Глава девятая
Исключение
- Когда придет время, ты займешь мое место. Время всегда приходит, мальчик. - Старческая рука плотным кольцом пальцев сжала запястье. - Ты станешь Геометром через несколько дней.
- Но как же? Я, конечно, многому научился, но Хранитель…
- Ты найдешь нового Хранителя, молодого, выучишь его, как я тебя, и потом он тебя сменит, найдя смену и себе. 74 часа. Легким лиловым свечением душа Шестнадцатого Геометра покидала Теневую. Она отдала все, что могла, знала и умела, растворяясь теперь в Силе, опоясывающей и защищающей миропоток.
Семнадцатый Геометр устало смотрел в окно. Два чертежа, выделенные из хаотично разбросанных по столу бумаг, он сжимал в пальцах. Он едва ли дышал, глядя на опускающиеся на город тучи, серые стены зданий, застывшие зеркальными осколками лужи. Профессор и физик ему помогут. Хороший выбор сделал Геометр. Теперь пора было идти навстречу своему выбору.
- Ты разумный мальчик. Импозантный, самовлюбленный, но разумный. Я без тени сомнения доверяю тебе чертежи.
- Спасибо.
- Много лет пройдет, прежде чем ты по-настоящему осознаешь свое предназначение, но до того момента я с тобой оставаться не могу.
- Я понимаю.
- Никогда не оглядывайся в прошлое. Ошибки ждут тебя и в будущем. Но прошлые не должны на тебя давить.
- Да, учитель. Оба разговора были проведены удивительно быстро. Профессор и вовсе оказался уникальным созданием, жадно тянущимся к новой деятельности, мастерски находя контакт с самыми строптивыми. С физиком пришлось повозиться, да и по чертежной части придется его поднатаскать, но он справится. Спокойный юноша, ровный. Конечно, Геометру хотелось бы видеть рядом кого-то поживее, но раз уж полного идеала предыдущие чертежники не удосужились создать, то он, Семнадцатый Геометр, поможет Псу, создав ему идеальных помощников на будущее.
- Есть много непреложных Законов Теневой. Мы говорили о них долго. Я хотел бы только напомнить тебе, мальчик, что всё должно находиться в балансе. Недовольные были, есть и будут. Ты должен делать всё для того, чтобы довольных было больше. Чтобы не оставались ни души, ни тела в Теневой дольше положенного срока.
- Разумеется.
- Ты это понимаешь, но не понимаешь еще всю силу Исключений. Исключения могут разрушить баланс. Исключения зачастую сильнее Законов.
- Но их не так много…
- Совершенно верно. Только вот если хоть одно Исключение сместит что-то в Теневой или Там, всё может рухнуть. Хаос, мальчик, нам ни к чему, правда?
- Хаос - это не порядок.
- Точно так. А главная цель Геометра - порядок. День за днем небо тоскливо тянулось облаками по горизонту. День за днем всё новые и новые чертежи стремились к воплощению. Поначалу Геометру сложно давался контроль, а через десять лет он полностью погрузился в черчение и уже не допускал ошибок, полагаясь на своих помощников, изучая и расплетая путаные штрихи. День за днем, пока некий инвалид не проник в слабый круг света от небольшой настольной лампы, и Геометр не увидел чертеж, сохраняемый Шестнадцатым Геометром в особой папке.
Нет, чертеж называющего себя Ёлом был самым обычным. Душа была мирной, течение жизни спокойным, оборвалось несчастным случаем, но новый путь для такой богатой души уже был избран, Там она разворачивалась уже несколько лет в новом теле. Но чертеж того, кого калека называл своим сыном, заставил Геометра похолодеть - Кристаллическая была направлена не тем потоком. Геометр явно видел ошибку. Недогляд. Неверное сочетание. Минус, а не надлежащий плюс.
Исправлять чертежи Кристаллических ему еще не доводилось никогда. Он вообще не был уверен, что хоть кому-либо доводилось их исправлять. Попытки как-то осознать, что происходит, и как можно помочь надвигающемуся крушению баланса, ни к чему не приводили. Тем более, Ёл всё еще находился в кабинете и что-то бурчал, сотрясая воздух абсолютно бестолковыми требованиями. Геометр долго смотрел на просителя, молчал, а потом в голове его начал созревать план.
- Знаешь, почему я выбрал именно тебя?
- Нет, учитель.
- Ты был одним из самых буйных. Логика важна для Геометра. Сила важна для Геометра. Верность принципам важна для Геометра. Честность важна для Геометра. Но и яркость. Едва ли не более, чем всё остальное. Потому что серость, ровные линии, черное и белое - наша судьба, наш путь. Уверенность. Яркость же дарит еще и надежду.
- Надежда?
- Да, мальчик, надежда. Она связует тебя и те души, что находятся в Теневой. Даже самые пропащие надеются. И ты, взбалмошный, будешь дарить им веру.
- Да, Геометр. Никому говорить было нельзя. Ошибку Шестнадцатого Семнадцатый исправит сам.
Он почувствовал натянувшееся напряжение, едва только взяв в руки тонкую бумагу. Каждая точка этого чертежа казалась совершенной, но ошибка в вычислениях приводила к катастрофе. Такого пути для Кристаллической нельзя допустить.
Изменять что-либо, пока она находится в теле, значило бы лишить душу Избранника. Последний не выдержал бы вмешательства, слишком сильно влияние такой души на все человеческое естество, тем более, до пятнадцатилетия она сама себя еще не осознаёт. Геометр решился.
Извлечение. Присоединение к себе. Исправление. Возвращение Избраннику. Идеально просто. Теорема. Доказательство. Чисто. Потом он объяснил бы всем, что произошло, но сейчас надлежало действовать.
- Ты можешь доказывать, что угодно, главное, чтобы твои доказательства не навредили душе или человеку.
- Но если есть необходимость…
- Ни одна необходимость не оправдывает вреда. Мы работаем, мальчик, с очень тонкими материями. Тут нужна осторожность и точнейший расчет всех вариантов.
- А если всё же случится ошибиться?
- А что я говорил об ошибках? Ошибка - тоже Исключение.
- Ненавижу я эти ваши Исключения!
- Не спеши, мальчик, никогда не надо спешить. Ошибка может помочь, если ты вовремя ее заметишь и исправишь.
- А если нет?
- Тогда делай то, что от тебя требует твой Чертеж. Кристаллической такой силы еще не было в Теневой. Геометр поражался воле Пса, умудрившегося всё же вернуть душу под шпиль. Очевидно, это произошло только потому, что временные расчеты не подвели математика, как и выбор ученика.
Души быстро ускользали к окраинам. Геометр чувствовал волнение каждой из них, как и всё реже нарушаемую тишину. Ему не было страшно. Он знал теорию назубок. Он отчетливо представлял свою цель. Он вычленил все составляющие и собрал их в простейшее уравнение, которое не смогло не сработать.
- Нет, мальчик, об этом нельзя даже думать!
- Но почему?
- Пытливый разум подрастающего Геометренка! Понимаешь ли, раньше подобное практиковалось. Часто. Не добровольно, силой, - но осуществлялись подобные эксперименты. Но Кристаллические объединились, выступив против.
- Против?
- Против. Душа объединяется с телом сразу, как только вливается в него. Пятнадцатилетие - лишь символический порог Закрепления, но боль, причиняемая при силовом отделении, возвращении, присоединении к чужому телу - как ни называй, суть одна, - невыносима для души. Кристаллические взбунтовались. Своей силой они создали Теневую, а часть своей воли вложили в избранные души, призванные стать Геометрами. Одна из наших задач - не допустить деления души.
- Но ведь нет никаких доказательств…
- Пока нет, мальчик, пока нет, но мы принимаем данное как аксиому. Когда Володька оказался в кабинете, Геометр всё еще не мог понять, где ошибся. Он тщательно проверял, проверял и проверял - и замер. Разбросанные по бумаге беспорядочные знаки вдруг стали выкладываться в стройную линию. Его предыдущие изыскания, гипотетические предположения разрушались мгновенно. Никаких излишков. Попытка оспорить аксиому привела к тому, что Геометр ее доказал. Взгляд. Еще один. Черта. Доказательство. Спонтанно. Случайно. Он не мог поверить в происходящее. Не мог поверить, но сам же и являлся теоретиком, глядящим на наглядное Доказательство - испуганное, растерянное, сидящее на его диване. А между ними выстраивалась логичная, верная нить расчетов.
- Вот! Ну я же говорил тебе! - Геометр уже не просто говорил на повышенных тонах, он кричал. - Я говорил, что это попросту невозможно! И ты - Доказательство!
- Я?
- Нет, я, конечно! Я Геометр, и я доказал!
- Что?
Геометр восторженно присвистнул, взмахнул листком, испещренным неизвестными Володьке закорючками, крутанулся на одной ноге и провозгласил:
- Что душу нельзя разделить!
Семнадцатый Геометр вывел доказательство. И упустил Исключение - Кристаллическая не понимала еще всей опасности. Душа не видела завершенного чертежа. Душа спасала себя и Избранника из рук сумасшедшего любителя чая.
Глава десятая
XVIII
читать дальше - Будем искать.
- И?!
- Что «и»?
- Мне-то что делать?
- Ждите. И рюкзак заберите. Он теперь для розыскных мероприятий ни к чему, а у меня тут и без того хлама всякого полно.
- Хлама?! - женщина всхлипнула.
- Держите себя в руках, всё хорошо будет. - Носительница милицейских погон, кажется, смягчилась. - Все вещи на месте. - Она с шумом достала мальчишеский рюкзак, запрятанный на одной из многочисленных полок, ставя его на стол. - А хорошо рисует ваш мальчишка!
- Рисует? - брови женщины удивленно поползли вверх.
- Не знали? У него альбомчик там…
Мать достала из открытого рюкзака большую черную папку. Отдельные рисунки выбивались за край обложки, приоткрывая тайну карандашных набросков. Как она не заметила, что Володька рисует? Дома он никогда не брался за карандаши, во всяком случае, при ней.
Стопка листов была туго сжата в папке. Развязанная тесьма легким шорохом разлетевшихся картин привела женщину в еще большее удивление.
- Что это? Кто?
Туманный Петербург, шпиль Адмиралтейства и свет в одиноком окне. Высокий мужчина с коротко стрижеными волосами тонкими, будто прозрачными пальцами держит непонятный чертеж. Циркуль, выводящий многочисленные круги. Спина человека в инвалидном кресле, на его плече лежит рука крохотного человечка с лицом крысы.
Десятки работ, вырисованных простым карандашом. Изображения поразительно реальны, вплоть до ощущения, что персонажи готовы сойти с альбомного листа и заговорить.
- Вов, это как же ты?.. - она умолкла. Капли слез бесшумно падали на сжатый в руках набросок.
Утка была поразительно вкусной. Тонкий пряный аромат еще щекотал ноздри, но Володька, наконец, чувствовал себя сытым. В крохотной кухне Китайца было тепло и уютно. На секунду мальчику померещилось, что он дома, в соседней комнате шумит телевизор, и вот-вот на пороге появится мать.
- Мальчик, мальчик, откуда же ты такой взялся. - Китаец задумчиво рассматривал Володьку. Парнишке показалось, что в течение всего вечера старик специально игнорировал тот факт, что душа его тоже находилась в доме, - он ни разу не попытался ни спросить о ней, ни заговорить. Вольский ощущал легкое беспокойство, протянутое тонкой нитью от души к сердцу.
- Вы нам поможете?
- А не должен-с? - взгляд старика вспыхнул синевой и в мгновение погас. Володька растерялся и замолчал. Китаец поднялся из-за стола и принялся деловито собирать посуду, больше не обращая на юного гостя никакого внимания.
- Китаец, ты бы помягче…
- Мягкость не способствует качеству. Мягкая бумага хоть и красива, но рвется быстро.
- Я не о бумаге…
- Вот и я не о ней-с.
Ман замолчал. Его пальцы, словно действуя сами по себе, складывали причудливую фигурку из салфетки. Володька заворожено следил за все новыми и новыми сгибами. Тишина прерывалась лишь позвякиванием посуды и плеском воды. Никто не спешил заговорить первым. Настенные часы провожали уходящие минуты. Коллекция фарфоровых дракончиков медленно погружалась в дрему.
Витиеватое ругательство за окном разбило молчаливый напряженный покой. Вольский вздрогнул. Ман в секунду выпрямился, лицо его приобрело выражение упрямой решимости, однако мягко опустившаяся на его плечо рука Китайца требовала успокоиться.
- Проклятый старик, ты бы хоть иногда прогонял свой дым!
- Простите великодушно-с, Хранитель, никак не ожидал-с вашего посещения. О, да вы с другом. Милости прошу. - Китаец вышел в прихожую. Голос его оставался ровным. - О камушек споткнулись? Нехорошо, как нехорошо-с, сударь.
- Прекрати, Китаец, свои причитания. Сколько раз я еле жив оставался после твоих камушков? Хоть бы что изменилось!
- Что вы, что вы, Хранитель, как можно-с? Немедленно все поправим. Только это не моя задача. Вот незадача-с.
- Все шутишь… Тут дело серьезное. Они у тебя?
- Как узнали?
- Тихо тут.
- А я вот не заметил особой тишины, право слово. - Укоризненно глядя на гостей, Китаец входил в кухню. Пёс и Ёл - следом.
- Значит, я не ошибся.
- Не ошиблись, сударь мой, не ошиблись. Все, как один, у меня. Правда, один - не как один, а как полтора, ну да это дело такое-с…
Собравшиеся переглянулись. Пёс слабо усмехнулся на шутку, быстрым движением подтянул к себе стул и опустился на него, закидывая ногу на ногу, сплетая руки на груди. Ман моргнул. Столь похожим на Геометра был сейчас Гончий, что отметил это не только он. Ёл как-то грустно взглянул на Пса и потупился. Китаец замер, будто уходя в размышления:
- Забираешь?
- Да. Забираю то, что мне принадлежит. - Взгляд Хранителя небрежно скользнул по кухне и остановился на мальчишке. Тонкая ладонь была протянута в молчаливом приказе. Никто не встал между Вольским и Гончим, пока мальчишка подходил и возвращал украденный циркуль. Ман обреченно вздохнул. - Не больше. - Циркуль опустился на дно кармана и - Пёс улыбнулся. - Может быть, чаю?
- Да что с тобой?! - Ман больше не мог выдерживать такое холодное, словно показное, спокойствие Хранителя. Или такого неожиданного сходства Хранителя и его учителя?
- Не кричите-с, у меня уши больные. - Китаец уже доставал чайник и чашки. - Что так все всполошились? И вы, сударь, не тяните.
- Извольте. Душа - Кристаллическая.
- Тоже мне новости! - Китаец непривычно резким жестом опустил на стол перед Псом чашку с чаем. - Это сразу видно.
- И ты молчал?! - Ман дышал все чаще.
- А что говорить-то. - Чашки выставлялись по кругу, наполнялись напитком с тонким цветочным ароматом. - Если мальчик всё еще думает, умудрился сбежать, вызвать профессора-с, добраться сюда, - само собой, душа у него не обычная. И Геометр решил…
- Нет! - Пёс поднялся и принялся расхаживать по кухне. Небольшая комнатка позволяла сделать всего несколько шагов в одном направлении, отчего казалось, что Гончий ходит по кругу. - Дело не в Геометре даже. Дело в том, что Кристаллическая может сделать, находясь здесь.
Тихий голос заставил на несколько секунд умолкнуть говорящих:
- Кристаллическая, говорите?
Пёс застыл, сжимая по привычке циркуль в кармане:
- Именно. Поэтому нужно как можно скорее вернуть тебя Избраннику.
- Но ведь он сразу окажется дома, и наш план… - Ман попытался вставить слово.
- Какой план? Какие планы? Что напридумывали вы тут, Китаец? - темный взгляд схлестнулся с синей сталью. Володьке даже показалось, что он слышит скрежет металла.
- Мы решили, что пора взяться за дело Восемнадцатому Геометру.
Долгий бесшумный выдох Хранителя можно было уловить только по тому, как неспешно опускались плечи Пса. Тишайший шепот пронизывал льдом:
- Восемнадцатого Геометра здесь нет.
- Прекрати. - Китаец явно был бесстрашным. Володька зауважал старика: сам он никогда бы не решился заговорить с Псом после того, как услышал подобный тон. Мальчишке показалось, что кто-то другой так спокойно говорил с ним в кабинете у Геометра, не этот прямой, устрашающий человек. - Прекрати. Ты прекрасно знаешь, кем станешь.
- Когда время придет.
- Разве оно не пришло сейчас?
- Не пришло. - Тяжелый взгляд заставлял всех на этой кухне чувствовать себя крохотными. - Поверь мне, раз уж решил упоминать о Восемнадцатом.
- Наш Гончий прав. - Душа неожиданно встала на сторону Хранителя.
- Много ты знаешь?! - Ёл понимал, что призрачная надежда всё вернее ускользает от него, - понимал и никак не мог простить собравшимся того, что они оказались правы в попытках убедить его совершить переход. Мужчина вдруг осознал, что не может больше верить в Возвращение. Его попросту не будет. Столько дней веры, рассыпающейся в прах, нещадно давили на плечи.
- Много. - Хранитель подошел к калеке. - Так много, Ёл. Поэтому невозможно разделить ее. Рассыплется всё, что нитями соединяет в себе ее жизнь. Опасно. Опасно даже то, что она сейчас вовне.
- Но почему? - Ёл уже не сопротивлялся. Ответ на вопрос не интересовал его. Он никак не мог вспомнить лица мальчика, выносящего из детской грузовик. И женщина… Кто она? Как ее звали? Кому она так улыбается, опираясь плечом о дверной косяк?
- Это огромная сила. Неуправляемая. То, что сейчас она сдержана, - заслуга Володьки, но если он хоть на минуту перестанет верить…
- Во что верить?
- В Возвращение.
- То что?
- То она утратит опору. Душе нельзя без опоры.
Ман сжал руку калеки. Китаец внимательно смотрел на Хранителя, попивая чай. Володька как-то сжался на стуле в углу комнаты, жадно слушая и не решаясь встревать.
- Тело может жить желаниями, но желания телом и ограничены. А вот желания души никто ограничить не сможет. Если столько энергии выйдет из-под контроля, Теневая может не устоять. Поэтому душу необходимо вернуть мальчику. Причем немедленно.
- Этому мальчику? - Ёл постепенно утрачивал желания, само понимание происходящего медленно ускользало. Он сдавался. Он устал. Неимоверно устал. Всё, что ему хотелось, это уснуть. Все понимали происходящее и молчали. Голос Хранителя становился все мягче:
- Этому. Ему никак нельзя без нее. И разделить ее невозможно. Геометр доказал.
- Доказательство, да?
- Доказательство. Из которого нет Исключений.
- Мне пора. - Ёл вдруг нервно встрепенулся. Решил.
- Давно пора. - Пёс вздохнул. Остановив взглядом поднявшегося было Мана, Хранитель, развернув инвалидное кресло, выходил из дома, провожая решившегося на новую жизнь.
Они оказались в мутной холодной дымке раннего рассвета. Бесшумно выбрались на улицу. Пёс достал циркуль и сложенный в ровный квадрат новый чертеж. Развернул жесткую бумагу, описал на ней круг, не касаясь грифелем. Тень неуверенно приближалась.
- Ты заслужил новое. Прошлого не изменить.
- Новое.
- Новое.
Очередной идеально ровный круг. Душа, объединенная с телом, растворялась легким свечением. Пёс постоял некоторое время, глядя на облачный горизонт, свернул давно готовый чертеж - первый самостоятельный в его жизни, и вернулся в дом.
Грустные и такие серьезные глаза молодого человека смотрели на женщину с очередного наброска. У парня волосы были стянуты в хвост. Рука что-то сжимала в кармане. В правом нижнем углу уверенным 2М выведена латинская цифра. XVIII.
Ну наконец-то, выложил, ура )
А можно я не буду пока говорить, как мне нравится развитие сюжета, восхитительно вкусный момент с рисунками мальчика и ставший более ярким и объемным, но не менее загадочным образ Пса? Я его вообще люблю... хм, с учетом уже ранее подмеченной аналогии... молчу... Ой, а я ведь хотел пока это не говорить... (
Принятие решений. Нет, не достанется Кристаллическая Семнадцатому. Пес не позволит нарушить ход вещей даже своему учителю. Это повисло в воздухе. Геометр понимает, что Пес все сделает, как надо. И все же не догадывается, что именно - КАК НАДО, а не так, как хочется Семнадцатому.
Рисунки. Их невозможно не заметить. Еще одна загадка, на которую хочется получить ответ.
То, на что почему-то захотелось обратить внимание, оставив немного в стороне и Вовку с его Душой, и прочих участников. Даже Китайца. Даже Ела, решившегося на Шаг. Это на потом, это на беке. Соло - Пес.
Каждый приходил на Теневую, по сути не зная ничего. И всё их знание, обретаемое затем, кажется таким зыбким.
Тяжело воспринимать Ёла. Действительно тяжело - слишком для меня непонимаемый образ. Даже зная в общих чертах всю его теневую историю, не понимаю. Наверно, потому что человеческое необоснованное на первый взгляд упрямство никогда не понимала. Хотя, наверно, лучше поздно, чем никогда. То, что он решился на то, чтобы уйти, всё же радует.
Отдельно заинтересовали рисунки Володи. Смутное подозрение, что появились они в рюкзаке уже после его падения в реку, хотя - кто знает. Я вот не знаю точно.
И последний образ, образ Пса. Кажется, даже став, вынужденно, Восемнадцатым Геометром, в эту роль он привнесёт что-то новое.
Прошу прощения за полнейший сумбур, но мысли строятся именно таким образом. Получила огромное удовольствие от прочтения. Спасибо.
И Ёл с Геометром. Это чистое ощущение, а поскольку я не автор, то спокойно можешь игнорировать. Ёл, который быстровато «стал хорошим». Да и Геометр... ну не дурак же он? Не может быть, чтобы тот, кто в момент побега Володьки кричал о невыпитом чае, ну ничегошеньки не предпринимал. И вот еще... не очень верится, что Геометр не знал, где компания обретается. Должен ведь был знать и Мана, и ученика своего - ну пусть не абсолютно, но оочень порядочно, а то какой же он учитель. И наличие Китайца под боком для него разве было секретом? Нереально...
Вот такой сумбур по последнему перечитыванию. Может, хоть слово даст зацепку?.. а лучше просто сотри это всё, если тут что-то лишнее )
Египтяне, слушавшие космос, Бах, «записывавший то, что ему надиктовывали свыше», Моцарт, сложнейшие партитуры сразу лихорадочно строчивший начисто, едва успевая за всё дальше и дальше идущей мыслью...
Может, неправа я - но почему-то не могу избавиться от мысли, что есть герои, которые пытаются что-то изменить... А есть Геометр - который уже всё знает. Всё прикинул, всё рассчитал... Ведь на то он и Геометр.
А может, это только мне так кажется, а на деле Автор всё обернёт по-другому. Или по-третьему.
Задел чем-то, очень задел уход Ёла... И кажется, что - на месте. Ведь забыл уже то, к чему хотел вернуться. И давно бы забыл, если бы не упрямство. Упрямство Человека - порой такое глупое. Но которое делает нас людьми.
Но в первую очередь - Пёс. Который потихоньку разворачивается, раскручивается... И всё больше и больше нравится.
И если будет противопоставление - Геометра, сумасшедшего любителя чая, и Пса, гораздо более юного... И гораздо более мудрого - то лучшего просто и желать нельзя.
Но пока у меня сплошные догадки да гадания - что? Как? Как повернётся сюжет, в какую сторону? Догадок много, но чаша весов пока не может склониться в сторону какой-либо.
А как, одному лишь Автору известно... Или тому, кто нашёптывает ему на ушко.
Спасибо. Испытание очередным выходом «к доске» выдержали с блеском. Экзаменационная комиссия - как смотрю, единогласно - аплодирует.
RhiSh, вот люблю я эти размышления, сам голову ломаю. Подождем новую главу. Две страницы уже есть...
Rhiannon, наше вам мур.)
Мягкость не способствует качеству.
- Тело может жить желаниями, но желания телом и ограничены. А вот желания души никто ограничить не сможет.
Перепишу в блокнотик с цитатками, утащу в рюкзак, и буду радоваться, что нашла такое чудо. Очень-очень замечательные фразы.
Невероятно понравились рисунки Вольского. Это вот надо же душе такое нарисовать!.. И точно так же в восторге от происходящего в Теневой. Китаец возведен на пьедестал рядом с Геометром, и насмешливо теперь озирает Теневую. Очень харизматичный и реалистичный персонаж, собственно, как и Пес. Но этот господин еще не раскрылся, а так хочется...
Но на рисунках восторг от неТеневой закончился. Заявление матери принято, следовательно, прошло 3 дня. Но прежде чем бежать в милицию, мама пропавшего подростка обзвонит всех его друзей и подруг, поставит их на уши, и оббегает крыши и чердаки. И вся эта компания точно так же будет бегать и искать Вольского хотя бы ради адреналина, если не ради дружбы. А тут создается впечатление, что Вольский жил с мамой, учился дома, и не выходил даже в магазин. Странно это...
История с рисунками продолжится в следующих главах, из которых вы поймете, почему Вольский "не выходил даже в магазин".)
Кроме того, повествование мое не будет развиваться в реальном Петербурге, только если пометочками, ремарками, приоткрывающими то, что происходит с Володькой в Теневой. Друзья-подружки-пивко на лавочке считаю несколько перегружающими подробностями и не вырисовываю в текст просто потому, что не нужно оно там, где речь не о том.
Да-да-да, уже вижу, уже прочитала, уже пишу отзыв.)
и не вырисовываю в текст просто потому, что не нужно оно там, где речь не о том.
Да, наверное, вы правы.)
История «пришествия к власти» семнадцатого Геометра, который нам знаком просто как «Геометр».
История Исключения.
И – история, когда читатель, как оказалось, в очередной раз здорово промахнулся! ))
А с Геометром было все не так-то просто…
Совсем даже и не злодей… А, скорее, «равновесник».
Которому пришлось следовать строгим законам Теневой, переданных ему Учителем. Может быть, они и кажутся жесткими, но – именно этой «жесткостью» конструкции держится бытие. Если представить себе объясненный наукой мир в виде ровной плоскости, где мы все живем, то исключения будут теми «слонами», на спинах которых это все держится – подпирающими и укрепляющими известное и доказанное.
Хотя бывает и наоборот:
«Исключения могут разрушить баланс. Исключения зачастую сильнее Законов».
А с появлением Кристаллической души Вольского все могло пойти именно наперекосяк:
«…ошибка в вычислениях приводила к катастрофе. Такого пути для Кристаллической нельзя допустить. …
…Геометр решился.
…Извлечение. Присоединение к себе. Исправление. Возвращение Избраннику. Идеально просто. Теорема. Доказательство. Чисто. Потом он объяснил бы всем, что произошло, но сейчас надлежало действовать».
Он сознательно пошел на непопулярные меры, чтобы исправить допущенную когда-то в прошлом (скорее всего – его Учителем) ошибку. Только вот объяснить никому ничего не успел.
Искомая Душа и ее носитель сбежали.
И Геометру снова пришлось вспомнить слова Учителя и своего предшественника (кстати, очень мудрый был человек, и много чего понимал в жизни):
«Ошибка может помочь, если ты вовремя ее заметишь и исправишь.
- А если нет?
- Тогда делай то, что от тебя требует твой Чертеж».
«…Никогда не оглядывайся в прошлое. Ошибки ждут тебя и в будущем. Но прошлые не должны на тебя давить…»!!!!!
А, может быть, это и Ёла подтолкнуло к тому, чтобы, наконец, что-то предпринять?.. Действовать, исходя из собственного «Чертежа» - своих убеждений, своей позиции, своего понимания ПРАВИЛЬНОСТИ событий. То есть, другими словами – наверное, это и есть то, что называют, «прислушиваться к своей душе».
Потому что она всегда права.
«Тело может жить желаниями, но желания телом и ограничены. А вот желания души никто ограничить не сможет».
Именно поэтому душа и оказывается ТЕМ, ЧТО ДЕЛИТЬ НЕЛЬЗЯ.
Но Геометру пришлось совершить свою самую крупную ошибку – «извлекая» душу мальчика в Теневую - чтобы понять это.
Вот так Володька и стал «Доказательством, из которого нет Исключений» (С).
Мастер!
Уф…
Загадываете же Вы загадки!... ))
Голову сломаешь. ))) Но – разгадывать их бесконечно интересно!!!
Огромное спасибо...