Глава седьмая
Китаец
- Вы понимаете, мальчик пропал!
- Не кричите.
- Но он пропал!
- Друзьям, родственникам звонили?
- Да!
- Приходите через 24 часа.
- А до этого?!
- Не имеем права.
- Да как же так?! Я хочу говорить с начальником!
- Ничего не изменится. Правила есть правила.
- Да плевала я на ваши правила! Вы понимаете, что он пропал?!
- Не кричите.
А Володька все бежал и бежал. Когда ему показалось, что дышать больше никак невозможно, он почти упал на скамейку детской площадки. Она словно специально вырисовалась по правую руку яркими красками, которых в Теневой почти не было. Поэтому лестницы и качели казались неуместными и в то же время волшебными. Тяжело дыша, Вольский пытался прийти в себя. Он все еще до боли в пальцах сжимал циркуль, все еще слышал в ушах истеричный крик Геометра, но, постепенно выравнивая дыхание, успокаивался.
- Ну надо же…
- Не ожидал, не ожидал. - Володька вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к голосу словно бы из ниоткуда.
- Ты тоже здесь?
- А ты думал, я тебя одного отпущу по Теневой носиться?
- Да я как-то…
- Не подумал, я понимаю.
- И что дальше?
- Вот и я хотел бы знать. Полагаться на Геометра нам нельзя.
- Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь?
- В достаточной мере, чтобы подтолкнуть тебя к побегу.
- А ты не мог бы подтолкнуть себя ко мне, чтобы мы…
- Увы. Тут нужен чертеж.
- Чертеж? Как у Геометра? Так давай…- мальчишка схватил какую-то щепку и принялся рисовать кривую на песке.
- Нет-нет-нет, нам нужна бумага.
- Какая? - Володька с видимым сожалением отбросил свой «чертежный инструмент» и носком кроссовка стер косую линию.
- Особая. Только вот доберемся ли мы одни…
- Куда?
- К Китайцу.
- Это еще кто?
- Китаец.
- Ясно. - Вольский понял, что в Теневой на вопросы отвечать никто не любит.
- Для начала нам надо в таверну.
- Ты что?! Они туда первыми рванут!
- Без Мана не доберемся. - задумчивый тон души заставил Володьку нетерпеливо поерзать. - Никак не доберемся. Позови его сюда.
- Я? Это как?
- Душу его позови.
- Как?! Явись передо мной, как конь перед травой?
- Не надо лошадей. Тебе циркуль на что?
- Так я пользоваться им не умею.
- По спирали вращай. Думай о конкретной душе. Обладатель явится в 70 процентах случаев.
Володька зажмурился, развернул циркуль и принялся думать о человеке с крысиным лицом. Снова и снова он представлял его грязный передник, насмешливое приветствие, возмущенный взгляд в кабинете Геометра. В ушах звенело, а циркуль, казалось, сам вращался в пальцах.
- Довольно. Подождем теперь.
- А эти?.. Против которых стены…
- Пока я с тобой, они чувствуют меня, поэтому считают, что ты не добыча для них. Чуют недавнее вмешательство Геометра к тому же, вот и не рискуют.
- Ты их слышишь, да?
- Слышу. Нас много здесь.
- Здесь? - зачем-то Вольский потеснился к краю скамейки, словно бы занимал чье-то место. - А почему я тебя слышу, а их нет?
- Здесь пока нет и, надеюсь, не будет. А слышишь меня, потому что я часть тебя.
- Но ведь почки свои я не слышу.
- Так ведь и я не почки. - В мягком голосе послышалась легкая ирония. - Подыши-ка, успокойся. Ты так только привлечешь к нам нежелательных.
Володька послушно вдохнул, унимая беспорядок в мыслях:
- Мы попадем домой?
- Наверное.
На детской площадке воцарилась тишина. Мальчик вспоминал мать, сестру, шумные улицы, по которым бегал в школу, - картинки памяти смешивались калейдоскопом в голове, тут же всплывало лицо Геометра и такого далекого прежде отца. Володька решился на вопрос:
- А если попадем, то он не с нами?
- Увы. Нет. Этого никак нельзя осуществить.
- А почему?
- Китаец лучше ответит.
- А кто это?
- Ты так любишь вопросы, что я начинаю подозревать родство наших душ. - Лицо профессора показалось из-за раскидистой рябины. - Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы добраться к вам, ребята.
- Понимаем, но дело спешное.
- Все нынче с ног на голову. Куда направляемся, неужели же туда?
- Нам нужна бумага.
- А грифель-то не стерли? - Ман выхватил циркуль из рук Володьки, внимательно осматривая хрупкий кончик карандаша. Убедившись в некоторой его сохранности, профессор облегченно вздохнул. - Вот теперь можно попытаться. Идемте.
Приобняв мальчишку за плечи, Ман повел его с тихой площадки, которую Володька уже начал считать неприступной крепостью, отчего, уходя, опасливо ежился и смотрел только под ноги, словно опасаясь, подняв глаза, увидеть какого-то монстра. Куда и как долго они шли, Володька не взялся бы определить. Переулки и дворы скрывали их маршрут. Изредка отрывая взгляд от запыленных кроссовок, Вольский замечал, что день уже заявил свои права и даже близится к вечеру. Всю дорогу он молчал, слушал сопение Мана и никак не мог собрать разбегающиеся мысли.
Вдруг сопение прекратилось, мальчик остановился и оглянулся. Они стояли у небольшого особнячка, окруженного грязными маленькими лачужками. Весь двор был окутан дымом, таким плотным, что разглядеть что-либо можно было только с большим трудом.
- Китаец!!!
- Аюшки? - словно бы вытканный из дыма, худой и низенький старичок материализовался через несколько мгновений прямо перед ними. Его надломленный скрипучий голос звучал хитрецой: - Чего, батюшка, пожелали-с?
- Уведи с улицы, а там поговорим. - Ман явно был утомлен.
- Милости прошу, милости прошу, да не спотыкнитеся, у меня тут ковры своеобразные-с. - Он кончиками пальцев указывал на дымку, стелящуюся у ног. - Камушки-с, выбоинки, ать - и не устоишь!
Осторожно ступая, посетители прошли по двору, поднялись на крыльцо и вошли вслед за хозяином в дом. Володька, наконец, позволил себе вздохнуть, да и Ман расправил плечи, усаживаясь на стул у входа в крохотную гостиную, каждый предмет в которой, как показалось Вольскому, был покрыт кружевной салфеткой. Парнишка потоптался у чистенького диванчика и осторожно присел на край.
- Ай, батюшка! Сюда нельзя! - Старичок совсем не слабой рукой в секунду поднял Вольского с дивана и почти бросил на ближайший стул. - Это реликвия, нельзя. - Китаец любовно погладил обивку. - Так, еще раз…- Он задумался и изобразил точно то же выражение лица, что и у калитки. - Аюшки?
- У нас, Китаец, видишь ли, какое дело… - и Ман поведал всю историю, случившуюся за последние сутки.
- Как? Вот так взял и закричал: «А как же чай?!» - Это, видимо, показалось старичку самым интересным в долгом и обстоятельном повествовании профессора.
- Точно так и закричал.
- Вот ведь какой импульсивный. - Скрип из легких Китайца, скорее всего, стоило расценивать как смех. - А дальше-с?
- Он замолчал, пожевал кончик своего карандаша и приказал выудить.
- Выудить?
- Выудить.
- Ай да Геометр! Только вот почему ты выуженных ко мне привел-с? - взгляд блеснул совсем не старческой острой синевой, полоснув по Володьке.
- Понимаешь ли, что он задумал? Из живого мальчишки душу вытряхнул, чтобы себе забрать. Я, конечно, много чего повидал тут, но такого преступления не могу потерпеть. Помоги ты им объединиться, всё лучше будет.
- Как только случится это, мальчик окажется дома, а что мы потом-с будем делать?
Ман тяжело вздохнул:
- Ума не приложу.
- А вот стоило приложить, батенька, коль скоро решения ищете. Я вот как себе полагаю-с. - Китаец погладил тонкую бородку пальцами. - Бумагу я, конечно, дам, но не сразу. Тебя ведь циркулем позвали, Ман?
- Им самым. Надоумили парнишку. - Старик снова резанул Вольского взглядом. - Я слышу, что зовут, вот и пошел по нити. Работает циркуль. Даже не помню, как от Пса с Ёлом оторвался. Нашел, а они: «Веди к Китайцу». Привел.
- Вижу, привел-с. Ну что, мальчик, делать с вами?
Володька буркнул что-то неразборчивое. Его неумолимо клонило в сон, ноги гудели, а веки наливались свинцовой тяжестью.
- Спать, я полагаю?
- Вы правы, профессор, хотя сон - вопрос почти не филологический. Помогите-ка. - Вольский был оттащен в соседнюю комнатку и уложен на низкую тахту. Он даже не пытался выкарабкаться из дремы, просто провалился в темный и теплый сон.
Профессор что-то доказывал Китайцу, не поднимая голоса выше громкого шепота. Мальчик спросонья никак не мог разобрать слов. В голове его после сна несколько прояснилось, а желудок сворачивало от голода. Он поднялся и приоткрыл дверь.
- Ты просто не понимаешь, что твой план почти не имеет шансов.
- А отсутствие твоего плана-с прибавляет нам шансов существенно.
- Нужно все еще раз обдумать.
- Нет у нас времени думать, сам сколько раз изволил сказать-с.
- Нет.
- Значит, будем действовать.
- И да поможет нам…
- Утка! - Китаец вскочил со стула, заметив проснувшегося Володьку. - Как ты смотришь, мальчик-с, на то, что на ужин у нас будет утка?
Глава восьмая
Кристаллическая
читать дальше Таверна снова ожила. Ёл, шумно дыша, переводил дух, вновь развернув свой чертеж. Глядел он на пересечение линий рассеянно и грустно. Пес стоял у двери, задумчиво наблюдая за калекой. Время от времени его правая рука доведенным до автоматизма движением опускалась в карман, секунду пальцы пытались ухватить циркуль, но не находили. В этот момент он, словно обжегшись, выдергивал пальцы из складок ткани и озадаченно моргал.
Оба молчали. Ожидали ли они застать мальчика здесь? Это было бы слишком просто. Но именно сюда они торопились, испытывая совершенно неоправданную надежду. Оказавшись под крышей дома № 39, преследователи разочарованно вздохнули. И замолчали. В дороге они перебрасывались редкими фразами, но теперь слова оказались совершенно лишними.
Каким образом искать беглецов в Теневой, не уступавшей размерами огромному городу, и, кроме того, хранящей тысячи закоулков, укрытых тайной этого места, ни один из них не мог понять. Без циркуля такие поиски могли растянуться на долгие дни.
- Куда запропастился Ман? - Пёс первым прервал тишину.
- Я так и не понял, когда он отстал. Сказал, что должен куда-то заглянуть.
- Это я слышал. - Пёс задумался, почесал пальцем кончик носа, прищурился. - Уж не вызвали ли они его?
- Да ну! Как догадаются, что с циркулем делать?
- Эта душа не так проста. Всё это не так просто, старик. Ты не понял еще? Что-то с этой душой не так, необычная больно.
Ёл рассеяно пожал плечами, почти утыкаясь носом в свой чертеж.
Пёс погрузился в размышления. Он вообще не любил разговаривать. Каждая фраза давалась ему с трудом, как если бы слова не желали соединяться в предложения. Гораздо больше молодому человеку нравилось размеренное скольжение циркуля, ровный ход времени и долгие рассказы Геометра о математике. В свое время, еще до того, как юноша получил столь не любимое им прозвище, он изучал физику, энергетические потоки, взаимодействия крошечных частиц, создающих Вселенную, - атомов. Сейчас он почти не вспоминал о них, но когда-то эти крохи составляли всю его жизнь. И четкая структура всего сущего завораживала его. Как завораживало и хитрое сплетение генома его болезни, медленно убивающее начинающего физика. В тот момент он не задумывался ни о чем, кроме идеальной конструкции, разъедающей неидеальное тело.
Однажды он уснул - и проснулся в совершенно незнакомом ему мире, лежа на кушетке в комнате со сводчатым потолком. Над ним склонялся темноволосый мужчина и придирчиво осматривал физика:
- Ну-с, друг мой, как вам поживается? - упор был сделан на последнее слово.
- Спасибо, пока…
- Не «пока», друг мой, а «уже». Вам, чтобы сразу всё встало на места, уже не надо думать о «пока». Ну, вы меня понимаете, мы же с вами натуры в некотором смысле родственные. Точные науки уважаем. Уважаем ведь?
- Уважаем. - Физик растерялся. Он никак не мог понять, где же он находится, и кто этот человек, произносящий слова с такой несусветной скоростью.
- Исходя из этого вашего постулата, я сделаю вывод, что трижды вам объяснять ничего не придется. Атомы, знаете ли, а-то-мы. Атомы располагают к тому, чтобы все понимать с первого раза. Я так полагаю, что мы общий язык найдем. Ведь найдем? Мы не можем не найти! Мы же математики! И не какие-нибудь там, а с большой буквы! Ах, да! Я Геометр. - Физик понял, что в глазах говорящего само слово «геометр» уже подтверждало большую букву «м» в «математиках».
Цепкая память Пса почти дословно сохранила повествование Геометра о Теневой, судьбах и чертежах. Даже выражение лица своего нового учителя в те часы Пес мог бы вспомнить без каких-либо усилий. Молодой человек на лету схватывал основы, но когда Геометр объяснил ему круг задач, стоящих перед Хранителем душ, Пес наотрез отказался. Ему казалось, что его знаний совершенно недостаточно для такого рода поручений. Однако едва не взбесившийся от такой неуверенности Геометр, вылил столько словес о важности физики и физиков для всего сущего, что Пес постепенно утвердился в мысли, что всё может получиться.
- Слушай, а как ты с ними управляешься?
Пёс вздрогнул, голос Ёла выдернул его из размышлений.
- С кем?
- С душами.
- Как? - молодой человек задумался на несколько секунд. - Всё не так сложно, как может показаться. Техника, да и только. Другое дело, что все они требуют понимания, снисхождения, интереса к себе. Самостоятельные слишком, а всё как дети.
- А ты? – калека спрашивал осторожно. Его немного смущала такая разговорчивость обыкновенно далекого и молчаливого Пса. Молодой человек был опасен, Ёл понял это как только впервые увидел темный взгляд и прямую напряженную линию губ. Мужчина съеживался всякий раз, когда Хранитель появлялся поблизости. Сейчас рядом не было Мана, который обычно легко сворачивал силу Пса на себя, и Ёл пронзительно ощущал одиночество и безнадежность, хватаясь за разговор с Гончим, чтобы хоть как-то смягчить нахлынувшие эмоции.
- А что я? Послушаю, покиваю, иной раз и помогу: бывшим родственникам передать что-нибудь, о новом теле позаботиться, график с Геометром прояснить…
- А бунтующие?
- С теми и разговор короткий. Если что не нравится, человека в сон, а душу на ковер. Пусть с Геометром объясняется. Мое дело маленькое - доставить, но если что серьезное, то это не ко мне, к нему.
- А ты не знаешь, где та, моя?.. - Ёл, наконец, задал вопрос, который так давно волновал его.
- Знаю. Подробности не разглашаю, но она развивается вполне мирно. Быстро тело нашла. Растет. Ты ей хороший запал дал.
- Я?
- Ну, ты. Чего удивляешься? Ты ведь не одиночкой в жизни был. Не то, что сейчас. - Пёс хмыкнул. - А те, кто не одиночки, для души полезны.
- Правда? - Ёл медленно сворачивал лист с чертежом.
- Правда. Отдаешь много. Много приобретаешь. Закон такой есть.
- Расскажи, а?
Пёс вздохнул. Как бы он не любил говорить, сейчас он чувствовал необходимость хоть как-то помочь этому потерянному человеку. Быть может, потому, что и сам ощущал себя потерявшимся в выходке учителя? Хранитель постарался отогнать от себя такие мысли:
- По земным меркам лет десять прошло с твоего перехода. Ты сына совсем мелким знал, а он вон как вырос. Даже и в лицо-то не помнит тебя. Только душа его о тебе не забыла. Да выразить не может, пока не сольется с твоей кровью в его теле. Щуплый он у тебя какой-то. - Пёс поморщился. - А душа сильная у него. Да я не о ней, а о твоей. Ты же семью любил, работу свою, жизнь. Такие графики, как твой, редкость. Чтобы всё так мирно шло до перехода. Потому, видимо, ты здесь до сих пор. Если бы жизнь ломала тебя, так и не желал бы ее вернуть, верно?
- Да, так.
- Так. И отдавал ты любимым много. Это ты и без меня знаешь. Постоянно только о том и говоришь. Только сейчас. А тогда делал это неосознанно. Просто потому, что любил их. Вкладывал душу, как люди говорят. И отдавая, только приобретал, потому что любовью тебе и воздавалось. Такая душа, как твоя бывшая, - настоящее сокровище. Любви в ней много, веры. По новому графику, если всё правильно пойдет, отличный человек получится. А тебе о ней жалеть нечего. Всё одно не вернуть. Отдал бы тело свое другой душе, переродился, и всё. А ты уперся желанием - и хоть ты что делай!
- Так ведь как иначе? Я домой хочу попасть. К жене, детям.
- Ой, калека, говорили тебе, говорили, как об стену горох. Нельзя так.
Ёл поднял глаза на молодого человека. Сколько уже лет этот парнишка не старится, живя под сенью Теневой и служа Геометру и его прихотям? Десятки. А вот морщинки всё же пролегают в уголках вечно прищуренных глаз и на переносице - Пёс вечно хмурится. Деловой. Серьезный. Когда-то и Ёл был таким. Он был строителем. Работа ответственная, но домой Ёл всегда возвращался с улыбкой. Сейчас он не мог вспомнить, но тогда его звали Андреем, был он смешливым и баловал детей. Тонкая и звонкая, старшая, визжала: «Папка!» и бросалась на шею, а Володька из детской тащил, едва не надрываясь, большущий грузовик - показать. Жена, смотрела, улыбаясь, прислоняясь плечом к дверному косяку, а он ловил ее взгляд, подмигивал и уходил мыть руки.
Это воспоминание было единственным, что еще сохранилось. Раз от раза оно всплывало, стоило только развернуть чертеж. Но краски постепенно смывались, чувства притуплялись. С ожесточением и упрямством бывший строитель хранил его, бережно восстанавливая ускользающие детали. Он не помнил, почему любил жену, не знал, когда родилась его дочь, утрачивал понимание привязанности к сыну, но одно секундное воспоминание стало для него идеалом, который нужно воссоздать в точности, и никак иначе.
Ёл не отдавал себе отчета в своих желаниях, а окружающие его товарищи никак не могли найти слова, чтобы донести до него смысл происходящего.
- Нельзя, нельзя, все так говорят, а вот Геометр…
- А что Геометр? - в голосе Пса все же прозвучала обида и не прошедшее изумление. - Видел сам, зачем он за всё это взялся.
- Подумать только…
- Он и не планировал ничего делить. - Пёс никак не мог поверить в то, что наставник, обычно столь откровенный, не рассказал ему, не спросил совета, да хотя бы мнения. Всё-таки вместе они шли рука об руку не один десяток лет. - И не планировал. А уж как всё спланировал! Да только не проста душа у парнишки, не проста. - Молодой человек пожевал губу. - Как она надоумила его циркуль стащить? Похоже, связь у них сильная. И в Теневую протолкнула… И дерзит… И оберегает на расстоянии… - взгляд Пса начал метаться по комнате. - Такая связь с телом только у Кристаллических и бывает…
- У каких?
- Так вот почему она так сильно Геометру понадобилась!
- Да ты о чем?
- Душа у твоего сына Кристаллическая!
- Это что значит?
- А то и значит! У нас с тобой, Ёл, большие проблемы. Вот что это значит.
Ёл подобрался поближе к Псу, медленно съезжающему по стене на пол.
- Да что с тобой? Что за Кристаллические?
- Они особенные. Состоят не только из энергии. Как же я не усмотрел? Как же я пропустил? Спешил. Спешил. Вот всегда говорит Геометр «не надо спешить», а я поспешил. Не увидел. А он увидел. Увидел и ничегошеньки не сказал. Как опасно. Опасно.
- Да что опасно-то?!
- Кристаллические не просто так в мир приходят. Они вообще не приходят. Они испокон века существуют. На них нанизывается весь опыт жизни. Ничего не стирается. Всё сохраняется. Такими душами гении живут. Если могут вынести. Всё зависит от графика. Передавать такую душу вообще нельзя. Она крепче алмаза, сильнее ветра. Ох, опасно, как опасно. - Псу показалось, что он, наконец, понял задуманное Геометром. Гончий сглотнул подступающую панику.
- Да объясни же толком! - Ёл чувствовал, как ладони постепенно становятся влажными.
- То-то даже самые ярые успокоились. Кристаллическую учуяли. Тихонько сидят. Как бы она их не схавала.
- А?
- Вот тебе и «а». Не место ей в Теневой. Совсем не место. И надо скорее вернуть ее. Скорее, старик, скорее! - Пёс поднялся, предательская дрожь в коленях побуждала бежать. Ёл во все глаза смотрел на Гончего.
- И куда же мы теперь? Где искать-то ее?
- Там, где тише всего. - Они уже покинули стены таверны. Пёс ежеминутно замирал, напряженно вслушиваясь. - Там, где тише всего.
-
-
07.10.2009 в 22:05Врезалось леской в память. Ну просто замечательная фраза.
Как же я люблю, и одновременно не люблю, когда две параллельные линии идут!) Только что была одна, и тут - бац! - вторая. Перестаиваешься, мысли в кучку, все по полочкам, и картинка. И главное, что действие и там и там, и ничего не хочется пролистать с унылым видом. И самое главное, интрига. На самом интересном, Мастер, обрываете... Интриган.)))
Как и прежде, жду продолжения.) И раз уж тут совсем точные науки появились... Вот интересно, Теневая - мир... э... не совсем физический, основан на ментальных сущностях, но в нем действуют законы физики, "выложенные" в плоскости. Раз действует циркуль, заворачивающий линию человекав "призывный клубочек", значит, по идее, должны столь буквально действовать и другие инструменты? То есть, линейка там, или лента Мебиуса? =))) глупый вопрос. но интересно же...
-
-
07.10.2009 в 22:07Он такой... *прочел 10-ую еще днем и счастлив... но все равно - МАЛО!*
-
-
07.10.2009 в 22:22Что касается линеек, то, как можно удостовериться, они являются лишь чертежным инструментом. Не самым обычным, но все же...
Суть по большому счету заключается не в приборе, а в носителе его и той силе, что он прикладывает.
Спустя несколько глав ваш вопрос отпадет сам собой.)
Шимрис, тебе всегда мало))). Скоро будет еще.
-
-
07.10.2009 в 22:35Ждем-с с нетерпением.)
Суть по большому счету заключается не в приборе, а в носителе его и той силе, что он прикладывает.
То бишь, циркуль, линейка и тэ дэ и тэ пэ являются... просто орудием, и с таким же успехом можно использовать саперную лопатку?)
-
-
07.10.2009 в 22:42Ну-ну-ну, не будем утрировать. Математики не лишены эстетства, посему на саперные лопатки морщатся. Да и для черчения лопатка как-то мало пригодна. И вот из принципа не продолжу этот софистический спор, потому что все объяснения ждут вас впереди.))
-
-
07.10.2009 в 23:48Ох, интригуете нас, автор, интригуете... «Даёте» нам Китайца, разворачиваете Пса и Ёла, закручиваете, ведёте...
А ещё - щемите сердце матерью. Несколькими фразами в начале заставляете нас почувствовать, каково ей. И жутко становится, потому что знаешь это, знаешь в реальности...
Чувствуется, по завершении отпечатаю «Доказательство», переплету и поставлю на полочку рядом с Булгаковым, Достоевским и Орловым... Да-да, тоже читала «Альтиста Данилова» - как-никак, произведение преподавателя - и тоже нахожу нечто сходное.
Вот так. Давайте и дальше... готовьтесь к доске )
-
-
08.10.2009 в 00:39И... только я не читал историю загадочного альтиста Данилова?..
-
-
08.10.2009 в 01:56... Вот как я заочно люблю всех людей, которые любят историю Геометра! Причем люблю из чисто эгоцентрических соображений: их хвалебные отзывы подтверждают мой хороший вкус, вотЬ. Поскольку когда-то - и даже не так давно - увидел я начало этой истории и влюбился с первого взгляда.
И второй взгляд (равно как и третий, и т.д.) - не разочаровал. А даже наоборот.
Но как вип-читатель, уже знающий кое-что дальше, молчу ) И очень-очень-очень жду продолжения!
-
-
08.10.2009 в 09:59Как ты и говорил, персонажей "вызвали к доске"...Снимаю вопрос о том, почему Вольский отца не узнал. Снимаю.)
К слову, о Ёле. Пугает он меня немного своим цеплянием за прошлое, которое не вернуть. И напоминает бесчисленное множество людей с подобной, но в более скрытой форме, проблемой. Все мы любим повспоминать какое-нибудь славное времечко, когда и солнце ярко светило, и трава зеленела пуще обычного. Чего уж греха таить...После такого взгляда на это, так делать больше не хочется. В конце концов, живем все в настоящем...)
Володька меня удивил. Очень удивил...Как и Пес, к слову. Кот, ты решил собрать в Теневой ученых всех мастей и направлений?))
Геометр, филолог, физик...Вылетает из этого числа только строитель, но он тоже, в некой мере, создатель.)
О-о-очень порадовал Китаец. Хотя то, что Вольского у него в сон склонило, и то, что Пес сказал о бунтующих душах...Интригу держишь.))
- Утка! - Китаец вскочил со стула, заметив проснувшегося Володьку. - Как ты смотришь, мальчик-с, на то, что на ужин у нас будет утка?
А вот на этом месте мрэ замер и начал воздавать хвалу Китайцу, и всячески осыпать того овациями.
Чувствую я, этот "кадр" будет еще покруче Геометра...Хотя, кто может быть круче Геометра?!
Но с другим привкусом. Если Геометр просто не любит объяснять и у него "в крови" такое поведение и эксцентричность, то Китаец...Хм, похоже, он просто хитрец, уходящий от ответов резкой сменой темы..Как-то так.
А вообще, за твоими персонажами одно удовольствие наблюдать: все, как живые. И сюжет ты закрутил непредсказуемый. Ждем-с.
НО КАК ЖЕ МАЛО!!!! - возопила природная любознательность мрэ. ><
-
-
08.10.2009 в 13:06мрэ, книжка чему-то да учит? Вдвойне приятно автору.)
И еще более приятно, что новый персонаж так же не остался незамеченным и даже заинтересовал.)
Они с Геометром друг друга стоят...))
НО КАК ЖЕ МАЛО!!!! - возопила природная любознательность мрэ. ><
Знаешь, никогда не любил большие по объему главы. Они меня утомляют. Видимо, поэтому сейчас пишу такие короткие.
Да и по смыслу они завершаются довольно быстро. Воду лить я не люблю, а структура "Доказательства" сама собой такая получается.
Сорю, но ждите очередного "мало".)
-
-
08.10.2009 в 14:47Я уже заметил...Они, как две стороны монеты, на мой скромный поверхностный взгляд.))
Касательно объема глав: мрэ просто разбирает дикое любопытство.)))
-
-
08.10.2009 в 14:48-
-
08.10.2009 в 14:51Значит, история в несколько раз более живая, чем мне казалось.))
-
-
08.10.2009 в 14:53Иногда я их боюсь.)
-
-
08.10.2009 в 14:57...Какие непослушные дети.)
Но ты их приструнишь.
Вспомнился "Театральный роман" Булгакова. Максудов тоже, кажется, не знал, что у него дальше будет.)
-
-
08.10.2009 в 15:09Нет, персонажи не бесятся. Просто подкидывают мне такие задачки, что я иногда оказываюсь поставленным в тупик.
-
-
08.10.2009 в 15:12О. ...Но судя по тому, что я имею честь и счастье читать, ты эти задачки решаешь великолепно.
-
-
08.10.2009 в 15:13-
-
08.10.2009 в 15:13)
-
-
10.10.2009 в 00:46Во-первых, извиняюсь, что так тянула. Теперь сама себя за это кляну - отложить на долгое потом такую красоту - непростительный грех даже для изначально тёмного создания.
Сперва, с первых двух глав прицепилось ощущение: "Кажется, помимо Кэролла, у меня появился ещё один любимый писатель". Конечно, любит демон не только Кэролла, но именно его Алиса всплыла сперва в мыслях. Потому что повествование закружило и понесло событиями, при этом оставляя в равновесии. Кажется, все торопятся, повествование развивается достаточно быстро, главы глотаются залпом и при этом всё движется в определённом, угадываемом ритме.
После "Алисы" пришёл Булгаков. Вторая яркая ассоциация. Диалоги, обрывки фраз, за которые цепляешься, пытаясь с Володей вместе осознать, куда закинуло и что делать. И кто вокруг суетится/ругается/что-то планирует/чертит/etc.
Чётко знаешь: все, кроме тебя, прекрасно знают, о чём идёт речь, а ты сидишь и не понимаешь. Очень часто этого не хватает - любят авторы в наше время всё объяснять с первых строчек.
Разумеется, понравилась атмосфера сказки. Пусть даже видно, проглядывает за спокойными тонами совершенно неспокойное, тревожное предчувствие, а всё же сглаживается, отпечатывается в памяти чуть смазано, как акварельные работы.
И отдельно хочется восхититься образами. Всеми без исключения. Только познакомившись с персонажами, уже понимаешь и принимаешь их. Живые. Не из этого мира, пусть из него и вышедшие. Потрясающи.
Помимо перечисленного, поймала ещё порядком ассоциаций, но главное - не они, а атмосфера, впечатления, догадки и ожидания.
Безмерно хочется заглянуть чуть дальше, потому что линии повествования прочно приковали к нему внимание.
*пошла обдумывать, не в силах подобрать слова*
-
-
10.10.2009 в 06:20Афтар, проду!!! ))))
-
-
10.10.2009 в 13:39Кажется, упоминание о Керроле уже всплывали в комментариях к "Доказательству",
что лишний раз меня убеждает в том, что все, мною прочитанное, так или иначе выливается в мои строки.
Быть может, однажды кто-то углядит следы "Техника миров" в моем творчестве)))
RhiSh, мур-мур-мур.)
-
-
10.10.2009 в 13:51-
-
10.10.2009 в 14:08-
-
10.10.2009 в 14:16-
-
10.10.2009 в 14:31-
-
18.10.2009 в 13:28- …А слышишь меня, потому что я часть тебя.
- Но ведь почки свои я не слышу.
- Так ведь и я не почки. …».
Охо-хо!.. Не почки – это точно… )
Многие ведь вообще наличие души не признают.
Почки – это ведь хотя бы что-то реальное – какие-то там органы, которые вполне даже существуют, и болят иногда, заявляя о себе. Да и наука их изучила: ну, там, лоханочки, протоки, и прочее… Все это потрогать можно, глазами увидеть. А душу?
Что это вообще такое?
Семь грамм не пойми чего, которое даже органа своего не имеет. Непорядок.
А то, что болит иногда, заставляя выть от тоски – так это, вы, наверное, чего-нибудь съели не то, а теперь маетесь дурью, приписывая это какой-то непонятной ДУШЕ.
Примерно такие аргументы приводит обыватель, когда начинается разговор о душе.
Зачем она нужна, если без нее легче?
Толку-то от нее никакого, только одни проблемы.
Вот и живут так, уверенные в своем рационализме и целесообразности. Без порывов и «фантазий». Не слыша и не желая слышать.
Ведь слышать чужую душу – это вообще особое умение. А свою – тем более.
Володьке просто повезло, что он смог встретиться со своей Душой и поговорить. Могло ли такое случиться в обычной его жизни? – Скорее всего – нет…
Чаще всего ведь эти «встречи» и бывают при таких вот экстренных обстоятельствах, когда человек остро нуждается в помощи.
Когда он не знает, как поступить, тогда и обращается к своей душе, спрашивает у нее совета.
Какое-то подспудное чувство говорит ему, что тот непонятный и беспокойный кусочек нас самих, не поддающийся изучению, подскажет именно то, что правильно.
Потому что он тесным образом связан с совестью и всем-всем лучшим, что в нас есть.
Мне кажется, эти главы – именно об этом. О поисках общего языка со своей душой.
И это притом, что все эти философские вопросы спрятаны за яркой и необычной формой!
Поэтому читать безумно интересно!
…И про Китайца, который похож на кого угодно… только не на китайца. )) Каждое его слово, каждая его присказка противоречит заявленному имени. И – если это задумано осознанно (а я думаю, что это так, и автор задает нам еще одну загадку, над которой предстоит поломать голову)), то это очень хороший прием!
Что за Китаец? Почему – китаец, - вместе со всеми его «аюшками», «батюшками», мягкими «с» на конце слов?..
«Он задумался и изобразил точно то же выражение лица, что и у калитки». -!!!! Совершенно сногсшибательная метафора!!! ))) Сразу многое дает к образу!
Не так прост этот «неправильный» китаец, этот старик с «совсем не старческой острой синевой» в глазах!
Недаром Манн притащил Володьку именно к нему. Значит есть у того какие-то силы, какие-то нераскрытые возможности!
…И про Ёла, о котором Пёс рассказывает так подробно:
«Ты же семью любил, работу свою, жизнь. Такие графики, как твой, редкость. Чтобы всё так мирно шло до перехода. Потому, видимо, ты здесь до сих пор. Если бы жизнь ломала тебя, так и не желал бы ее вернуть, верно?
- Да, так.
- Так. И отдавал ты любимым много. Это ты и без меня знаешь. Постоянно только о том и говоришь. Только сейчас. А тогда делал это неосознанно. Просто потому, что любил их. Вкладывал душу, как люди говорят. И отдавая, только приобретал, потому что любовью тебе и воздавалось. Такая душа, как твоя бывшая, - настоящее сокровище. Любви в ней много, веры».
Возможно, именно это и позволило Ёлу, потерявшему всё, существовать в Теневой так долго.
Именно сила его души позволяет еще ему помнить то, кем он был раньше, не терять себя.
…И про Володьку, оказавшимся обладателем КРИСТАЛЛИЧЕСКОЙ души:
«Кристаллические не просто так в мир приходят. Они вообще не приходят. Они испокон века существуют. На них нанизывается весь опыт жизни. Ничего не стирается. Всё сохраняется. Такими душами гении живут. Если могут вынести. Всё зависит от графика. Передавать такую душу вообще нельзя. Она крепче алмаза, сильнее ветра».
…Мне кажется, все-таки именно сила души Ёла, его любовь к сыну и дала тому тот стержень, который сделал его душу неделимой, цельной, Кристаллической.
И, возможно, именно это обстоятельство и поможет Володьке не только выпутаться из передряги, в которую он попал, но и помочь отцу.
Хочется в это верить!
(И еще очень-очень хочется оставлять комментарии сразу, но - я, к сожалению, много чего не успеваю... И поэтому часто плетусь в самом конце. ))) Когда-нибудь надеясь наверстать. ))
-
-
18.10.2009 в 13:33«…ОПАСЛИВО ежился и смотрел только под ноги, словно ОПАСАЯСЬ, подняв глаза, увидеть какого-то монстра».
Однокоренные слова близко; лучше для одного из них подобрать какой-то синоним, чтобы не было повтора.
«…желудок СВОРАЧИВАЛО от голода». – Плохо представляю себе сие действие. Больно уж оно ЗРИМОЕ, с этой приставкой – «С». )) Возможно, тут следует найти более точное определение? М-м?..
Н-р: «желудок ДАВНО ПОДВЕЛО от голода», «крутило», «В желудкЕ СОСАЛО ОТ голода» или что-то вроде этого.
«…его правая рука ДОВЕДЕННЫМ ДО АВТОМАТИЗМА движением опускалась в карман…» - М-м… Что-то тут не то. Если бы, к примеру, речь шла о том, что «Пес доведенным до автоматизма движением начертил портал», тут бы это было к месту. То есть, если бы речь шла о каком-то УМЕНИИ. А сейчас речь не об этом.
ИМХО, я бы заменила выражение на что-то типа: «его правая рука ПРИВЫЧНЫМ движением…» То есть чтобы подчеркнуть не ПРОФЕССИОНАЛИЗМ, а просто ПРИВЫЧНОСТЬ, каждодневность этого движения.
«Как завораживало и хитрое сплетение генома его болезни, медленно убивающЕЕ начинающего физика». – ИМХО! ИМХО! В принципе, можно оставить и так, если выделить «СКОПЛЕНИЕ, …убивающее…физика».
Но можно сказать и более прямо: «хитрое скопление генома его БОЛЕЗНИ, убиваюЩЕЙ …физика». М-м?
«Жена, смотрела, улыбаясь, прислонЯЯсь плечом к дверному косяку…» - Наверное, лучше - «прислоНЯСЬ». А то получается, что она улыбалась, только В ПРОЦЕССЕ ДВИЖЕНИЯ к косяку.
-
-
18.10.2009 в 14:04Простите, что влезаю, но мне, как человеку посредственному, почему-то казалось, это не метафора. Думалось, что имеется в виду то, что Китаец сделал точно такое же выражение лица, какое у него было когда Володька и Ман только-только его увидели - у калитки. Как бы...Повтор действия.
Хотя как метафора оно звучит действительно ...круче, что ли, и мне нравится больше.)
-
-
18.10.2009 в 14:09"Лицо - как калитка" - мне показалось, это здОрово! )))