Та, что гуляет сама по себе

[Rhiannon]

Глава восьмая
Теория случайности

Глаза оборотня оправлялись от ослепления быстрее человеческих, так что колдун-недоучка ещё только хлопал глазами – а Таша уже видела, как плавится каменный пол в месте взрыва, жизнеутверждающе пылая светлым кругом пламени по краям.
«…мда, попади такой шарик в тебя, тщательная прожаренность была бы обеспечена…»
В центре круга корчилась, извиваясь, сгущённая темнота. Попавшие за границу огня щупальца тьмы поспешно расползались тенями по углам, прячась от тепла и света.
А за кругом…
Таша поспешно подняла взгляд – на чёрную накидку, уже колыхнувшуюся рядом:
- Ты в порядке?
- Что это… - она судорожно вдохнула, глуша волну тошноты – вниз Таша не смотрела, но не чувствовать солоновато-металлический запах не могла, - …что это?
Джеми, наконец проморгавшись, приблизился к ним на подгибающихся ногах, старательно глядя прямо перед собой:
- Морт, - облизывая пересохшие губы, пробормотал он.
- Кто?
- Мортуин. Сокращённо – морт. Охотничья собачка некроманта, творимая им из тени убитого человека. В сущности, это и есть тень, только оживлённая парой капель крови убийцы-некроманта. «Хозяина». И несколько… видоизменённая.
Таша сглотнула:
«Значит, ещё и некромант…»
- А как ты его…
- Боевой кьор. Кстати, думаю, испепеляющий свет тоже подошёл бы… - Джеми почесал макушку. Он казался бы спокойным, если бы не подозрительно зелёненький цвет лица. – Эти твари боятся огня, а свет, по яркости сравнимый с солнечным, их… растворяет. Сказал бы «убивает», но трудно убить то, что нельзя назвать живым.
Таша на миг опустила взгляд. Тьма в круге с каждым мигом сморщивалась. Бледнела.
Не может этого быть, несколько отстранённо подумала она. А разве может? Минуту назад кто-то был жив, дышал, говорил, а потом живая тень ворвалась в дом и…
- Мортов можно натравить только ночью, - бойко болтал Джеми, понемногу отступая подальше от гаснущего круга. – Утром они забиваются в тёмное место и остаются там до того, как солнце не скроется… В общем, от рассвета до заката они недееспособны.
- Как вампиры? – украдкой пятясь к двери в комнату, зачем-то спросила Таша.
- О, нет, - замотал головой мальчишка, - куда хуже вампиров. От этих зверушек не отделаешься осиновой щепкой или серебряной безделушкой.
- Текущая вода, - вдруг сказал Арон.
- Эм… что, святой отец?
- Как и многая нечисть, морты не смеют пересекать текущую воду. Это может сыграть нам на руку, - дэй кинула взгляд на крохотную, ещё темневшую на полу кляксу. – Джеми, сколько мортов может одновременно выпустить в погоню некромант?
- Ну, если учесть…
- Понятно, - Арон сжал губы. – В таком случае у нас проблемы.
Пару секунд дэй смотрел куда-то в сторону, а затем, вскинув голову, взглянул на господина Мирана:
- Вы в порядке?
Тот силился и не мог отвести взгляд от тела на полу:
- Д, - еле слышно выдавил гном, - д-д…
- Господина лекаря дома кто-нибудь ждёт?
- Д-д-д…
- Идите за стражей, приведите их сюда и расскажите всё, как есть. Начиная с нашего прихода. Ваша жена добавит, откуда мы взялись. Пусть проверят вас правдометром. Вам нечего бояться. Но до вашего возвращения земному пристанищу господина Гирре придётся быть здесь, и поскольку это зрелище явно не для глаз ваших домочадцев, в ваших интересах обернуться как можно скорее, - дэй осенил тело крёстным знаменем и, молитвенно сложив ладони, склонил голову. – Rekvi’em eterman dona e’i…
Не дожидаясь окончания молитвы, господин Миран бочком протиснулся к открытой двери и, выпрыгнув наружу, колобком устремился вдаль по улочкам.
- Domin. Amen, - закончил Арон, поднял голову и, взметнув концом пояса, стремительно прошествовал в детскую.
- А, - подала дрожащий голос Таша, - сколько?..
- Количество ограничено скрепляющими силами заклятия, магическим потенциалом творца и… - Джеми, запнувшись, махнул рукой. – В общем, одновременно не может существовать больше тринадцати мортов, сотворённых рукой одного мага. Новые морты будут автоматически уничтожать…
- Тринадцать?
Таша тупо смотрела на догорающее пламя.
«Но ведь с нами колдун, пусть и недоучка», - промелькнула обнадёживающая мысль. Значит, и боевые кьоры…
«…ага. Две трети суток».
- Госпожа Миран?
Услышав голос дэя, Таша заглянула в комнату. Нирулин как раз отлепливалась от стены, яростно баюкая малышку на руках:
- Я выглядывала… святой отец, я видела… эта тварь…
- Она пришла за нами. Тому, кто преследует нас, вы – без надобности. Стоит нам уйти, и никто вас больше не потревожит.
- Правда?
Дэй приложил руку к сердцу:
- Neba’n inpertorio, - серьёзно сказал он.
- Вашей клятве я верю, - вздохнула Нирулин.
Лана, хлопавшая любопытными глазёнками, трогательно улыбнулась дэю во весь беззубый рот. Тот рассеянно улыбнулся в ответ:
- Госпожа Миран…
- Да, святой отец?
- Вы спрашивали, что можете для меня сделать?
- Да, - без раздумий ответила та.
«А быстро она пришла в себя, однако. После такого-то…»
«…а, может, она из себя и не выходила? Кажется, этой семьёй правит крепкая женская рука…»
- В таком случае, не могли бы вы взять к себе на недельку мою младшую дочь?
- А, ту спящую красавицу?
- Именно. Но, может быть… во всяком случае, я очень надеюсь, что она…
- Что?!
Таша в два прыжка встала между дэем и Нирулин – глаза прищурены, волосы чуть вздыблены:
- Скажи мне, что я ослышалась!
- Нет, Таша. С неделю Лив… поспит в семье Миран, если они согласятся.
И хоть сказано было «если», звучало - «когда».
- С чего бы это?
- Потому что игра со смертью со спящей девочкой на руках не имеет ни малейшего шанса на успех.
- Ксаш, объясни мне!!
- Не здесь. Госпожа Миран?..
Перехватив ручку Ланы, заинтересованно тянувшуюся к воротничку дэевой фортэньи, Нирулин кивнула.
- Благодарю вас, - улыбка дэя стала ещё теплее. – Заберёте Лив к себе завтра утром, ладно? А если она… вдруг… очнётся – скажете, что Таша скоро за ней вернётся. В подтверждение Таша напишет записку, оставив её на столе в комнате.
- А вы…
- Мы уходим из трактира. Немедленно. Только вещи заберём.
- Арон, - Таша пискнула почти жалобно, - и всё-таки…
- Не здесь. Benin’e dikis, Miran-entaro.
- Спасибо? Мне? Да за всю жизнь мне вас не отблагодарить, святой отец! – Нирулин отвесила почти земной поклон, вызвав недовольное «угу-гу» Ланы. – Я буду молиться за вас!
- Это было бы нелишним, - дэй склонил голову. – Да благословит вас Неба. Таша, Джеми – идём.

- Что ты делаешь?! – едва шагнув за порог, выкрикнула Таша. – Объясни мне, пожалуйста!
Вместо ответа дэй взял её за руку – Таша рванула ладонь вниз, но уверенные суховатые пальцы держали крепко…
«Принимаю правила игры».
Ответу, не произнесённому вслух, Таша почему-то не слишком удивилась. Лишь вздохнула безнадёжно и перестала вырывать руку, примирившись с ролью нашкодившего ребёнка, которого сердитый папочка тащит домой.
Общаться ментально… пожалуй, не так уж и трудно, прикинула она. Сконцентрироваться на том, что хочешь сказать, - это мы при общении с животными проходили, - послать короткую мысль…
«Какой ещё игры?»
«Неужели ты не поняла, Таша? Он играет. Тобой. Единственный твой шанс вернуться к привычной жизни – это сыграть с ним. И выиграть».
«Играет? Что… Я не понимаю!»
Дэй шёл вперёд быстро, очень быстро. Отстранённо смотрел вперёд.
«Ты ведь до сих пор не можешь понять, зачем им понадобилась твоя сестра. Даже если предположить, что это связано с вашим происхождением – неужели ты не замечала, что многие случайности не могут быть случайными?»
«Какие это?»
«Почему они не добили твою мать?»
«Хотели… хотели, чтобы она мучилась».
«Почему они не дождались, пока ты вернёшься домой? Прямой наследницей престола являешься именно ты».
«Ну…»
«Почему повезли твою сестру не в Адамант, к королю, которому нужно устранить оставшихся представителей династии Бьорков, а на север?»
«Э…»
«Почему оставили зеркало на полу?»
«Оно… случайно упало!»
«Случайно. В том-то и дело. А то, что тебе удалось так просто вытащить Лив – тоже случайно?»
«Ты мне помог! Без тебя бы…»
«А зачем натравливать на тебя мортов?»
«Чтобы устранить меня, чтобы я…»
«Таша, Таша, - дэй качнул головой. – В этой истории всё совсем не так, как кажется».
«А как же, интересно?»
Она терпеливо слушала шум города в его молчание. Шум жизни… и пыхтение едва не отстающего Джеми, и, время от времени – досадливое «ну отвяжись ты уже!!» в адрес кого-то незримого.
Шелестнули полы фортэньи, чуть распахнувшись при шаге на лестницу в загорное небо.
«Он хотел, чтобы Мариэль показала тебе своего убийцу, - наконец ответил дэй. – Хотел, чтобы ты забрала свою сестру. Хотел, чтобы ты выяснила, кто он такой. И хотел, чтобы когда-нибудь ты нашла его».
«Зачем?!»
«Некромант. Бессмертный. Жестокий. Ему скучно. А что может быть веселее, чем игра живыми людьми?»
«Бред!»
«Дальнейшее покажет. В любом случае мы уходим из трактира туда, где никто непричастный не пострадает от этих зверюшек. А если я прав – то тебя убивать мортам не велено».
«Судя по произошедшему пять минут назад – слабо верится!»
«С тобой морт не стал бы доводить дело до конца. Припугнул, обратил бы в бегство – не более. Его… их цель – загнать тебя в распростёртые объятья “хозяина”. Или тех, кто приведёт тебя к нему».
«Но как же Лив? А если…»
«Если бы её хотели выкрасть – выкрали бы сегодня. Сейчас. Пока нас не было. Если морты знают, где мы, то и “хозяин” тоже. А что-то заставляет меня думать, что истинные загонщики не столь далеко, как хотелось бы. Вдали от нас твоя сестра в безопасности, Таша».
Она мельком оглянулась, кинув взгляд за каменные перила. От Камнестольного их отделяла уже пугающая высь.
Бред, подумала Таша. Могла бы предположить всё, но только не это. Форменный бред…
Ну почему даже этому бреду, лишь его предположениям она – верит?
«Но почему мы, почему именно мы… я?»
«Боюсь, это не у меня надо спрашивать».
«И что мы можем сделать?»
«Встретиться лицом к лицу с “хозяином” и победить».
«Ага. Конечно. Гениальный план. Главное, как просто звучит».
«Таша, это всё, что нам остаётся».
«Ещё вчера ты говорил другое».
«Потому что это было вчера».
«А что изменилось?»
«Что-то да изменилось».
«Нет, с тобой невозможно разговаривать!»
Туннели Подгорья приняли их под радушные своды.
«Больше всего меня сейчас беспокоит Джеми».
«И больше всего в данной ситуации тебя беспокоит это?!»
«”Хозяин” ментально связан с этими тварями. Они услышат его приказ на другом конце света. Он может смотреть их глазами. И в момент смерти морта “хозяин” видит, как это произошло. Таким образом, о Джеми он точно знает. И если твоя смерть не входит в правила игры, ручаюсь, что Джеми в его игру не вписывается».
«То есть… с нами он в опасности?»
«Да. Но без нас – тоже».
«А… а ты? Ты ведь тоже рискуешь, оставаясь со мной!»
«Да. Но Джеми, в отличие от меня, с тобой не повязан».
«Повязан? Ты?»
«Повязан. Доверием, - ладонь сжало чуть сильнее. – Ты доверилась мне. Ты доверила мне свою жизнь. И теперь я за неё отвечаю, Таша».
- Святой отец!
Таша скосила глаза – голос насмешливый, глаза цвета тёмного шоколада, взгляд пристальный…
Не Джеми. Алексас.
- Я вас слушаю, - дэй разжал пальцы, и нагретую ладошку Таши холодом кольнул воздух туннеля, -
сын мой.
- Замечательно. Потому что я, в отличие от Джеми, не склонен безоговорочно верить всякой личности в фортэнье. Пусть даже столь убедительной, как вы. И пока вы не скажете мне, что происходит, я никуда с вами не пойду.
«…будто кто-то его силком тащит, ей-Неба!»
- Я удовлетворю ваше любопытство, если скажу, что за моими дочерьми охотится некромант?
- Зачем?
- Лучше спросить у него.
«Почему он не сказал?..»
«…а ты так жаждешь быть узнанной как законная наследница престола Аллиграна? Помнится, три дня назад такого желания у тебя не наблюдалось…»
«И сейчас не наблюдается. Это… просто».
- И куда мы теперь подадимся?
- В бега.
- А куда именно?
- Подальше отсюда.
Алексас хмыкнул с крайним скептицизмом.
- Отправляетесь с нами, - спокойно спросил Арон, - или предпочтёте более безопасное путешествие в одиночку?
- Может, в одиночку оно и чуть безопаснее будет, но мы лёгких путей не ищем, - юноша лучезарно улыбнулся. – Я почту за честь оберегать Ташу-лэн от подстерегающих её опасностей… А выручить её из беды будет для меня невыразимым счастьем.
- Прямо таким уж счастьем, - иронично уточнила Таша – но уголки губ таки тронула улыбка.
- Это счастье, - подтвердил Алексас, склонив голову, - совершить благородное дело, вызвать благодарность, восхищение, и… - лукавый прищур, - …получить вознаграждение.
- Какое…
- Полагаю, молодой человек имеет в виду то, к чему в легендах обычно прилагается полцарства. Верно, сын мой?
Взгляд, устремлённый на Алексаса, был холодным и очень внимательным.
- В правильном направлении мыслите, святой отец, - насмешливо протянул Алексас. – А вы догадливый человек, оказывается.
Арон задумчиво глянул на показавшиеся впереди Врата:
- Коль уж таково ваше желание, сын мой… Полцарства, увы, в наличии не имеем, но порядочное приданое, думаю, соберём.
Ответа Алексаса, почему-то разом притихшего, не последовало.

«Я должна отомстить тому, кто сделал это с нами. А ты – выше нос и не хандри…»
- Девочка останется в комнате до завтрашнего утра, а там её заберут, - Таша, покусывая кончик пера, мучительно царапала полученный от хозяина листок. – Можно ведь так?
«…жди меня, стрекоза…»
- Пожалуйста. Деньги-то за ночь заплачены, - хозяин, не выказывая и тени удивления, отстранённо расчёркивался в книге. – Хотя на ночь глядя ехать бы не советовал. Кое-кто уже доездился.
- О чём вы?
- Прошлой ночью на Тракте кто-то подстерёг караван. У самой нашей границы. Шёл в Камнестольный из Нордвуда.
- Ограбили?
- То-то и странно, что нет. Товары не тронуты. Просто вырезали всех сопровождающих. Возниц, стражников, путников.
Медленно, медленно Таша макнула кончик пера в чернильницу.
Неужели…
- А сколько… не знаете?
- Жертв? Пятнадцать, кажется.
Таша вывела нервную закорючку.
«…я вернусь…»
Конечно, это могло быть просто совпадением… да и число другое…
Да только…
Вряд ли «хозяин» стал бы мелочиться поиском каравана с точным числом жертв, мрачно подумала Таша. Ведь это так просто – убрать лишних.
- Но, пожалуй, вы вовремя уезжаете, - буднично продолжил гном. – О вашем найдёныше уже спрашивали.
Сорвавшись с кончика пера, жирным пятном на деревянной поверхности расплылась чернильная клякса.
- Что… кто?
- Заходили сегодня… трое молодых людей, - сказано было будто равнодушно, не поднимая взгляда – но гномье перо замерло в одной точке. – Одеты хорошо, но неброско. Вооружены, на рукавах нашивки с гербом Его Величества, под куртками что-то позванивает при движениях. Спрашивали, не видели ли здесь юношу, по описанию поразительно походящего на того, что привезли вы.
Герб… позванивали… кольчуги?..
«…КЕАР».
- И… что вы им сказали?
- Правду.
Чёрное опахало письменного пера судорожно скомкалось в Ташиных пальцах…
- Что даже если бы у нас таковой останавливался, мы сведений о постояльцах не даём.
…которые миг спустя облегчённо разжались.
- И они ушли?
- Предварительно повторив свой вопрос и подкрепив его парой золотых. Ну я взял, отчего же не взять, раз дают? Сказал «спасибо». И честно повторил свой ответ, добавив, что я всегда говорю правду.
«…люблю и в нос целую. Кошка».
Таша отложила перо – с благодарной улыбкой в уголках губ:
- Спасибо.
- Да не за что особо, - господин Ридлаг покосился на неё. – Советую внимательнее присматриваться к людям, которых ищут представители личного боевого отряда Его Величества.
- Не беспокойтесь. Уже присмотрелись, - Таша сжала записку в чернильных пальцах. – Всего вам самого хорошего.
- Счастливо, госпожа, - вздохнул гном. – Берегите себя, ладно?
Кивнув, Таша побежала наверх.
Алексас и Арон уже собрались. Пока первый отправился в конюшни, - приобретать лошадь, - второй, прислонившись к двери, смотрел, как Таша быстро бросает в сумку немногочисленные вещи.
Перекинув суму через плечо, девушка сунула краешек бумажного обрывка под подсвечник и подошла к Лив. Поправила той одеяло, убрала волосы с лица. Снова не зная, зачем, просто чтобы что-то сделать…
На прощание.
Это жуткое слово…
После секундного колебания Таша, склонившись, коснулась губами щеки сестры:
- Я вернусь, - шепнула она. – Обязательно.
Быстро выпрямилась и, не оглядываясь, вышла.
Дверь закрыл Арон. Тихо, очень тихо.

- А всё-таки – куда мы едем? – поинтересовался Алексас, в очередной раз пришпорив новоприобретённого жеребца: серого, мышиного оттенка, с явной склонностью к меланхолии. Копыта конь переставлял так уныло, будто всю жизнь пасся вольным единорогом на разнотравных альвийских полянах, а теперь вдруг оказался вынужденным подчиняться какому-то ничтожному человечишке, и, смирившись со своей горестной судьбой, впал в глубокое наплевательство ко всему происходящему.
Звёздочка, завидев его, только фыркнула. Таша была с ней солидарна.
- В горы, - кратко ответил Арон.
- Это я уже понял. А куда именно?
Тропа потихоньку поднималась выше и становилась круче, из предгорий приближаясь к горам. Молчал ночной лес – редкий, из невысоких сосенок и иногда затесывающихся среди них пихт. Серебристый свет полной луны свободно заливал тропинку, очерчивая тенями коней и всадников.
- При благоприятном стечении обстоятельств – в симпатичную, годную для ночлега и не занятую диким зверьём пещеру. При не очень благоприятном – сойдёт и ровная площадка, желательно укрытая с возможно больших сторон.
- И когда за нами охотятся эти твари, вы уводите нас в абсолютно безлюдное место?
- Потому и увожу, что охотятся. Семейство Миран мортам, конечно, без надобности – но если кто-либо встанет на их пути, это кончится весьма плачевно. Как вы могли убедиться, они убивают, не раздумывая. К тому же «хозяин» наверняка ждёт от нас привычного маршрута с остановкой в трактирах по ночам, так что не будем радовать его предсказуемостью.
- Так ты же говорил, что мы…
- Да, Таша, мы с ним встретимся, - Арон направил Звёздочку на тропу, змеящуюся между начавшихся скал. – Но я хотел бы отстрочить эту встречу на возможно больший срок.
«Я, если честно, тоже. Как-то не улыбается встретиться с враждебно настроенным некромантом…
Но, с другой стороны – очень улыбается встретиться с убийцей мамы».
«…и, столкнувшись с ним, ты несомненно осуществишь свой грандиозный план мести, который, как обычно, выработаешь по ходу дела…»
«Вот на его вырабатывание мне и нужно время. И в этот раз я действительно его выработаю, да!»
«…ха-ха».
«Вот и посмотрим».
Продолжительный подъём привёл к каменной площадке. Словно по заказу Арона возникла: ровная, словно дощатый пол, почти правильной квадратной формы, с одной стороны приткнутая к громаде отвесной скалы, ещё с двух – укрытая нагромождениями валунов, а с последней открывающая шикарный вид почти с высоты птичьего полёта.
Подойдя к краю скалы, замерев в шаге от бездны, Таша смотрела на лес далеко внизу, нитку Тракта вдали, сияющее огнями Пограничное, дорогу от него к ярко освещённым Вратам. Ветер путал волосы, принося терпкий запах хвои, пряный – смолы, и пьянящий – ночной свежести. Тёмное небо дразнило недосягаемостью прозрачной выси.
Если бы у неё были сейчас крылья…
И вдруг так отчаянно, до боли отчаянно захотелось лететь, что, казалось, готова была шагнуть вперёд, и пусть даже без крыльев, но почувствовать под руками пронзительный встречный ветер, вспомнить, каково – когда есть только этот ветер, небо да ты, да полёт, ощутить позабытую свободу – от притяжения, от людей, от всего…
- Таша!
Вздрогнув, она обернулась.
Арон пристально смотрел на девушку:
- Не поможешь собрать веток для костра?
- А… да, - переборов желанием оглянуться, Таша шагнула вперёд. – Да, конечно.
Отвесная скала позади была рассечена надвое – ни то большой расселиной, ни то маленьким ущельем, поросшим плющом, кривыми извилистыми сосенками и раскидистыми кустиками можжевельника. Выискивая сухие ветки этого самого можжевельника, «собиратели хвороста», как не преминула хихикнуть Таша, обнаружили в конце ущелья радостно журчащий родник. Бил он прямо из скалы, в эту же скалу и уходил, благополучно утекая в едва заметную трещинку.
- Как бы эта капля камень не подточила, пока мы спать будем, - фыркнула Таша, умывшись и напившись вдоволь – с официального разрешения Арона, попробовавшего воду первым и нашедшего её «годной». Как выяснила Таша, помимо «годной» вода была такой холодной, что зубы ныли, чуть сладковатой – или это ей так показалось? – и невероятно вкусной. До того вкусной, что девушка решила поутру выплеснуть из фляги наспех набранный в таверне кипяток в пользу родниковой водички.
- Раз до сегодняшней ночи не подточила, значит, сегодняшнюю так точно продержимся, - заверил её дэй.
Вскоре костерок уже жизнерадостно пылал вдали от края площадки. Сев напротив Арона, Таша протянула руки к огню. Можжевельник, сгорая, пах чем-то пряным, тёплым и таким… летним?
- Хоррошо сидим, - мурлыкнула она.
- О, вы абсолютно правы, Таша-лэн, - Алексас бесшумно подсел к ней. – Это просто идеальное место для отшельничества.
- Хотите податься в отшельники? – Таша отодвинулась настолько, чтобы образовать вершину равностороннего треугольника с костром в качестве средней линии.
- Увы, есть ещё столько великих дел, которые мне предстоит совершить… - Алексас, вальяжно вытянув ноги, облокотился спиной о ближайший валун (вопреки Ташиным ожиданиям, следом не подвигаясь и заставляя её смутно ощущать себя самовлюблённой дурочкой, пребывающей в твёрдой уверенности, что все особи мужского пола только и мечтают о соблазнении её скромной персоны). – А вы, святой отец? Не собираетесь ли удаляться от бренного мира? Воздвигнете себе шалаш, будете обмысливать высокие думы о смысле жизни и сущности бытия, а паломники со всей Долины будут проделывать долгий и упорный путь до этой уединенной скалы, чтобы испросить у вас совета и умолить поделиться чуточкой высшей мудрости, которую вы, несомненно, постигнете.
- Благодарю за столь трогательную заботу о моей судьбе, сын мой. Но, прежде чем удалиться, я обязан препоручить судьбу моей дочери в руки любящего, заботливого и отважного рыцаря, который, судя по его высоким думам, жаждет заполучить её в жёны.
Казалось, что появившаяся на лице дэя улыбка украдена с лица вмиг поскучневшего Алексаса.
- Вы воистину заботливейший отец, - с самым тоскливым видом отвернулся юноша.
Таша всё-таки тихо хихикнула в ладошку. Не удержалась.
А издевательская улыбка Арону, кстати, удивительно шла…

Темнота – липкая, непроглядная…
…шаги…
- Нет, только не…
Что-то ждёт позади, затаилось и ждёт – медленно, почти незаметно приближаясь…
…легко, невесомо…
…холодное прикосновение к кончикам волос…
- Нет…
- Тебе не убежать. Не скрыться.
Голос – тихий, вкрадчивый, завораживающий, звучащий в её голове…
- Куда бы ты ни отправилась, где бы ни спряталась – я вижу тебя. Я найду тебя, Таша Морли. Хоть ты и не понимаешь этого… пока.
Дыхание, коснувшееся волос…
- НЕТ!
Но позади – никого, ничего: она одна во тьме, и лишь тихий смех затихает в непроницаемой мгле…

Таша открыла глаза – в бархатной тёмной выси тихо мерцала звёздная шелуха. Сердце колотилось перепуганной птицей в грудной клетке.
Таша повернула голову, взглянув на фигуру, неизменно сидящую у края скалы.
Он не обернулся. Не видел, но знал, что она проснулась.
И знал, отчего.
- Опять кошмары? – тихий, на грани шёпота голос дэя прозвучал неожиданно ясно.
Таша только кивнула. Знала, что всё равно поймёт.
Арон мельком оглянулся через плечо. Таша не могла толком разглядеть его лица. Будто сам – тень, и лишь воротничок фортэньи бледнеет во тьме…
- Иди сюда, - вдруг мягко сказал дэй.
Она вскинула бровь, но почему-то послушно поднялась, перешагнув через тоненько похрапывающего Джеми.
«Да, и вот ещё что, сын мой. Распределите время управления телом так, чтобы Джеми был с нами всё время от сумерек до зари. Иначе секунды, необходимые на переключение, могут стоить вам жизни».
Последнее, что сказал Арон перед тем, как пожелать им приятных снов.
Таша настороженно опустилась на камень рядом с дэем. Ночная Долина расстилалась почти под их ногами. Без луны, уже спрятавшейся за горы – тёмная, очень тёмная.
- Я слышал, о чём ты думала. Перед тем, как уснуть.
Ташины пальцы судорожно стиснули край светлого плаща.
…почему у неё нет крыльев?
Без крыльев нет неба. Без крыльев нет ветра.
Без крыльев ты – человек…
- За что, Арон?
Ветер дарит свободу. Ветер дарит забытье.
Ветер дарит забвение – человеческого…
- За что мама? За что Лив? Почему – я?
Арон смотрел на неё, не отвечая.
- Неба… Богиня-мать. Так говорят, верно? Но какая мать, скажи мне, Арон – какая мать допустит такое? Войны, убийства, кровь, смерть? – она почти срывалась на крик. Говорила лихорадочно, глотая окончания слов, глядя на дэя пристально, как никогда раньше. – Абсолютное добро и любовь. Всемогущая. Она могла создать идеальный мир, мир, в котором бы не было боли, смерти, горя… болезни. Бедности. А она дала нам этот мир… И позволяет такое. И не вмешивается. Почему, Арон, почему?
- Нам подарили мир, - он ответил не сразу. – Нам подарили жизнь. И нам подарили свободу воли. Что дальше делать с нашим миром и нашими жизнями – решаем мы, - Арон говорил тихо, неторопливо, казалось, каждое слово взвешивая. Уверенно. – Любящая мать не станет держать ребёнка в клетке. Она расскажет ему, где добро и где зло, и где грань между ними. Что делать можно, а что – против морали и совести. Она расскажет ему это… и выпустит на волю. И не будет карать за малейший проступок, ибо дети учатся на своих ошибках. И взрослеют – через них. А ошибки часто сопровождаются болью. Как ребёнок распорядится своей свободой, - будет ли раз за разом, оступившись, расшибать лоб в кровь, или пойдёт другой дорогой, или будет внимательнее смотреть под ноги, - зависит только от него.
- А какая мать останется в стороне, если увидит, что её ребёнку причиняют боль? Беспричинно, безнаказанно, ни за что? Скажи, Арон, скажи, что я сделала, что сделала мама? А что сделал Тариш… что сделал мой отец, что сделал король, мой дедушка – за что их вырезали, как скот? Почему маму лишили всего, обрекли на жизнь вне её дома, без родителей, без любимого? И почему она позволила, чтобы с нами случилось такое? Почему не препятствовала, не покарала…
- Потому что тот, кто сотворил это с вами – тоже её дитя. Ребёнок, который когда-то оступился и не захотел подняться. Он падает, падает в пропасть… но сколько бы ни длился полёт падения – рано или поздно он достигнет дна, Таша. Потому что за все наши дела, большие или маленькие, хорошие или плохие, рано или поздно нам следует расплата.
- Нет… нет! Оправдания, слова, одни ксашевы слова!!! – почти птичий крик пронзил ночь, отдавшись эхом. – Лучше считать, что нет там никого, чем искать, притягивать за уши эти глупые объяснения, глупые оправдания её действий! Я не хочу, Арон, не хочу молиться, не хочу верить в того, кого не могу любить, не могу уважать, не могу понять и простить! Мама… мама не верила, и… я не хочу, не хочу…
Она скрючилась на коленях, уткнув лицо в ладонях, судорожно дыша, глотая крик, колким, невозможно колким комом застывший в горле.
- Тише, девочка. Тише. Тише… - лёгкая, осторожная ладонь коснулась её плеча. – Да, порой трудно верить в божье милосердие. Я знаю. Только это ещё труднее – жить без веры.
- Но знаешь… верить ведь можно и не в богиню.
- А во что, - она плакала, тонко всхлипывая, прочерчивая на щеках мокрые дорожки слёз, - во что ещё?
- В хорошее. В чудеса. В то, что добро всегда побеждает. И просто… просто верить. В общем. Просто верить, и всё.
Голос мягкий, такой уверенный – как тихий шёпот живящего весеннего дождя, словно не слухом, а сразу сердцем слышимый…
«…служитель Небы, уверяющий, что в Небу верить вовсе не обязательно… Пора считать, сколько раз в сутки ты поминаешь ксашей в связи с его странностями…»
- И знаешь… ты веришь. Так.
- С ч-чего ты взял?
- Потому что, даже стоя перед мортом – ты не боялась. Не боялась смерти, глядя ей в глаза. И до этого – тоже. Не боялась не потому, что не осознавала… Потому что знала, что не умрёшь.
- Откуда я могу знать?
- Знаешь. Не разумом – сердцем. И знаешь, что кто-то тебя бережёт… А рано или поздно – ты и разумом придёшь к нему, берегущему, - он взял её за плечи, выпрямляя бережно, точно хрупкую куклу. – Плачь. Плачь за всё, с чем не можешь смириться, за всех, кого потеряла, за всех, с кем рассталась. Выплакаться порой бывает полезно. А потом улыбнись. И вспомни, что всё будет хорошо, верно?
Она подняла глаза:
- Арон? – губы ещё дрожали.
- Да?
- Спасибо.
- За что?
- За то, что ты есть. Что ты мне встретился. Что пошёл со мной, - она ткнулась лбом в чёрную накидку, - я без тебя пропала бы, умерла… не вытащила бы Лив, попалась бы убийцам, мортам, «хозяину» этому… а я боялась иногда, что ты не такой, каким кажешься, после всего, что ты для меня сделал, а о том, чем тебе ради меня жертвовать приходится… что у тебя своя жизнь, свои проблемы, а ты со мной возишься, даже не…
Можжевеловым дымом пропитана ткань – а он пахнет ладаном, церковным воском…
…вереском. И шалфеем…
…спокойно. Медово. Горько…
- Ты подумаешь, наверно, что я с ума сошла, всякий подумает, я сама так думаю… ведь всего несколько дней… но… я тебя очень люблю. Правда, - судорожно вдохнуть, скрывая всхлип. – Несколько дней знаю, а люблю – будто вечность…
Мгновенная тишина.
- И я тебя полюбил, - просто ответил он. Помолчал. Улыбнулся, наверное. – Конечно, без тебя не пропал бы… но жизнь была бы намного скучней.
Таша не то хихикнула, не то всхлипнула в последний раз.
«…какая трогательная сцена…
…накидка для рыданий, ей-Неба…»
Арон медленно, осторожно, не разжимая рук, встал. Поставил Ташу на ноги, и лишь тогда – мягко отстранил:
- Ну, всё в порядке, девочка?
Таша, кивнув, отвернулась. Направилась к своему месту, широким шагом переступив через Джеми – сопящего так усиленно, что сомнений в его бодрствовании не оставалось.
Всё слышал…
«Ну и ксаш с ним. Пусть слышит».
«…он бы тебе ещё слёзки вытер…»
«А обязательно портить своим ёрничаньем такой момент, ксаш тебя дери?»

Откладывая зеркальце, он улыбался.
Конечно, Альдрем уже был наготове.
- Давно не видел вас таким, хозяин, - заметил он, подливая в фужер блеснувшую янтарём жидкость.
- Я давно этим не занимался.
- Но даже когда занимались – таким бывали редко.
- Всё складывается идеально. И я знаю, как всё будет складываться дальше. Но за этим так интересно наблюдать, ей-Неба… - он взял фужер в руку. – Пожалуй, она лучшая из них.
- Из них?
- Из членов общества «Забавные Игры».
Бутыль опустилась на стол с мягким звоном:
- Но она и первая в своём роде, верно? – заметил Альдрем. – Раньше вы не связывались с… подростками. А она к тому же совсем ребёнок…
- Насчёт этого можешь не волноваться. Она повзрослеет. Гораздо быстрее, чем сама того хочет, - он рассеянно водил пальцем по краю бокала. – Я ей в этом помогу.
В камине обыденно потрескивало пламя. Огонь – это так… символично. В конце концов, эти игры всегда были на грани. Несмотря ни на что, он играл с огнём. В любой игре есть риск – без этого ни одной игры не бывает. Или, во всяком случае, никакого интереса в игре без риска нет.
- Она очень милая девочка, - задумчиво сказал Альдрем. – Правда.
- Я умею выбирать.
- Ребёнок, попавший в водоворот взрослой жизни…
- Она искренне верит в то, что всё будет хорошо. Она видит мир прекрасным и удивительным, в лужах замечая не грязь, а отражённые облака. Считает Королевство действительно сказочным красивым мирком. И предпочитает не замечать отрицательного в людях вокруг неё, а если всё-таки замечает, решает, что это исключение, а не правило. Даже в мелком чумазом конюхе она углядит обладателя красивых добрых глаз.
Он листал страницы своей памяти. Тринадцать. Она тринадцатая… Сакраментальное число.
Тринадцатая и последняя.
Это тоже очень символично.
- Но самое поразительное здесь то, что это срабатывает. Люди видят, что о них думают хорошо, и им вдруг становится неловко от осознания того факта, что о них могут подумать по-другому. И, парадокс – стараются не разочаровать её ожиданий. Заметь, что пока ей встречались далеко не самые худшие представители рода человеческого… и гномьего. Пожалуй, даже если бы с ней не было кое-кого, она бы прекрасно обошлась помощью окружающих.
- Прямо-таки воплощение незапятнанной невинности…
- И невинного детского эгоизма. О, Альдрем, все мы не без греха. Моя девочка ещё та эгоистка. Просто её эгоизм по-детски неосознан. И я искренне надеюсь, что её многочисленные достоинства не дадут тебе повода меня осуждать.
Альдрем издал едва слышный вздох:
- Я всегда на вашей стороне. Вы же знаете.
- Мой верный Альдрем, - он даже головы не повернул. По-прежнему смотрел в огонь. По-прежнему обводил пальцем хрустальный край. – Знаю. Но напомнить порой нелишне.
Эта игра определённо выходила не такой, как остальные. Остальные получались слишком… лёгкими. Остальные слишком легко сдавались. Кто-то поднимал белый флаг – он и первый ход сделать не успевал, кто-то капитулировал на середине партии. До самого конца удавалось дойти лишь пару раз. Впрочем, и правила везде были разными. И ставки – соответственно.
В этот раз правила были действительно сложны. Но и на кону стояло всё.
Что ж, лебединая песнь обязана быть лучшей. Последнее творение мастера должно остаться в веках.
Это вряд ли воспоют в песнях, но потом будет, что вспомнить. И в том, что это потом будет, он не сомневался.
Всё дело было в том, что он всегда побеждал.
- Может, по такому поводу я даже изменю своим предпочтениям, - сказал он вслух.
- Каким именно, хозяин?
Он поднял бокал на уровень глаз, взглянув на пламя, плещущееся в жидком янтаре:
- Возможно, стоит попробовать что-то новое. Кажется, сидр Фаргори действительно не так плох?

@темы: Рианнон, Та, что гуляет сама по себе

Comments

[Гость]

Браво! Гениальные диалоги Алексаса с Ароном. До неприличия правдоподобно и потрясающе)
"Воздвигнете себе шалаш, будете обмысливать высокие думы о смысле жизни и сущности бытия, а паломники со всей Долины будут проделывать долгий и упорный путь до этой уединенной скалы, чтобы испросить у вас совета и умолить поделиться чуточкой высшей мудрости, которую вы, несомненно, постигнете."
Ну это высший класс) Один-один) У Арона только одно средство защиты пока и он им действенно пользуется) Каждый раз перечитываю и заново восхищаюсь)

Ну,конечно,верить можно во все что угодно. Служитель Небы,похоже, просвещает маленькую девочку и учит ее основам агностицизма.. А казачок-то засланный)