...mirror mirror, what's inside me?.. (с)
Замечательный сосед
- Да, я слышала, - вспомнила Аня, - в вашем доме поселился замечательный сосед…
- Ещё бы не слышать, когда все об этом третьи сутки жужжат, - фыркнула Оля, облизнув вилку.
- Новый учитель?
- Угу… Историк. Лекции по пост-коллапсному периоду читать будет.
Аня рассеянно крутнула на палец прядь светлых волос:
- Значит, он и будет наш мучитель? И как он тебе?
- Обычно, - Оля пожала острыми плечиками. – Серьёзный такой. Лет тридцать… хотя нет, поменьше…
- Такой старый?
- Да какой же старый, Ань?
- Для нас староват точно, - глубокомысленно заявила одноклассница. – Ну хорошо, пусть будет молодой, если ты так хочешь. Хм… ну, хоть кто-то утешит наших старых дев…
- Аня!
- А что, неправа, скажешь? – девочка вздохнула. – Вот у всех учителя как учителя, а у нас одни бабы… визгливые. Ужас.
- Не пойму, откуда в тринадцать лет можно взять столько цинизма, - расправившись с яичницей, Оля собрала тарелки на общий поднос. – Идём, младая бабушка.
- Куда?
- Мы после обеда собирались «Гем» на август получать, забыла?
- Забыла, - виновато подтвердила Аня, подхватывая поднос с другой стороны.
читать дальшеДевочки торжественно прошествовали к мусорному конвейеру. Вытряхнув бумажную посуду в один из услужливо отворившихся отсеков, побежали мимо приветственно лязгающего пресса и, пролетев в раздвинувшиеся зеркальные двери столовой, успели заскочить в отъезжающий лифт.
- Прогуляемся потом? – предложила Аня.
- Можно, - рассеянно согласилась Оля, привычно прилипнув носом к стеклянной стенке кабины: с той стороны раскинулся лес. Паривший наравне с лифтом ястреб, сложив крылья, устремился вниз, к верхушкам елей и сосен, ёжившимся зеленью. Если бы лифт пропускал звуки, слышно было бы журчание речки – Серебряная текла под хвойной сенью, уже там, за лесом, вне зоны Олиной видимости обрываясь в озеро водопадом, а озеро окружалось полями высокого разнотравья, сейчас сияющего пёстрыми искорками цветов, до самого горизонта простирающегося. И всё это было так… по-настоящему…
Если забыть о том, что где-то далеко, за гранью видимости, от неба и горизонта тебя отделяют прозрачные стены.
На миг породив ощущение невесомости, лифт замер.
- Русское поселение номер двадцать три, медицинский квартал, больница третьей касты, - отрапортовал прохладный женский голос. – Не забывайте: медицине…
- …обязаны мы нашими жизнями, - вздохнули девочки, синхронно перешагивая порог.
Медицинский этаж был стерильно-белым. Персонал скользил бледными тенями. Нужный кабинет расположился посредине первого этажа: ряды стульев вдоль стен пестрели очередью.
- Кто последний в сорок первый? – спросила Аня.
- А, вот и они, - улыбнулась пожилая женщина у самой двери, - мы с Тамарой ходим парой?
- Здравствуйте, Зинаида Михайловна! – воскликнула Оля, опознав бывшую соседку по дому. Аня тоже поспешила изъявить своё почтение, хоть и не так бодро – пусть даже не соседка, но с заместителем директора собственного колледжа, как-никак, нужно быть вежливой…
- А последняя я, - доложила Зинаида Михайловна, - ещё один уже в кабинете. Это всё очередь к зубному… Так что вы следующие.
- Приятственно, - изрекла Аня, шустро присаживаясь на миг назад освободившийся стул. Оля в ответ на её заискивающий взгляд только рукой махнула и, прислонившись спиной к стене, уставилась в настенные плакаты. Она знала содержание наизусть, естественно – но что-то в них было такое… Невозможно было удержаться, чтобы не скользнуть ещё раз взглядом по хорошо знакомым строчкам.
«…25-го декабря 2063-го года вторжением американского воздушного флота и китайских войск на территорию ССЕ (Союза Стран Европы) началась Третья Мировая Война…»
«…бомбёжки…»
«…бактериологическое оружие…»
«…экологическая катастрофа…»
«…эпидемия…»
«…родная планета, ставшая непригодной для жизни…»
«…засекреченные комплексы-города, воздвигнутые на каждом континенте, оборудованные по последнему слову техники – результаты сотрудничества учёных со всего мира, некогда призванные олицетворять единение всех народов, а теперь ставшие домами для остатков человечества…»
«…приютили вне зависимости от расы, нации и вероисповедания…»
И фотографии со спутников – многоцветных черепах, залегших в укромных долинах среди горных хребтов; черепах – шедеврах работы лучших учёных, лучших архитекторов, лучших геологов, биологов и зоологов планеты, с титановыми костями и сиреневатым отливающими стеклянными панцирями; громадных черепах, каждая размером в три-четыре мегаполиса, пятнадцать лет назад поглощённых войной… Москва, обращённая в прах, Париж, стёртый в пыль, Лондон, где пробилась сквозь асфальт навек опустевших дорог лиловая трава, некогда выведенная для экспериментальной посадки на Марсе, Токио, на улицах которого ныне хозяйствует лишь ветер, Берлин, Женева, Мадрид – все города мира теперь были под одними стеклянными крышами, в одних тонких, но алмазно-прочных стенах. А за стенами – Земля, родная планета, некогда даровавшая людям жизнь, а теперь – с изорванным покровом атмосферы, истерзанная, измученная, убитая ими. И убивающая их в отместку, убивающая их, своих детей – безжалостным ультрафиолетовым облучением…
- Оооль! – Аня бесцеремонно дёрнула подругу за рукав. – Заснула, что ль?
- Следующий! – нетерпеливо и, видно, не в первый раз возвестил динамик сорок первого кабинета.
Оля, моргнув, торопливо шмыгнула за дверь.
- Пальчики к сканеру прикладываем, - сходу потребовала стервозная блондинка за врачебным столом.
- А где Катерина Иванна? – недовольно протянула Аня, послушно опираясь на край столешницы.
- Приболела, я за неё. Так-так, - блондинка воззрилась на медицинские карты, вынырнувшие из электронных глубин планшетного стола, - Родионова Ольга, дата рождения пятнадцатого сентября шестьдесят пятого года, улица Московская, дом пятнадцать, апартаменты один. Бойкина Анна, десятого июня шестьдесят пятого года рождения, улица Новгородская, дом двадцать четыре, апартаменты два. «Гем» получали в прошлом месяце, тридцать первого числа. Отлично…
Оля уставилась на лица, взиравшие на врача с титульных листов карт: Анино, - остренькое, худенькое, ёжившееся пшеничными вихрами, - нахально щурило светлые глаза, тогда как её собственное, - рыжеволосое и зеленоглазое, - смотрело так меланхолично и одновременно чуть удивлённо, словно владелица только вынырнула из объятий Морфея.
- Получите, распишитесь, - в меру любезно объявила блондинка, когда конвейер под планшетом выплюнул два пластиковых браслета.
- Распишитесь? – переспросила Аня.
- Так раньше говорили, - торопливо пояснила Оля, хватая контейнеры с таблетками, - …спасибо, до свиданья! …когда ещё не было сканеров и прочей электроники. Помнишь, люди расписывались ручками на бумаге?
- Смутно, - вздохнула Аня, вслед за ней шествуя в услужливо распахнувшуюся дверь. – И на «спасибо» эта блонди явно не наработала – могла бы и полюбезней быть…
- Забавно слышать «блонди» от блондинки… Ну, это же не Екатерина Ивановна, - Оля защёлкнула браслет на правом запястье – от старого контейнера, обхватившего левое, она избавится вечером, приняв последнюю таблетку, - хотя и та скорее исключение, чем правило… Куда пойдём?
- В последнее время мне что-то тайга вспоминалась.
- До китайцев надо метро добираться…
- А то я не знаю!
- Значит, на вокзал, - вздохнула Оля в микрофон-кнопку на стене.
Лифт сомкнул свои стеклянные объятия, и кабина заскользила вниз мимо этажей-зал. Каждый в многоэтажку высотой, и на одном раскинулись парки, на других – фермы, следующий протягивал вглубь ряды невысоких домов с садиками, выстраивая их в жилые кварталы, по нижестоящему между двух-трёхэтажными зданиями офисов сновали электромобили…
- Вокзал, - объявила из динамика. – Пожалуйста, на платформах к дверям не прислоняйтесь.
- Всё-таки неплохо здесь всё обустроили, - благосклонно заметила Аня, выступая из лифта на нижнем этаже. Конечно, он не был самым нижним в «Европе», но на нижележащие, технические, вход простым смертным был воспрещён.
Вокзал встретил гранитным эхом серых сводов и пёстрой толпой, расползающейся по десяти платформам.
- Давай быстро! – Аня шустро приложила ладонь к турникету. «Анна Бойкина, студенческий проездной», - послушно выдал дисплей, и турникет гостеприимно распахнул объятия стеклянных створок. Оля прошла в соседний, и под хладнокровное «заканчивается посадка на поезд «русское поселение номер двадцать три – китайская территория», поезд отправляется в двенадцать часов тридцать пять минут», одноклассницы шмыгнули в закрывающиеся двойные двери.
- Вроде бы когда-то платформы были открытыми, да? Без стен? – плюхнувшись в мягкое кресло, Аня уставилась в окно – за ним пестрел прожилками гранит каменного туннеля. – Это ж люди с них на рельсы упасть могли, а там током шандарахнет, и всё!
- Закрытые были в Санкт-Петербурге, в метро, - машинально отозвалась Оля, - там от затопления так туннели оберегали, а когда стали в комплексах вокзалы строить, взяли Петербургские станции за образец.
- Всё-то ты знаешь, - вздохнула Аня.
Русоволосая макушка пассажира, сидящего впереди них, чуть повернулась – кажется, её обладатель пытался покоситься на девочек. Странно, подумалось Оле, что-то в этом шухере есть знакомое…
Поезд мягко и неслышно, по-кошачьи двинулся вперёд. Гранитные стены почти сразу обратились в серо-радужные полосы, проносящиеся мимо окон.
- Просто меньше надо спать на истории, - мотнув головой, наконец ответила Оля.
- Так все спят. Кроме тебя, но это ж ты…
- Между прочим, Ольга Варфаламеевна очень интересно рассказывает! Она прекрасный педагог, и нам надо быть благодарными, что она выкраивает время, приходит из института…
- Да, она рассказывает интересные вещи. Но вот как она их рассказывает… - Аня фыркнула. – Как можно так картавить да ещё и сыпать непонятными терминами через минуту?
- Да это уже вузовский уровень просто, вот и термины!
- Вот и ответ – умным-разумным студентам это интересно, а к нам, детишкам малым, нужен другой подход. Так что не такой уж и прекрасный она педагог, уж извини.
- А повзрослеть тебе в голову никогда не приходило?
Аня открыла было рот, да так его и закрыла. Однако в следующий миг нахмурилась – спереди донёсся смешок.
- Уважаемый, - вскочив, Аня бесцеремонно нависла над передним креслом, грозно вцепившись ладонями в спинку по обе стороны головы незнакомца, - ваш смех, случаем, не нам адресован?
- Простите, Бога ради, - неизвестный наконец обернулся, явив девочкам улыбающееся лицо, - не удержался. Примете мои извинения… на основании соседства, Ольга Андреевна?
- Вы? – вырвалось у Оли.
- Добрый день, - чуть склонил голову «замечательный сосед». Насчёт соседа, конечно, ещё надо проверить, подумала Оля, но вот улыбка у него действительно замечательная – не только на губах, но в искристо-сером взгляде. Вообще у него было удивительно располагающее и привлекательное лицо… и умное. Очень умное. – Оля, не представите мне свою спутницу?
- Эм… конечно, - Оля рассеянно провела пальцем по переносице, поправляя очки. – Это Аня… Аня Бойкина. Она в моём классе… то есть у вас тоже будет учиться. Аня, это Глеб Александрович Торбочкин, наш будущий…
- Учитель истории, я догадалась, - Аня хихикнула. Впрочем, в ладошку. – Простите, это я так.
- Смешинка в рот попала? – Глеб Александрович невозмутимо улыбался. – Да, многим моя фамилия нравится – я ухватил эксклюзив. Впрочем, ваша фамилия тоже на уровне. Говорящая.
Аня фыркнула:
- Смешинка?
- Анна…
- Игоревна.
- Анна Игоревна, - будущий преподаватель повернулся к девочкам, устроившись поудобнее – сложив руки на спинке кресла и положив на них подбородок, - скажите честно: вы читать любите?
- Не по адресу обратились, Глеб Александрович, - ухмыльнулась Аня, - если хотите увидеть динозавра, который в наше время любит читать, взгляните направо.
- Тогда, надеюсь, этот милый динозаврик на досуге вам объяснит, что такое смешинка и откуда она взялась, - серые глаза внимательно заглянули в Олины зелёные.
- Надейтесь-наАЙ! – Аня с воплем кинулась потирать бок. – Отрастила себе локти, скелет ходячий!
- Конечно, Глеб Александрович, - Оля невинно кивнула. – Я люблю сказки, и книги Треверс перечитывала не раз.
- Редкий человек, - вздохнул историк, - в наше время и читающего-то человека встретить можно нечасто.
- К тому же читающего бумажные книги, - мстительно прошипела Аня, - а потом ещё удивляются некоторые, почему это зрение падает, несмотря на лазерную корректировку каждый год.
- О, даже так? – историк вскинул бровь. – Книги… Наследство, полагаю?
- Бабушкино имущество, - откликнулась Оля. – Когда мир перешёл на электронные библиотеки, она выпрашивала ненужные книги у соседей, друзей, знакомых… В итоге у нас почти всего по десять экземпляров. Когда нас эвакуировали, бабушка с собой не взяла ничего, кроме книг. Весь минибус ими забили. А после войны оказалось, что большинство – раритет.
- Сейчас книги сами по себе раритет. За пятнадцать лет не вышло ведь ни единого экземпляра – выкладывают сразу в сеть… Хотя во времена, когда один картонный стаканчик перерабатывается сотню раз, тратить древесину на книги – непозволительная роскошь, - мужчина вздохнул. – А всё это, увы, мало-помалу убивает писательство как профессию. Что на этом заработаешь, когда на следующий день после премьеры твою книгу выкладывают на бесплатные хостинги? И никакие показательные аресты этим «пиратам» не помеха. Вот и идут все в журналисты и сценаристы – киноиндустрия, вот что действительно золотая жила… Не так ли, Анна Игоревна? Полагаю, вы куда с большим удовольствием проводите время в кинозале, чем с эл-буком в руках.
- Я свободный человек, живу на свободной территории и имею право проводить свободное время, как хочу, - заявила Аня. – И вообще давайте лучше вернёмся к нашему знакомству. Значит, вы Олин сосед? В квартиру Зинаиды Михайловны въехали?
- Если честно, я очень рад, что мне подвернулся этот вариант. Мне предложили работу в вашем институте, - и колледже при нём, соответственно, - но в близлежащем квартале свободного дома не нашлось. И тут – раз! – такая счастливая случайность.
- Мда уж, счастливая, - хмуро кивнула Аня, - смерть чьего-то мужа – счастье-то какое…
- О, - мужчина помолчал. – Простите. Я не знал. Мне сказали только, что бывшая жилица решила перебраться к дочери.
- Ну да, - тихо подтвердила Оля, - после смерти Геннадия Петровича она осталась одна, и справедливо решила, что одной ей и целый дом не нужен, и следить за ним тяжеловато. А дочь её живёт в том же квартале. Удобно.
- А вам, как молодому дипломированному специалисту, конечно же, уступили целый дом, хотя в нём наверняка нуждалась какая-нибудь большая дружная семья, - хмыкнула Аня. – И почему же вы покинули прежнее место работы? Уволили за заигрывание со студентками?
Ой-ой, встревожилась Оля, уставившись на подругу. Что-то Аня в этот раз развоевалась не на шутку. Нет, человеколюбием одноклассница никогда не страдала, но в этот раз новый знакомый пришёлся ей на редкость не по душе: так Анна Бойкина ещё ни одно живое существо не задирала.
- Боюсь, Анна Игоревна, всё куда банальнее, - интересно, этот человек вообще умеет обижаться? – Я бы с удовольствием остался в прежнем вузе, но, увы – когда ты становишься кастой выше, тебе приходится менять не только место жительства, но и работы.
- А, значит, отличились на последнем ЕТА?
- Девяносто четыре балла.
- Ого, - вырвалось у Оли, - я пока… у нас в колледже на пробном пока выше восьмидесяти трёх никто не получал!
- На выпускном, - вздохнула Аня, - уверена, ты побьёшь собственный пробный рекорд. А мне лично для диплома и моих шестидесяти хватит.
- Единая Территориальная Аттестация – непростая штука, - задумчиво произнёс Глеб Александрович. – Но между тем к настоящему ЕТА придётся вам учиться зарабатывать не менее семидесяти баллов. Вы же не хотите перекочевать в четвёртую, а то и пятую касту?
- А что такого? Хоть в шестую, - ощерилась Аня, - пока семьёй не обзаведёмся, нам хватит и апартаментов в многоэтажках-четвёрках, и квартирки-пятёрки, и даже комнаты-шестёрки. Подумаешь, коммуналка.
- Но чем ниже падаешь, тем труднее потом подниматься, верно? Чтобы из шестой касты вернуться в третью, три ЕТА подряд нужно получать не меньше девяноста. Учитывая, что ЕТА проводят раз в четыре года… В общем, к тому времени, думается, третьекастовые домики вам понадобится, и ещё как.
- Оля у нас к тому времени уже точно будет в особняке министра. Или главы корпорации. В общем, мы имеем дело с клиническим случаем, когда первая каста обеспечена, - небрежно пожала плечиками Аня. – А я уж как-нибудь справлюсь. В конце концов, как же моя Ляля без меня будет? Нет, мне по меньшей мере в Министерство нужно попасть – должна же у неё быть верная секретарша, которая всегда будет рядом в трудную минуту. А в Министерство и «четвёрок» не берут…
- О, ну тогда я спокоен. Ваша судьба в надёжных руках друг дружки, - историк обворожительно улыбнулся, поднимаясь на ноги. – А незаметно дорога пролетела, однако. Благодарю за интересную беседу.
«Поезд прибывает на конечную станцию – китайская территория, общий вокзал. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи», - провозгласил динамик на эсперанто.
- И куда же вы направляетесь, Глеб Александрович?
- В тринадцатый квартал, - кратко ответил тот, вскидывая на плечо рюкзак. Да он ещё моложе, чем кажется, удивлённо подумала Оля – в джинсах и рубашке будущему преподавателю можно было дать двадцать пять, не больше.
Из вагона они вышли последними – втроём, гуськом.
- Что ж, до встречи, Ольга Андреевна. Анна Игоревна, - миновав турникет, молодой человек чуть склонил голову, - моё почтение.
- Надеюсь возобновить нашу словесную дуэль на ближайшем уроке, - почти учтиво ответила Аня. Улыбка Глеба Александрович превратилась в усмешку, и, шутливо откозырнув, «замечательный сосед» нырнул куда-то в толпу.
- Чувство самосохранения, кажется, тебе напрочь отказало! – они уже вышли из поезда на остановке «природная зона – тайга», а Оля всё ещё шипела змеёй. – Как можно так задирать собственного преподавателя?!
- Ничего, лето долгое. Стерпится-слюбится, - беззаботно ответила Аня, проходя в раздвижные двери и оглядывая таёжный лес сквозь прозрачные своды туннеля для туристов. – Предлагаю в этот раз, пока оленя не найдём, не останавливаться!
- Эй, погоди-погоди, что значит «слюбится»?
Аня задумчиво скользила кончиками пальцев по стеклянной стене.
- Странный у него загар, заметила? – вдруг произнесла она.
- Ну… искусственный, какой же ещё, - несколько озадаченно ответила Оля.
- Ну да, ну да, - Аня скользила рассеянным взглядом по верхушкам кедров и сосен. – Но есть в нём что-то… эй!
- Sin gardu! – сердитый мужчина в твидовом костюме, чудом увернувшийся от столкновения с девочкой, поудобнее перехватил дипломат и заспешил дальше.
- Сам осторожнее, - фыркнула Аня, - так вот, в твоём замечательном соседе есть что-то… хм…
- Настораживающее?
- Ну… интригующее, - кивнула Аня.
- А я ничего не почувствовала.
- Потому что ты у нас – чистый разум. Была и останешься.
- А ты, стало быть, чувства?
- Именно, - Аня вдруг подозрительно прищурилась. – А, поди небось, опять цитируешь что-то?
- Неважно, - вздохнула Оля. – Значит, хочешь сказать, интуиция тебе что-то такое нашептала?
- Угу. И потом… уж слишком он очарователен. Что-то тут явно нечисто. Должна я разобраться, что к чему, чтобы потом не было неожиданных сюрпризов.
- Потом? Сюрпризов? Ань, к чему ты всё это?
На губах одноклассницы брезжила загадочная улыбка. Очень странная улыбка.
- Ань… Ааань… - Оля уставилась на подругу, - о Боже, только не говори мне, что ты… ты…
- Ну, может, я ещё и не влюбилась. Но попытаться стоит, как думаешь?
И как я сразу не поняла, подумала Оля. В последний раз Аня усиленно задиралась к Вовику, переведшемуся на их курс год назад, тот в долгу не оставался, а закончилось всё это месяцем карамельной романтики с охами-вздохами-прогулками под луной. По истечении месяца Аня начала задираться вновь, но теперь в этом проявлялся уже не интерес, а скверный характер. Вот угораздило же девчонку уродиться с таким нравом, а? Ладно мальчишки, тоже вечно покоя не дают придирками-насмешками, - довольно извращённый способ выказывать свою заинтересованность, но что поделаешь, - но девушка…
- Он же для тебя староват был два часа назад!
- Я пересмотрю свои взгляды.
- Ты с ним знакома двадцать минут от силы!!
- Настоящую любовь узнаешь с первой секунды.
- Он твой педагог!!!
- И что? Романы между преподавателями и студентками – обычное дело.
Оля устремила обречённый взгляд в лес:
- Ты неисправима.
- Я польщена, - ухмыльнулась Аня. – Ну, а поскольку это твоя святая обязанность, - помочь подруге обустроить личное счастье, - устроишь мне радость второй встречи раньше сентября?
- Намекаешь на то, что, когда я по-соседски загляну попросить соли, надо прихватить тебя с собой?
- Вот видишь, предлог уже есть. Осталось только побыстрее истратить свою соль, как я понимаю, так что эти дни усиленно налегай на солёненькое… Ой, смотри, рысь, рысь!! Да снимай ты давай, она же такая лапа!!!
В конце концов, бесполезно ставить палки в колёса идущему на всём ходу паровозу, философски рассудила Оля, доставая из кармана мобильный и щёлкая объективом камеры. К тому же, если посмотреть на всю эту ситуацию с точки зрения «чистого разума»…
В общем, куда умнее будет вспрыгнуть в вагон и занять место рядом с машинистом.
Продолжение, как говорится, следует.
Вопрос: Мнения
| 1. Хорошо, зацепило | 7 | (58.33%) | |
| 2. Прилично, хотя... | 3 | (25%) | |
| 3. Перспективно, но... | 0 | (0%) | |
| 4. Спорно | 1 | (8.33%) | |
| 5. Без комментариев | 1 | (8.33%) | |
| Всего: | 12 | ||
@темы: Рианнон, фантастика
-
-
21.08.2010 в 08:51Нет, надо убирать нах этот пункт из голосования. Меня уже крайне достало сие безымянное "без комментариев" - ясно, что читатель попросту не въехал и даже не пытался, а автор попусту расстраивается.
-
-
21.08.2010 в 19:15-
-
21.08.2010 в 22:08dark_minstrel, спасибо! А что произошло с Землёй, ещё будет поведано. Это же лишь самое начало большого рассказа )