту. – До свидания.
Люцифер просто склонил голову в знак благодарности.
- И вам до свидания. Если что, обращайтесь к нам еще! – мужичок энергично стиснул божественные пальцы в широкой ладони.
Он застегнул портфель, взгромоздился на конька (тот только успел сдавленно выдохнуть) и умчался по направлению к распахнутым воротам. За ним, как ветер, понеслись четверо всадников Апокалипсиса.
- Ну вот, кажись, и сделали дело. Петр, закрывай!

- Слышь, Люсь, а мы с ними не сильно жестоко? С людьми, как с товаром… Интересные они были все-таки. Забавные.
- Забудь, коллега. Люди, товар… А какая разница?
Бог отошел от края холма, перестав смотреть вниз. Сатана поджидал его в кресле.
- Хочешь сигаретку?
- А давай, - облегченно вздохнул Господь, усаживаясь рядом и рефлекторно сжимая в руке свой экземпляр свидетельства.
Совесть его совершенно не мучила.

Тем более, что это исключительно человеческое чувство.

@темы: Проза, Saenhar

---

«Сказка про Живой Цветок и Третью Принцессу»

[Mark Shadon]

   Кхм. Выкладываю на предмет критики выгрызенную из моей книги сказку.

   По-хорошему - мне бы следовало не готовенькое сюда пихать, а написать новую,
тем более что всё равно это делать придётся, - но увы... как-то пока не пишется.

   Так что некое маленькое пояснение: лето, жаркий полдень, луг. Мир не наш,
планета не Земля, девочка одиннадцати лет лежит на сене, мечтает
и вспоминает свою любимую сказку...

* * *

   Сено толком ещё не просохло, но уже кололо спину сквозь тонкую рубашку. Диш закрыла глаза и принялась в который раз самой себе рассказывать свою любимую сказку - про Живой Цветок и Третью Принцессу. Эта история была старой-престарой (Вил тогда сказал, ещё до Войны Чар её придумали, больше семи веков тому назад). А началось с того, что заболел король, и ни травники, ни Вэй не могли недуг одолеть. И Сила Чар, и целебные снадобья - всё бессильно, умирает король. И пришёл во дворец старик, и поведал слух, что есть в мире океан без дна, а посреди того океана остров, весь покрыт лесом дремучим, а в том лесу стоит башня, и растёт в ней Живой Цветок - кто вдохнёт его аромат да лепестка губами коснётся, вмиг от любой болезни излечится. Но живёт в той башне злой великан, днём и ночью Цветок стережёт, и ни мужчине, ни женщине, ни ребёнку по доброй воле Цветка не отдаст, а кто в Башню вошёл - живым не выпустит. А рождён великан не Сумраком, и поранишь его - зарастёт рана в тот же миг, и лишь тот его сразит, кто сумеет удар нанести прямо в сердце. Но хоть могуч злодей, нет у него острого ума, что от Сумрака людям даётся, и потому не силой можно Цветок добыть, а хитростью.

   Диш перевернулась на живот, уткнув лицо в скрещенные руки. Собралась за Цветком старшая дочь короля. А старик, ясное дело, оказался самим Певцом. Дал он принцессе белую мышку - путь указать, и совет: Судьбу не гневить, дары отвергая, но дары принимать с оглядкой. Взяла она меч, что из лучшей стали искуснейший кузнец-Рыцарь выковал (а мечом владела она на славу), села на коня, быстрого, как ветер, с детьми и мужем простилась - и в путь. Лесами-полями, горами и долинами привела её мышка к старой иве на развилке трёх дорог, да и пропала с глаз. Опечалилась принцесса, села под иву и думает, как дальше быть, какой дорогой к Цветку спешить. А пока думала, конь-то и откусил с ветки листочек. Зашумела ива, опустились ветви на принцессу, держат крепче стальных оков. И явилась Ивовая Дева и молвит: «За листок с моей ивы, дочь короля, дорого ты заплатишь». Но вспомнила принцесса, что нет зла в Ивовой Деве, и без страха глядя, учтиво сказала: «Обидела я тебя без умысла, но вину признаю и платить готова. Но спешу я за Живым Цветком для отца больного, и потому прошу: отпусти меня, а как добуду Цветок - вернусь к тебе и долг отдам, чем пожелаешь». Засмеялась Ивовая Дева: «Приятны мне твои речи, дочь короля, и нет в них обмана. Прощу тебя, пожалуй, коль откроешь три главные печали своего сердца». Отвечает принцесса: «Печалит меня, что не отдаст великан Цветка добром, и придётся убить его или жизни лишиться. И то печалит, что вдруг вернусь с Цветком слишком поздно и всё равно отца потеряю. А темней печаль, что коль погибну в башне, затоскует навеки мой любимый и останутся дети мои без матери». Кивнула Дева: «Правду сказала ты, дочь короля, помогу тебе выбрать дорогу». Повела рукой, и явились на развилке три белых камня, и на них слова: справа - Путь Любви, слева - Путь Чести, а прямо - Путь Силы. И молвит Дева: «Все пути к Цветку ведут, да все по-разному». А славилась в народе принцесса любящим сердцем. Говорит она: «Из любви к отцу иду за Цветком, а не честь меня гонит; силой же некой сама я владею». Усмехнулась Дева: «Выбор твой и судьба твоя, старшая дочь короля. А за учтивость прими от меня подарок, - с пальца кольцо сняла и принцессе даёт: - Поверни на пальце колечко - увидишь тех, кого любишь больше жизни».

   Свернула принцесса на Путь Любви. Скачет лесами-полями, горами-долинами, и притомился конь; спешилась она, припасы из котомки достала, да не может есть - тоска горло сжимает. Вспомнила она совет Певца - дары принимать с оглядкой, да не утерпела, повернула кольцо. И видит отца: близок его конец, но не с миром идёт он в Мерцанье Изначальное: две лишь с ним дочери, третья же далёко, не может проститься с ней король, темны последние часы его в Сумраке. Заплакала принцесса, но дальше едет, думая: обманчив дар Ивовой Девы, добуду Цветок и в срок ворочусь. Но вот океан без дна. Села она в ладью и плывёт, и одолела её тревога - не сдержалась она, вновь кольцо повернула. И видит мужа любимого: бродит он бледной тенью, не спит, не ест - убивает его страх за жену, нигде нет ему покоя. Заплакала она, но дальше плывёт, думая: не будет счастлив любимый, коль на его покой отцову жизнь я променяю. Но вот и остров с лесом дремучим. Идёт принцесса по лесу, да вдруг заныло сердце - не стерпела она, повернула кольцо. И видит детей своих малых: плохо им без мамы, некому приласкать, некому утешить, некому песню на ночь пропеть, и не понять им, зачем мама их оставила, чахнут они не по дням, а по минутам. Повернула она и как могла быстро домой поспешила. Так ни с чем и вернулась.

   Диш фыркнула: тоже мне «любовь»! Нет, ну никогда эту принцессу не понимала! И муж хорош: не мог, дурак такой, детям песню на ночь спеть?! Ну, коли сам не мог, так у принцессиных детей, небось, всяких там нянек тьмища, наставниц да служанок - могли бы и сыскать ту, что петь-то умеет!

   А король совсем плох, только силами Вэй и дышит. Собралась за Цветком вторая принцесса. Дал и ей Певец мышку белую да совет: Судьбу не гневить, дары отвергая, но дары принимать с оглядкой. Не владела принцесса мечом, а умом взять решила; села на коня, быстрого, как ветер, и в путь. И всё было, как у сестры: добралась до старой ивы у развилки трёх дорог, там мышку потеряла, конь с ивы листок откусил - пришлось и ей Ивовую Деву о милости молить. Та и ей сказала: «Прощу тебя, коль откроешь три главные печали своего сердца». Говорит принцесса: «Печалит меня, что не отдаст великан без боя Цветка, а в честном бою не сражу его, надо обманом Цветок добывать. И то печалит, что не вернусь с Цветком к сроку - умрёт отец мой король, и лишусь я доброго друга и наставника, а народ - мудрого правителя. А темней печаль, что много горя я вижу вокруг, а ещё больше не вижу, и всем в горе помочь я бессильна». И явились три белых камня, а на них слова: справа - Путь Любви, слева - Путь Чести, а прямо - Путь Силы. Молвит Дева: «Все пути к Цветку ведут, да все по-разному». А славилась в народе принцесса высокой душой и чистым сердцем. Говорит она: «Видела я силу без добра, видела и любовь без силы». Усмехнулась Дева: «Выбор твой и судьба твоя, вторая дочь короля. А за учтивость вот тебе подарок, - пояс сняла и принцессе даёт: - Сожми кисть пояска и услышишь того, кто зовёт на помощь».

   Свернула принцесса на Путь Чести. Скачет лесами-полями, горами-долинами, и притомился конь; спешилась она, и захотелось ей испытать дар Ивовой Девы. Вспомнила совет Певца - дары принимать с оглядкой, да не утерпела, сжала кисть пояска. И слышит из чащи стон, хриплый да жалобный. Бегом туда поспешила, и видит: кусты в белых ягодах, а в траве мальчик лет пяти - бьётся, стонет, на губах пена, а губы уже синеют. Знала принцесса: ядовиты белые ягоды, знала и лекарство - траву синеглазку. Кинулась искать - нигде нет травы; наконец отыскала, да поздно: лежит дитя и не дышит. А тут и мать подбежала... Со слезами ушла принцесса, села на коня и дальше едет, а сама думает: хотела великану в вине дать дрёмы, да не лежит к тому её сердце... Но вот океан без дна. Хотела уж плыть, да поднялся ветер, взметнул кисть пояска - принцесса и сожми её ненароком. И слышит словно плач между скал. Побежала туда и видит: попал тигрёнок в капкан, скулит, кровью истекает. Открыла капкан, зверька достала, нарвала травы неситы, что раны лечит, но поздно - умер зверёк. Заплакала она, села в ладью и плывёт, а сама думает: хотела устроить великану хитрую ловушку, да темно от того у неё на душе... Но вот и остров с лесом дремучим. Идёт она по лесу, гадает, как великана обмануть и Цветок достать, а в раздумье поясок в руках случайно и покрутила. И слышит: зовёт кто-то на помощь. Кинулась на крик, а деревья путь ей преграждают, хлещут ветвями, колют шипами. Но не отступила она, боли не замечает, страху воли не даёт - а зов всё слабее. И видит лужок зелёный, так и манит лечь да отдохнуть - но не лужок то, а трясина, и тонет в ней юноша, едва уж плечи видны; и не дотянуться ей, не вытащить. Тут заметила она рядом иву, и молвит: «Сердцем я верю в твой дар, Ивовая Дева!». И сказав, ветвь согнула, пояс к ветви привязала, а другой конец юноше бросила так ловко, что поймал он кисть пояска зубами. Отпустила принцесса ветку, та разогнулась и вытянула юношу из трясины.

   На этом месте Диш всегда думала, что тому парню здорово повезло: судя по другим принцессиным «спасениям», или ветка должна была сломаться, или пояс бы лопнул, или сам бы он зубы разжал. Хотя понятно, отчего всё получилось: вряд ли принцесса рассчитывала загнать бедолагу великана в болото, верно? Значит, помешать ей полагалось не самой беде, как в тех случаях, а спасённому идиоту (нет, ну зачем его понесло на этот остров, не говоря уж о трясине?!)

   А идиот оказался Рыцарем. И они с принцессой вмиг нашли общий язык: врать и хитрить нехорошо, а убивать и вовсе безобразие, а великана тоже надо понять, станешь тут злодеем, когда все гости или воры, или сразу лезут на тебя с мечом. И вообще, Цветок-то чей? Одним словом, в башню эта парочка не пошла. Во дворец к папе-королю - тоже (и правильно, там бы их вряд ли поняли). Пошли они в Тень, и там принцесса и осталась - жить по Заповедям и рожать маленьких Рыцарей. А за Цветком поехала младшая сестрёнка. Если учесть, что ей приходилось с утра до ночи слушать, как старшая кудахчет над своими ненаглядными детишками, а в перерывах изо всех сил жалеет папу, - то сбежать (даже помня про великана) наверняка представлялось ей далеко не худшим поворотом событий.

   Диш встала и потихоньку пошла назад, в деревню. Раньше вторая принцесса с её честью казалась ей совсем дурочкой (а её ещё умной звали! Какие ж там считались бестолковыми?!) - но если тот Рыцарь был похож... и таким вот голосом говорил ей неважно о чём, хоть и о Заповедях, и глядел большущими серыми глазами, и улыбался... Диш с сомнением решила, что она всё равно бы не отступила. А Рыцарь, кстати, мог бы и помочь ей с великаном. Нет, глупая она, вторая принцесса! То ли дело - третья.

   Третья Принцесса... вот бы с кем дружить. Она-то не стала бы хихикать да таращиться, как на чудо! И ничего смешного, что человеку куда больше хочется воинского уменья и странствий, чем нарядов, красивого работящего парня и умных ребятишек! Да, Третья Принцесса могла бы понять...

   Она ведь тоже в конце стала странницей. А сперва у неё было всё, как у сестёр: Певец с его советом, мышка, Ивовая Дева. А на вопрос она так ответила: «Печалюсь, что невелик я воин, и в хитростях не сильна, и Цветок вряд ли достану. И об отце я печалюсь: умирает он раньше срока, молод он сердцем и телом не стар, жить бы ему да радоваться. И о том печалюсь, что есть у нас выбор и воля, а будто и нет: я великана страшусь, а всё ж иду к нему; отцу отпустить меня жаль, а удержать не пытался; сёстры и любят отца, а своей волей с полпути повернули. И ты, Ивовая Дева, вольна ветром летать, а остаёшься у дерева. И в твоём, видно, сердце - две воли, два выбора». И явились три белых камня, а на них слова: Путь Любви, Путь Чести и Путь Силы. Молвит Дева: «Все пути к Цветку ведут, да все по-разному». Отвечает принцесса: «Любовь меня ведёт, честь свернуть не позволит; да вот силы немного - не мне её сторониться. Но какой ни пойду я дорогой, останусь собой; не путь мне велит, а велит моё сердце».

   И вмиг не стало камней и развилки: пред ней океан без дна, а рядом Дева, и молвит: «Выбор был твой, но выбирала и я, третья дочь короля. И до Башни судьба у нас общая». А принцесса и рада: не одной в океане плыть, не одной по дремучему лесу брести, всякий путь с товарищем веселее. Сели в ладью и плывут, а тут почернело небо, налетел ураган, волны вздымаются горами, швыряют ладью, как пёрышко. Говорит принцесса: «Жаль, но разные наши судьбы, сестра на пути: мне и без лодки плыть к острову, а ты держись за весло ивовое, и не погубит тебя ураган». А Дева с волос ленту сняла, в волны пустила - и смирились волны, и стих ураган, как не был. Но вот и остров с лесом дремучим. Идут они по лесу, а Башня вдали видна, и что ни тар - ближе не становится. Платья о ветки изорвали, башмаки о камни протёрли, тела изранили, а Башня всё дальше. И видят иву. Говорит принцесса: «Разные наши судьбы, сестра на пути: мне хоть падать, но вставать и к Башне идти; ты ж притомилась, а тут тебе кров и исцеленье». А Дева веточку ивы сломала, вытекло две капли соку - выпили, и исцелились их раны; два волоса взяла, на листок навила - и на них платье крепкое да нарядное; по корню топнула дважды - легла к Башне дорога всего в сто шагов. Молвит Дева: «Дальше судьба лишь твоя, третья дочь короля. Иди и помни свои слова: любовь ведёт, честь свернуть не даёт, да и силы сторониться не стоит. И моё не забудь присловье: кто и с силою слаб, а кто и в слабости сыщет силу». И пропала с глаз.

   Идёт принцесса к Башне и видит в дверях великана, огромного, страшного да могучего, и она пред ним - что мышка пред биром. Взяла меч, да бросила: не сразить ей мечом великана. О хитрых уловках гадает, да не идут на ум хитрости. Вспомнила Деву и думает: где и искать мне силы, как не в слабости? Коль никого великан не пускает живым из Башни, так в неё не пойду, а ему и скажу Цветок принести - вдруг насмешит его моя дерзость, а от смеху авось подобреет. Хоть силён и грозен на вид, велела Дева силы не сторониться. Подошла к великану и молвит: «Смерти твоей мне не надо, и вором быть не хочу, и не милости прошу, а уговор предлагаю: ты дай мне Цветок для отца-короля, я ж исполню любое твоё желанье». И вдруг видит: нет великана-чудовища, а стоит юноша, ростом невысок и лицом приятен, и говорит: «Впервые не меч и коварство, а уговор мне предложили! Знай же, третья дочь короля, что хоть телом я молод, но лет мне немало, и владею я силой Чар искуснее всех в мире Сумрака. Вырастил я волшебный Цветок, чтоб тех спасал, чей путь до срока уводит в Мерцание. Да не вышло с того добра: зависть и зло Цветок окружили. Кто богатство копил без совести, желая купить Цветок заветный; кто воровством добыть его пытался, кто требовал властью иль родом высоким, а кто и оружием. И унёс я Цветок от людей, и спрятал в Башне, и в облике великана много лет его охраняю, поджидая того, кому и поможет Цветок, и сердце не сделает чёрным. Не взять его робкому - страшится он великана; не взять воину - нет в Сумраке воина, мне равного; не взять и хитроумному - Чар мысли мне открывает. Тебе же дам я Цветок, Третья Принцесса». Она и отвечает: «Не так сильна я, чтоб Цветок устеречь; не так умна, чтоб избежать обмана. Да и темно одной мне в дороге, как темна твоя Башня. Пойдёшь ли со мною?»

   А потом, вздохнула Диш, они странствовали вдвоём, и он учил её тайнам Чар. Повезло же!.. Кстати, когда она спросила, Вэй улыбнулся и дал ей белую мышку. Конечно, он был сам Певец. А кто ж ещё?

@темы: RhiSh, Сказки

---

Сказка

[Ласточкина]

Когда-то, много-много месяцев назад одна юная барышня попросила меня написать для нее сказку.
Я ответил, что я вовсе не сказочник и сказки писать не умею. Она смеялась надо мной и настойчиво требовала.
Поддавшись на уговоры, я написал свою первую сказку.
Наивную, о любви и чуть-чуть об Алисе из сказки Кэррола.

Жила-была в далекой стране Синих гор и Голубых ручьев Незабудка.
Незабудка была прекрасна.
На тонких ее лепестках отражался лиловый шелк вечеров, на голубеющих в сумерках листиках дрожала роса.
Все любовались ее ненавязчивой красотой, проходя мимо говорили:
"Какая симпатяга. Аккуратненькая, маленькая, какие у нее лепесточки!"
Незабудка тихо улыбалась и покачивала головкой в ответ, как будто говоря "Как мило".
Быть цветком, растущим у подножия гор, было волшебно.
По ночам Незабудка поднимала свои темные, напитанные ночным небом глаза к звездам и считала их.
Она рассматривала снежные вершины горных пиков и размышляла о том, сколько же звездных бликов таит в себе Лед.
Она знала, что Лед холодный и обжигающий, что цветам - как ее учила мама-Незабудка - опасно даже думать о том,
чтобы познакомиться с ним. Но чем больше звезд насчитывала Незабудка, тем грустнее становилось ей от того, что
еще больше становилось их в сердце Льда.

На одном из горных утесов, устало положив голову на сплетенные пальцы, лежал Лед и смотрел на долину,
простирающуюся до самого горизонта. Долина дышала миром, покоем и теплом. Туда нельзя было спускаться,
там никто не ждал ледяных крошек мороза, никто не считал звезд, отраженных в глади Льда.
Он перевел взгляд на бархат неба, проводил взглядом сорвавшуюся звезду и уловил тонким слухом звенящего заморозка,
что кто-то первым загадал желание. Лед прислушался и уловил только "...вместе считать звезды".
Удивленно вслушиваясь в шепот мира, Лед нашел стук сердечка маленького цветка.
Цветка, растущего у самого основания утеса, цветка, настолько красивого,
что Лед даже смотреть на него боялся, опасаясь растаять.
"Неужели же она думает обо мне?"
Резная снежинка опустилась у стебля Незабудки.
Незабудка, склонив голову, рассматривала блеск паутинок мороза, медленно тающий на теплой земле.
"Неужели же он думает обо мне?"

Теперь они считали звезды вместе...
Сердца их бились в такт с мерным пульсом времени, но как же им хотелось оказаться рядом... Как же хотелось!
Звезда № 34793 скользнула в один из ручьев долины. За ней последовал и Лед, забыв об опасности тепла.
Спускаясь с вершин, он терял силы, растворяясь в мечте о встрече тонкими зеркальными ручейками - слезами по той,
с кем не может быть рядом.
-Стой! - вскрикнула Незабудка. - Не ходи.
Она медленно собирала в ладошки лепестков стаявшие струйки, протягивала их небу, звездам и тихо плакала,
поднося влагу Льда к своим губам.
А Лед, снова вернувшись в свой дом, укутывал тоску Незабудки туманами, украшая серым их кружевом долину.

Мечта сбудется, если поверишь в нее,- шепнуло Утро, погладив солнечным Лучом лепесток Незабудки.- Мы никогда не были
со Льдом друзьями, но если бы ты видела, как он прекрасен и как печален.
Луч согласно кивал, держа Утро за руку.
И Незабудка решилась.
Укутавшись в тонкую шаль надежды, она поднялась в горы.
Дрожали тонкие лепестки, темнели, но Незабудка постучала в дверь.
-Как ты красива....- сердце Льда замерло.
-Как ты прекрасен...- тихо шепнула душа цветка.
-Тебе нужно в долину. - глаза Льда наполнялись слезами.- Ты замерзнешь со мной.
-Я замерзну, но не оставлю тебя. Поблекнет от холода моя красота, но сердце будет рядом с твоим.
-Я сберегу твою красоту и твое сердце.
Лед укрыл Незабудку в своих объятиях, навсегда сливая душу цветка со своей.

Так вот что такое любовь...- поняла Алиса, опуская кубик льда с лепестком незабудки внутри в стакан с лимонадом.

@темы: Мастер, Сказки

---

Сказка о Человеке с фиолетовыми глазами

[Ласточкина]

...Он каждый день выходил навстречу городу. Бродил по проспектам и переходам в поисках ответа на вопрос, которого он и сам не знал. Просто однажды утром Человек с фиолетовыми глазами проснулся и понял, что должен узнать ответ.

Он искал его в своей пустой квартире, в своей захламленной жизни, но не мог найти. Тогда он и начал встречаться с улицами.
Навязчивый, занудливо звенящий в среднем ухе, ничем иным не выраженный вопрос стучал в виски, выгонял на серые весенние перекрестки, подмигивал косящими светофорами, выкладывался в пунктир пешеходных переходов и мучал.

Человек с фиолетовыми глазами проживал жизнь тротуаров и афиш, мусорных баков и неоновых вывесок. Он взбирался взглядом на высотки в надежде рухнуть с их крыш и разбить непроницаемое стекло собственных глаз на тысячи обломков слез. Он пинал оброненную кем-то пачку сигарет, выгоняя из легких смесь табачного дыма, выхлопных газов и удушливой тоски. Глаза его хаотично перебирали лица прохожих, отсеивали суматоху и напитывались этой глубокой фиолетовостью желания найти ответ. Иногда он встречал подобных себе, но те конфузливо отворачивались, пряча понимание под фетром шляп и шерстью шарфов. Человек не обижался, равнодушно проходил мимо и растворялся в толпящейся беготне.

Вечер облизывал загорающиеся фонари, лужи покрывались шершавой коркой.
В поисках мрачного тепла Человек спустился в метро.
Шум поездов слабо успокаивал ноющее естество, покачивал и погружал в черную волну апатии. Фиолетовый сменялся лиловым и, казалось, можно было дышать. На выходе из подземки Человек встретился глазами с кошачьими. Кот неторопливо вылизывал лапу, равнодушно поводя черными ушками, однако, увидев Человека, оторвался от привычного в этот час занятия и уставился на высокий силуэт с несвойственным котам интересом.
Человек и Кот рассматривали друг друга, думая каждый о своем и об одном и том же.
- Пошли, что ли. - сказал Человек, спустя несколько минут.
Кот промолчал и, слабо прихрамывая, пошел вслед за Человеком.

Квартира Кота не впечатлила - одни углы и пахнет вопросами. Кот сам вопросы очень любил, но больше любил, когда ему смотрели в глаза и гладили подушечки лап. Обнюхав чахлый кустик фиалок на подоконнике, Кот сдернул его лапой на пол и решил, что спать будет здесь.
- Ну, как пожелаешь. - Человек с фиолетовыми глазами собрал черепки и отправил их в окно.
Кот промолчал, но всем видом показал, что так он и желает.

С тех пор Человек и Кот выходили на улицы города вместе. Иногда они присаживались на лавочку в одном из парков, рассматривали весеннюю дымку, и Человек с фиолетовыми глазами рассказывал Коту о своей жизни. Кот внимательно слушал, медленно прикрывал и открывал свои не по-кошачьи серые глаза и молчал. Он вообще отличался молчаливостью, этот хромой кот, но он всегда слушал, утыкался сухим горячим носом Человеку в ладонь, щекотал запястье усами и грел своим дыханием. По воскресеньям жизнь проходила на подоконнике Кота. Человек с самого утра забирался туда и вместе с гладкошерстным соседом размышлял о том, что же за ответ ему так необходим, что же за вопрос стоит задать.
К шести вечера человек открывал окно, свешивал ноги на улицу и начинал надувать мыльные пузыри. Кот смотрел на создаваемые Человеком разноцветные легкие шарики, мечтая сжать в лапах их упругую радужность и сохранить ее под холодильником до зимы, а потом в один из декабрьских дней выкатить их на середину комнаты и увидеть улыбку Человека с фиолетовыми глазами. А последний неделями выуживал вопрос из асфальтового мира города, где, блуждая по переулкам вдвоем с Котом, они стали уже узнаваемы. Дети опасливо косились, молодежь любопытствовала, старики обсуждали, грызя семечки и поминая былое, художники рисовали, поэты стремились заглянуть в тайну, слагая немыслимые легенды о непонятном для них поиске.

Ранним утром на лавочке в одном из парков сидел Сказочник.
Только погасили фонари, и утро плавно вливалось в столичные лабиринты. Сказочник постукивал ручкой по листу толстой синей тетради и задумчиво рассматривал странную и такую знакомую пару, проходящую по аллее. Человек с фиолетовыми глазами и Кот с глазами не по-кошачьи серыми. Оба молчали, но думали об одном и том же. Когда они поравнялись со Сказочником, тот не удержал вопроса:
- Куда же вы теперь, так рано?..
- Куда? - Человек остановился.

Не взглянув на Сказочника, он смотрел прямо перед собой, в самую глубину рассеивающегося тумана. - Куда?
Кот молчал по обыкновению, но улыбался. Человек с фиолетовыми глазами нашел свой вопрос.

- Куда? - Человек повторял его снова и снова, словно бы не мог надышаться правильностью и чистотой вопроса. - Куда?.. А куда?
Кот медленно прикрыл и открыл глаза, потянулся, опираясь на передние лапы, взглянул на человека и подмигнул.
- Вперед. - ответил на свой вопрос Человек и улыбнулся Коту.

Кот не отводил от зеленых глаз человека своего по-кошачьи зеленого взгляда.

- Пошли, что ли. - сказал Человек спустя несколько минут.
Кот промолчал и, слабо прихрамывая, пошел вслед за Человеком.
Пара, медленно тая в тумане, скрылась из виду.

Сказочник проводил ее взглядом, улыбнулся и перевернул страницу толстой синей тетради.

@темы: Мастер, Сказки