Глава 14
Охотники за привидениями
Охотники за привидениями
- Без страха и упрёка! – доложила Таша, жестом фокусника извлекая из своего веера карт тёмного паладина и подкидывая его Джеми.
- Бабочка, - ответил тот, выкидывая козырную влюблённую королевну.
- Бабочка! – Таша подкинула крещёную королевну.
- Его высочество! – буркнул тот, побивая королевну козырным принцем.
- Для тебя ничего не жалко! Его высочество! – Таша щедро выложила тёмного принца.
читать дальшеДжеми тяжело вздохнул, косясь на своего козырного короля. Более королей, равно как и козырей, не наблюдалось. Брать или не брать, вот в чём вопрос. Не хочется, ой не хочется, тем более что у Таши всего четыре карты. Но и короля жалко… Да и карты все вроде хорошие, картинки…
- Моё, - мужественно сказал он, пригребая немаленькую стопку к себе.
- И никакого обмана, - констатировала Таша, эффектным веером кидая на одеяло четыре восьмёрки.
- Откуда?? – взвыл мальчишка.
- Забыл, как сам мне их всучил пять-шесть конов назад? Ну вот, а я их заботливо приберегла для тебя, хе-хе… И вот ты опять в болванах, - девушка, зажмурившись, довольно потянулась. Покосилась на понурое лицо Джеми и ободряюще похлопала своего рыцаря по плечу, - ну, фигурально в болванах. Ты же вообще жутко умный. Всё-все знаешь. Только в картах не везёт… А яд виспа точно был только в крови? В щупальце его не было?
- Если бы был – я бы об этом уже узнал, - проворчал явно польщённый Джеми. – Ещё разок?
- Не-а. Не хочу терзаться совестью, обыграв тебя в десятый раз, - Таша зевнула. – А вдруг он… замедленного действия? Кто его знает, этого виспа.
- Если даже так и сейчас меня травит неизвестный науке яд, - что весьма сомнительно, учитывая, что моя нога прошла, - то противоядие науке тоже неизвестно, - Джеми протянул руку и положил аккуратно сложенную колоду на стол. – А потому мне останется лишь смириться со своей горестной судьбиношкой умереть в цвете сил.
Откуда-то на дворе отстукивал бодрый маршевый ритм топор – Таль рубил дрова. Звякала на кухне посуда, бодро посвистывал чайник – Маля и Габриэль мыли посуду перед вечерним чаем.
Таша и Джеми сидели на раскладушке и до сего момента самозабвенно резались в болванчика. На стульчике пристроилась Кира, якобы читая, а на деле – подглядывая-подслушивая. И если девочка в детской находилась по праву владелицы, а Таша – лишь потому, что Арон второй день не позволял ей вставать с раскладушки дольше, чем на десять-двадцать минут, то Джеми самым позорным образом прятался. От Габриэль.
О своём чудесном колечке мальчишка вспомнил, лишь когда благополучно отошёл от многочисленных происшествий за последние двое суток – что произошло на следующее утро после прогулки его спутников в мир иной. А, выяснив, что рядом с Габриэль кольцо радостно окрашивается зелёным – поспешил ретироваться в детскую, мышкой вышмыгивая оттуда лишь в случае крайней нужды. Алексасу приходилось не слаще – учитывая, что окружающим не стоило знать о раздвоении личности милого Ташиного братца, время Алексаса решили целиком и полностью тратить на сон. Что, естественно, не прибавляло тому расположения духа.
В общем, пребывание в доме семейства Ингрид братьям по душе явно не приходилось.
- Вышел бы. Не думаю, что ты привлекаешь госпожу Ингрид в качестве потенциального обеда, - в который раз попыталась урезонить своего рыцаря Таша.
- Зато она меня привлекает, - буркнул Джеми в ответ, - в качестве потенциального объекта для подвигов из разряда «избавление мира от двуликого чудища».
- Джеми, это глупо – ненавидеть любого ликана. Передай мне чашку с чаем, пожалуйста… ага, спасибо. Ну так вот – что тебе сделала Габриэль? Тут уместнее вопрос, чего она не сделала, чтобы нам помочь. И лично я ей по гроб жизни буду благодарна.
- Она ликан.
- Мы в Клане ликанов. В их посёлке. То, что остальные члены семьи люди – нонсенс. Если бы Кира умела перекидываться в львицу… потенциально – она же тоже «потенциальный объект», так или нет?
Потенциальный «потенциальный объект», наблюдавший со стульчика, ослепительно улыбнулся во весь свой беззубый рот.
- Маленькие – все хорошенькие, - отрезал Джеми. – Истинные борцы с нечистью не щадят никого, потому что знают: милые волчата вырастают в злых матёрых волков. Чем меньше крови они успеют пролить, тем лучше.
Таша, не сдержавшись, отвесила ему подзатыльник. Джеми только фыркнул.
- А я уже и забыла, каким ты бываешь идиотом, - Таша сердито тряхнула ушибленной ладонью и отхлебнула чай, опасно взволновавшийся в кружке. – Не понимаю такой жажды вендетты, при которой можно женщину или маленького ребёнка прирезать… Или ты только кажешься вменяемым человеком?
Джеми взъерошил приглаженные её ударом кудряшки.
- А ещё, - вдруг тихо сказал он, - ты не понимаешь того, что я воспитывался со знанием: ликаны – нелюди. Нечисть. Попросту звери, дикие и хищные. То, что в человеческой шкуре они разумны, дела не меняет. И я не бывал в их королевстве, не говорил с ними… не видел никого из них, кроме взятых на поле боя пленников, которые после пыток теряли человеческий облик – и перекидка не нужна. Мы презирали их. А я – ненавидел к тому же. А теперь скажи: как ты думаешь, семнадцать лет прожив с этой гаммой знаний и чувств – можно забыть о ней в два дня?
Таша, не торопясь, маленькими глотками допивала чай.
- Весь вопрос в том, - наконец сказала она, - хочешь ли ты сам о ней забыть.
Джеми, вертя кольцо на пальце, промолчал.
Глухо хлопнула входная дверь. Минуту спустя круглая дверная ручка щёлкнула и провернулась.
- Добрый вечер всем.
- Добрый! – радостно откликнулся Джеми. – Что нового, святой отец?
Арон скрестил руки на груди и прислонился спиной к стене.
- Кира, госпожа Ингрид зовёт тебя пить вечерний чай, - сказал он. Дождался, пока девочка жизнерадостно выпрыгает из комнаты, и наконец ответил:
- Да так, мало чего интересного.
- Что, - несказанно удивилась Таша, - неужели больше некого выручать из передряг, лечить и воскресать?
Арон улыбнулся в ответ. Видно, вспомнил вчерашний разговор. Не мог не вспомнить.
«Можно подумать, у тебя девиз по жизни – «пришёл, увидел, воскресил», - когда вечером они сидели в комнате, фыркнула Таша.
«На самом деле это случается не так часто, как можно подумать», - ответил дэй.
«Два воскрешения за три дня – не так часто?»
«Необычайная концентрация смертей хороших людей на неделю».
«Да ещё и Кира…»
«Ну, а она уж точно ни при чём».
«Как это?»
«Вовсе не обязательно идти за человеком за грань, чтобы он продолжил жить. Чаще всего достаточно искусственного дыхания, или удара кулака по правильному месту, или шлепка по спине, выталкивающему кусок пищи, который попал не в то горло… или вовремя распутанной пуповины, чтобы младенец наконец смог вдохнуть».
«Так она не родилась мёртвой?»
«Нет. Но казалась таковой весьма убедительно. Будь я не таким упорным, я бы даже в это поверил. Однако маленькие дети цепляются за жизнь упорнее, чем мы думаем. Недаром только их кости не ломаются, а гнутся по принципу юной зелёной веточки».
- Похоже, Джеми, - посерьёзнев, сказал дэй, - нам с вами предстоит поработать охотниками за привидениями.
Парнишка изумлённо моргнул:
- В смысле?
- Прогуливаясь по посёлку, я по счастливой случайности встретил юную племянницу герцога, которая как раз искала меня.
- Зачем это ты понадобился племяннице герцога? – невзначай поинтересовалась Таша.
Узнав, что в захудалом, в общем-то, Пвилле находится дом самого настоящего герцога, Таша сильно удивилась. И решила узнать побольше об этом удивительном явлении от Мали. Что и осуществила вчера вечером, подвязавшись помочь ей лепить пельмешки и невзначай заведя разговор.
«Каким ветром герцога в деревню занесло, говоришь? Так это не его, а предков его, - ловко заворачивая пельмешки, охотно ответила Маля. – Род-то у них знаешь какой древний? Ого-го! Прапрапрадеда Нормана сюда сам Князь Клана нашего послал, чтобы следить за обстановкой на дальних рубежах… ну, он и отгрохал себе усадьбу на века. Потом уехал обратно, в столицу, но сына тут оставил. И невесту ему сюда же привёз. Так и повелось – одни Норманы в столице живут, а другие – здесь… Правда, нынешний герцог, господин Оррак Норман, ещё в юности в столицу подался и вроде бы как даже там неплохо обустроился, но лет пять назад вернулся. Почему вернулся? Не меня спрашивай, мы в герцоговский круг общения невходящие. А если б и входящие были – навряд ли б он нам рассказал…»
- Ну, - ответил дэй, - я часто проездом бывал в Пвилле, и успел так или иначе помочь довольно многим его жителям. И, как оказалось, эти многие меня помнят до сих пор… А когда узнали, что я вновь здесь, то в борьбе с беспокойным призраком решили обратиться именно ко мне.
В глазах Джеми загорелся прямо-таки нездоровый азарт:
- Кто, где, когда?
- Он приходит в усадьбу герцога каждое полнолуние. Четыре ночи подряд. Откуда – неизвестно. Служанка заметила его четыре месяца назад, как-то ночью встав в уборную – сияющий силуэт-отражение в оконном стекле, будто сгущённое лунное сияние. Девушка заорала так, что перебудила весь дом. И хорошо, что перебудила – с такой раной она бы не дотянула до утра.
- Призрак её ранил?
- Услышав крик, он исчез. А потом она услышала в своей голове голос… и почувствовала, что кто-то пытается проникнуть в её разум. Она заметалась, сшибла стоявшие у стены рыцарские доспехи прадеда герцога, и те рухнули на неё. К несчастью, для пущей реалистичности герцог решил вложить в латную перчатку предка его любимый кинжал. Без ножен.
- Но она жива? – забеспокоилась Таша.
- Жива, - кивнул Арон. – Только заикой осталась, а так – ничего серьёзного… Следующей ночью герцог и его племянник Леогран решили устроить призраку очную ставку. И тот, охотно на неё явившись, сходу предпринял попытку занять тело достопочтимого господина Оррака, однако по какой-то причине не смог этого сделать – как и в случае с юным Леограном. Тогда призрак отступил куда-то вглубь стекольных отражений, напоследок полыхнув таким ярким светом, что герцог с неделю ничего не видел.
- На герцоге и его племяннике были кресты, - скорее констатировал, чем уточнил Джеми.
- Совершенно верно.
- А несчастная девушка креста не носила, за что и поплатилась, - парнишка сосредоточенно кусал заусеницы. – Хотя ей повезло, что дело обернулось так – после того, как такой призрак покидает временное тело, сломленный им разум истинного теловладельца чаще всего уже восстановлению не подлежит.
- Такой призрак? – уточнила Таша. – Ты знаешь, какой?
- Дух без полтергейстского потенциала. Задержавшаяся на этом свете душа. Либо тело не упокоено, либо незавершённое дело осталось, - веско заявил парнишка. – Такие духи могут на время занимать тела живых, потеснив их разум… но они знают, чем подобное вытеснение заканчивается для живых, и потому обычно пытаются договориться полюбовно – чтобы разыскали тело и похоронили, как подобает, или завершили то самое незавершённое дело. Ну, а дальше что?
- На лунный месяц призрак исчез. Обитатели особняка решили, что он оставил их в покое, но в следующее полнолуние призрак опять заявился в особняк. Встречаться с ним герцог и его домочадцы уже не рискнули, а в витражных окнах их покоев призрак почему-то отразиться не мог. Так что он ограничивался тем, что скользил по окнам в коридорах – исходящий от него свет проникал в дверные щели и замочные скважины. Занавешивание окон результатов не дано – сияние пробивалось и сквозь них. Проведённый местным дэем обряд изгнания нечистых сил посредством освящения каждого помещения особняка результата не дал. Когда же дэй попытался встретиться с призраком лицом к лицу – дух повторил свой ослепляющий маневр. Только бедняге-дэю в пылу изгнания беспокойного духа не повезло отступить к лестнице, а когда призрак вспыхнул, он рефлекторно отшатнулся, и…
- Но он жив?
- Жив, Таша, жив. Хотя похрамывать, наверное, до конца жизни будет… В общем, герцогу больше не на кого надеяться.
- Кроме как на тебя, известного целителя и чудотворца?
- Ну, не столь уж и известного. Разве что в очень узком кругу.
Джеми между тем беспокойно расхаживал по комнате:
- Он должен быть тесно связан с герцогом. Или с кем-то из домашних. Или с домом. Он должен быть чьим-то родственником… и, скорее всего, состоял в не очень хороших отношениях с роднёй. Поэтому и договориться с живыми не имеет возможности, - он решительно вскинул голову. – Я должен поговорить с герцогом!
- Конечно, поговорите. Вчера призрак опять объявился в особняке. Завтра герцог ждёт нас к ужину. И на ночь… а, быть может, и на две – мы задержимся в его фамильном жилище, чтобы указать его беспокойному гостю на дверь. Вернее – на тот свет.
- Нас – троих? – быстро спросила Таша.
Арон вздохнул:
- Увы, но да. Потому что оставить тебя здесь я не могу.
Таша внимательно взглянула на него:
- Привет от наших чёрных друзей?
Дэй кивнул.
- Я чувствую их, - добавил он. – Они бродят вокруг посёлка.
- Они… здесь? Но почему…
- …они не нападают? Потому что нет такого приказа. Видимо, «хозяина» пока устраивает, что мы здесь.
- Выходит, мы играем по его правилам? – Джеми нахмурился. – Что-то меня такое положение дел не особенно устраивает.
- Меня тоже, поверьте, - спокойно ответил Арон. – Но мы пока живы, и это главное.
- Слово «пока» безусловно радует, - выщипывая шерсть с одеяла, мрачно сказала Таша.
Мужчина устало пригладил волосы. В день их встречи тщательно прилизанные, как и подобает дэю, за последние дни они растрёпывались всё больше, грозя в итоге превратиться в непослушный, какой-то мальчишеский шухер.
- Нам дают передышку, - негромко сказал Арон. – И я знаю, что за этой передышкой последует. Стоит нам выехать из Пвилла…
- А кто сказал, что мы будем выезжать? – Джеми самодовольно улыбнулся. – Я опять могу перенести нас с Ташей, а поскольку охотятся они за ней…
- То найдут вас, куда бы вы ни перенеслись, - оборвал его Арон. – Поймите, Джеми, тот, с кем мы имеем дело – не отступится.
- Гм, - парнишка в явной недовольственности пощёлкал пальцами. – Значит, правила игры устанавливает он? А ставка в этой игре – жизнь?
- И близятся решающие ходы, - негромко сказал дэй. – Нашим будет выезд из Пвилла. Его ответ настигнет нас по дороге… куда бы то ни было.
- Вы думаете?
- Знаю. И чем скорее мы сыграем по его правилам – тем скорее всё закончится. Так или иначе, но закончится.
- Не будет никаких «иначе», святой отец! – Джеми вскинул подбородок. – Мы победим!
Мужчина взглянул на него неожиданно пристально. И неожиданно печально.
- Всё гораздо серьёзнее, чем вы думаете. И я не берусь обещать, что все мы выживем, - тихо и очень просто сказал дэй. – Но рано или поздно мы должны будем принять этот бой. И лучше, чтобы мы приняли его сейчас, сами, с высоко поднятыми головами – чем рано или поздно всё равно вступить в него, но будучи загнанными в угол. Вступить лишь потому, что нам не оставят другого выбора.
- Как будто он сейчас у нас есть, - Таша стиснула краешек одеяла в кулаке. – Хорош выбор – умереть сейчас или пробегав ещё пару недель.
- Даже иллюзия выбора значит очень много, - серьёзно сказал Арон. – Во всяком случае, для морального настроя – точно. А от морального настроя зависит куда больше, чем вы думаете.
Скрипнула дверь. В комнату на одной ножке радостно пропрыгала Кира.
- Буся говолит, что мне пола спать, а вы, дядя Джеми, и вы, святой папа, идите пить вечерний чай! – с порога выпалила Кира.
Каждый раз, заслышав искреннее и очень уверенное «святой папа», Таша хихикала в ладошку, а Джеми так вообще открыто улыбался до ушей. Один Арон помнил о том, как важно быть серьёзным – хотя смех в глазах выдавал его с головой.
Попытки объяснить девочке, что говорить «святой папа» неправильно, ни к чему не привели. Кира хлопала ресницами, делала большие глаза и спрашивала – почему? Ведь она же папу зовёт папой, а не отцом! Это такое слово противное – отец… А Арон же тоже её папа, только святой. Так почему нельзя?
- Вот и Таше пора спать, - неумолимо сказал дэй. – Джеми – идём.
- Я с этой чай пить не буду! – торопливо отрезал мальчишка.
- Никто и не заставляет. Но вам в любом случае пора перебираться на террасу.
Джеми, вздохнув, пожелал Таше спокойной ночи и шмыгнул мимо приоткрывшего дверь дэя. Полминуты спустя скрипнули террасные половицы – Джеми короткими перебежками добрался до своего законного соломенного тюфячка с подушкой и одеялом.
- Хороших снов, Таша. И постарайтесь выспаться хорошенько. Спокойных ночей нам осталось совсем немного.
- Приятных снов.
Он вышел, а она – забралась под одеяло, глядя, как Кира опускает полог над своей кроваткой. Свет не выключали – Кира боялась темноты. Тоже.
Таша смотрела в потолок, считая древесные трещины на балках.
«Я не берусь обещать, что все мы выживем…»
Она не боялась смерти. В конце концов, она уже умирала раз, и это не было так уж страшно.
Но одна лишь мысль о том, что умрёт не она…
Шумно протопали по коридору в спальню Маля и Таль. На кухне позвякивала о край чашки ложечка – Арон размешивал свои обычные два куска сахара.
Как я смогу жить дальше, зная, что кто-то отдал свою жизнь за мою? Что кто-то мог жить, но из-за меня…
…а как жила мама?
Она с силой провела рукой по волосам, ото лба до затылка, запуская пальцы в светлые пряди, рассеянно задержав на макушке – и так и оставив за головой…
…нет, нет, не хочу даже думать об этом, не хочу, не хочу!!
…зажмуриться, ткнувшись носом в подушку – слушая тоненькое посапывание спящей Киры, скрип террасных половиц под ворочающимся на своём тюфячке Джеми, притихшую ложечку…
О чём угодно, только не об этом…
Слушая тишину…
В которой особенно чётко слышались голоса.
- А симпатичные у тебя дети.
Госпожа Ингрид говорила тихо, очень тихо. Джеми не расслышал бы даже отзвука её голоса. Но Таша отчётливо различала каждое слово.
- Не могу поспорить.
- Особенно Таша.
- Да, она хорошая девочка.
Он тихо звякнул об стол опущенной чашкой.
- И любопытный она ликан. Совсем на ликана непохожая. Только глазами… в которых видна кошка.
Тихий звук сдвинутого табурета и лёгкие, словно шорох, шаги. Остановились… Скорее всего, подошла к окну.
- Смотрю, ты к ней очень привязан.
- Она ведь моя дочь, - скрип. Качнулся на стуле? – А у тебя всё-таки до невозможного счастливая семья.
- Таль да Маль, Маль да Таль… да, они хорошая пара. И Кира замечательной девочкой вышла. Жаль только, что не львы. Но тут уже моя вина.
- Люди – совсем неплохие существа. Особенно такие, как твоя семья.
- Это да, но… я всё-таки никогда не умела выбирать правильного спутника жизни. Любить смертного… помимо сладости, невыносимая мука.
- И ты не бессмертна.
- Но уже живу в два раза дольше отмеренного ему срока. И полжизни – вдовой. А ведь по нашим меркам – цветущий возраст, - шорох её платья. – А каким образом эти дети к тебе попали?
- Ты же знаешь.
- И ты думаешь, я поверила тому, что узнала?
- Назови мне причину, по которой ты не можешь этому поверить.
- Я просто знаю.
- Причина неубедительна.
Шелестнул её вздох.
Госпожа Ингрид побарабанила тонкими пальцами по столу.
- Я думала, что когда-нибудь ты будешь мне доверять.
- Я доверяю.
- Но не так, как мне хотелось бы.
- Далеко не всегда наши желания можно соизмерить с возможностями окружающих.
- Твоя логика невыносима, - тихий стук подушечек пальцев по столешнице оборвался. – Ты можешь хоть когда-нибудь поступиться ей… хоть раз поступать, как велит тебе сердце?
- Я поступаю так изо дня в день.
- Ты прекрасно знаешь, о чём я.
Тишина. Такая тишина, что Таша могла расслышать их дыхание.
- Я не могу дать тебе того, что ты ищешь, Габриэль, - тихо сказал он.
- Почему? – в её голосе прозвучали нотки упрямства ребёнка.
- Потому что единственная женщина, которую я могу любить – это Неба.
Таша почти видела её изящные руки с тонкими кистями, скрещивающиеся на груди.
Она почти следила за её губами, кривящимися в горькой усмешке.
- Можешь или хочешь?
- Должен.
Его ответы словно высекались на невидимых скрижалях. Не стоило даже пытаться что-то изменить или опровергнуть.
- Ты не должна больше заговаривать или думать об этом. Потому что это причиняет тебе боль. Я не смогу быть рядом с тем, кому причиняет боль одно моё присутствие.
Её молчание хлестнуло отчаянием, как плетью.
- Не буду.
- Хорошо, - он встал. Наверное, достал из-за диванчика за кухонным столом подушку и плед. – Спасибо за чай, очень вкусно.
- Не стоит благодарности.
- Стоит. Хороших снов.
- Спокойной ночи, святой отец.
Десяток быстрых шагов, лёгкий хлопок дверью – и дом приняла в свои объятия сонная тишина.
Предоставив Таше хоть всю ночь, как сейчас, смотреть в потолок широко открытыми глазами.
***
- Ничего сложного, - сказал Арон, вымеривая шагами пыль просёлочной дороги. – У нас есть две ночи, но будем надеяться, что всё решится уже сегодня. Мы с вами, Джеми, дежурим в коридоре, а ты, Таша, остаёшься в комнате.
- Ага, бегу, лечу и мчусь в ней оставаться, - хмыкнула Таша.
- Рад, что в тебе наконец проснулось послушание.
- Вообще-то это не было изъявлением покорности судьбе.
- Я знаю. Но если иметь соответствующее воображение, любому слову собеседника можно придать нужный тебе эмоциональный оттенок.
- Я буду с вами!
- Нет.
- Поверь, мы как-нибудь и без тебя справимся, - ехидно добавил Джеми.
- Видела я, как вы без меня на Белой Топи справились, - не замедлила плеснуть ядом в ответ Таша.
Удар по мужскому самолюбию определённо пришёлся обоим ниже пояса. Дэй опустил голову, Джеми пожевал губами воздух.
Вот и нечего тут носы задирать. Нашли слабый пол, тоже мне, сильные потолки!
Пвилл оказался симпатичной маленькой деревенькой, примыкающей к светлому сосновому лесу. Пять-шесть десятков невысоких домов кругами расходились от мощёной брусчаткой центральной площади, на которой жались друг к другу рыночные лотки и палаточки. Черепичные крыши пылали алым в мягких волнах закатного света.
Таша знала, что рядом с Пвиллом располагались залежи глин – как обычных красных, так и ценного каолина с бентолитом: сразу за лесом, в стороне от дороги, начинались карьеры. Логично, что Пвилл издавна славился своими гончарами и всевозможными гончарными изделиями. Вот и глиняные черепицы словно сошли с картинок-иллюстраций к легендам о волшебных городах, где всем без исключения живётся весело и беззаботно.
Рядом с лесом, на высоченном холме, - скорее напоминавшим маленькую гору, - высился особняк герцога – скорее напоминавший маленький замок. Замок принцессы, которой не посчастливилось повстречаться со злым колдуном. Темнокаменные башенки тянули шпили к облакам с явно кровожадными намерениями, ворота грозились подъёмными решётками, чёрные стены скалились зубцами.
Сейчас троице открывался самый изумительный вид как на особняк, так и на Пвилл – по той простой причине, что по истечении получаса пути по обернувшейся кольцами вкруг холма тропке они как раз достигли её середины.
- Ну, большая часть пути позади, - ободряюще заметил Арон.
- Вообще-то нам ещё столько же, - уныло откликнулся Джеми.
- По холму – да, но мы ещё шли по деревне. Так что позади всё-таки большая.
Таша промолчала. Лишь, вздохнув, прибавила шагу.
При мысли, что где-то в сосняке затаился, выжидая скорых сумерек, мрак на четырёх когтистых лапах – у неё сразу случался прилив сил.
***
Джеми успел отбить все кулаки, прежде чем понял, что открывать ворота никто не собирается. Когда мальчишка, сплюнув, предложил подпалить что-нибудь, дабы привлечь внимание негостеприимных хозяев небольшим пожарчиком – за их спинами кто-то вежливо кашлянул.
При обороте и рассмотрении «кто-то» оказался юношей лет двадцати. Интересная бледность породистого лица с тонкими чертами аристократа, яркие глаза оттенка первой весенней зелени. Светлые волосы прихвачены лентой в низкий хвост. На шее – круглый зелёный камень с дыркой на кожаном шнурке… интересно, знает, что камень так оттеняет цвет его глаз? Одет изысканно и богато – белая рубашка с кружевным воротником, шёлковая жилетка до середины бедра, штаны тонкого сукна и высокие сапоги мягкой светлой замши.
А в его движениях сквозила мягкая грация большого кота.
Таша увидела крупного, поджарого стремительного гепарда так ясно, словно он стоял перед ней в своей звериной ипостаси.
- Добрый вечер, - юноша склонился в изящном поклоне. – Леогран Норман, племянник его светлости, к вашим услугам. Отец Кармайкл?
- Он самый. А это мои приёмные дети, друзья и соратники – Джеми и Таша.
- Очень приятно, - Леогран учтиво улыбнулся. – Идёмте, ужин сейчас подадут.
И, жестом велев следовать за ним, провёл чуть-чуть подальше – где дожидалась приоткрытой неприметная дверка, приткнувшаяся в причудливом изгибе каменной стены.
…а симпатичный, ничего не скажешь…
Ещё скажи, что кокетничать с ним собралась.
…а почему бы и нет? Привлекательные племянники герцогов на дорогах не валяются…
Ну да, ассортимент валяющихся на дороге вьюношей ограничен колдунами-недоучками с раздвоением личности.
Облицованный пошарпанным чёрным мрамором холл гулко бурчал вслед каждому шагу. Посредине взгромоздилась изгибающаяся в два лестничных пролёта лестница – до того широченная, что будто из королевского дворца умыкнутая. По ней поднялись на второй этаж, а там, минут десять пропетляв по коридорам, наконец вышли в столовую.
За столом, кажется, могла с комфортом разместиться армия Его Величества. Со шкур на стенах скалились волчьи головы. Для разглядывания вычурной люстры на потолке приходилось задирать голову так, что затылок чуть не касался спины. Впрочем, свечи на люстре не разжигали, высокие окна занавесили, и лишь потрескивал камин да обтекали воском пять-шесть канделябров по всей длине стола, мерцая оранжеватыми отблесками в золотых тарелках, кубках и столовых приборах.
Мда, обстановка, что ни говори, довольно мрачненькая.
- Вы пришли, святой отец! – с в меру отдалённого от дверей стула вскочила невысокая девица в лёгком фисташковом платье. – О, я знаю, вы поможете нам справиться со всеми напастями!
Девица была хрупкой до того, что кажется, тронь пальцем – и сломается. Личико милое, смазливое. Платье, бесспорно, оттеняло цвет глаз, - такого же, как у брата, зеленоватого оттенка, - но ещё и очень, очень светлую кожу, нездоровым снежным тоном которой девица могла дать любой ламии сто очков вперёд. Отливающие рыжиной каштановые волосы уложили в перевитое лентами произведение парикмахерского исскуства – но упорно выбивающимися кудряшками оно скорее напоминало замысловатый шухер.
…в общем – чучело.
Будь терпимей… если подзагорит малость – может, и ничего будет…
…и вот с чего, скажи на милость, Джеми так на неё вылупился?
- Моя сестра-близнец Лавиэлль, - представил Леогран. – Элль, с отцом Кармайклом ты уже знакома, а это его приёмная дочь…
- Таша, - представилась Таша.
- И его приёмный сын…
Когда брат с сестрой уже начали недоумённо переглядываться – Таша, ткнув своего рыцаря локтем, поспешила прервать затянувшееся молчание:
- Его Джеми зовут.
- Ум, - невнятным бульканьем подтвердил тот.
- Очень приятно, - вежливо ответила девица и, отвернувшись, указала Арону на стул. – Садитесь, святой отец.
- А после ужина выясните у нас всё, что вам надо выяснить, - добавил Леогран, учтиво отодвигая перед Ташей стул.
Хорошо, что не стали рассаживать за разные концы стола, как подобает этикет. Пришлось бы перекрикиваться.
- Благодарю, - Арон присел. – Но я хотел бы первым делом поговорить с его светлостью.
- Дядюшка и тётушка сегодня уехали на охоту, - ответила Лавиэлль.
- Сегодня? – Арон вскинул бровь. – Пригласив нас, они… уехали?
- Да… они любят охотиться, - девушка махнула рукой на стены, завешанные шкурами. – Но вы можете узнать у нас всё, что вам нужно. Если же мы чего-то не знаем – завтра они обещали вернуться.
- Ясно, - дэй задумчиво перебрал пальцами по столу. Потом вскинул голову, - ну что ж, тогда – приступим к трапезе, чтобы скорей приступить к делу.
Четырёхпеременный ужин прошёл в абсолютнейшей тишине, в которой слышался лишь гулкий стук каблуков молчаливого дворецкого. Дворецкий, помимо того, что так и не произнёс ни слова, ещё и выглядел сущим упырём – затянутый в чёрное, с реденькой седой косичкой, бледнющий, тощий и высоченный. Эдакая жердь в обёртке.
Наконец Леогран встал из-за стола с предложением проводить гостей в их комнаты, где они и поговорят. Гости поторопились согласиться, и молодые хозяева повели их по бесконечным коридорам куда-то в конец крыла.
- Челюсть подбери, не то слюнки закапают, - иронично шепнула Таша, проследив за зачарованным взглядом Джеми, устремлённым на рыжевато-каштановую макушку. – Она для тебя старовата, не считаешь?
- А сколько ей лет?
- Ну… брату около двадцати, значит, ей тоже.
- Так и мне около двадцати!
- Да, но тебе явно немножко меньше около двадцати, чем ей.
- Возраст – не помеха любви! – пылко прошептал Джеми.
Такое ощущение, что в нём проснулся Алексас…
…детка, все особи мужского пола в период пляски гормонов деградируют одинаково.
- И потом, я отнюдь не считаю её… староватой для себя! – патетическим шёпотом провозгласил её рыцарь.
- О да. Зато она вполне может счесть тебя молодоватым.
Джеми смолк. Лишь тоскливо вздыхал всё то время, пока они поднимались в гостевую башню по узкой винтовой лестнице.
Комната оказалась полукруглой и, вопреки Ташиным опасениям – уютной. Тихо сияли лампадки на стенах, озаряя желтоватым светом резное кресло, гардероб красного дерева с вычурными завитушками и громадную пафосную кровать с пологом. На подоконниках отдыхали стопки книг, в кресле свернулся полосатый шерстяной плед.
- А вот и вторая, смежная с этой, - Леогран толкнул толстую дубовую дверь. – Камины разжигать не стали – комнаты маленькие, а на улице жара… Леди Таша будет в одной спальне, а вы с сыном, святой отец – в смежной. Надеюсь, вам будет комфортно?
- Вполне, - дэй опустился в кресло, жестом предложив молодым хозяевам присесть на кровать. – Итак, Джеми?
Мальчишка прокашлялся.
- Хоть моя просьба и покажется вам нетактичной, - изрёк он, - но я попрошу вас рассказать обо всех членах вашей семьи, умерших в течение последних пяти лет.
Брат с сестрой переглянулись. Синхронно вздохнули. Синхронно кивнули.
- Да, именно за последние пять лет нас покинули многие Норманы, - печально промолвил Леогран, прежде чем завести рассказ.
Новоявленные охотники за привидениями внимательно слушали во все шесть ушей.
Леогран и Лавиэлль помнили деда с бабкой лишь по семейному портрету – герцог Вальниб и герцогиня Лайя скончались девятнадцать лет назад, когда их внукам исполнилось всего по три года… мда, Джеми, тебе точно не светит… ну ладно, ладно, всё, уже не отвлекаюсь. Род Норманов продолжили их сыновья – старший Валдор, отец Леограна и Лавиэлль, и младший Оррак. По традиции усадьбу Норманов наследовал старший сын, так что Оррак, не пожелав обременять брата, к тому времени уже обзаведшегося семьёй, уехал попытать счастья в столицу. Спустя некоторое время он написал брату, что устроился подмастерьем к оружейному дел мастеру. Ещё спустя год – что встретил милую девушку Раксану и собирается жениться. По требованию старшего брата Оррак привёз невесту в Пвилл – и Раксана выдержала «смотрины» с блеском. В Пвилле их и обвенчали. Вскоре молодая семья уехала обратно в столицу, где прожила вместе тринадцать счастливых лет. Богиня не дала им детей, но они были отличной парой – Оррак, очень скоро сумевший выбиться в первые оружейные мастера города, - а вскоре и Клана, - и Раксана – любящая и мудрая сподвижница мужа во всём. Валдор с женой Диамандой тоже жили душа в душу. Леогран и Лавиэлль росли умницами, радуя родителей. В общем, идиллия.
Видимо, все свои удары судьба заботливо приберегала до того года, когда наследникам рода Норманов исполнилось по семнадцать лет.
В узком переулке от ножа бандита, возвращаясь вечером с рынка, погибла Раксана. Убийцу так и не нашли. Валдор поспешил пригласить брата к себе, но Оррак, несмотря на всю любовь, которой его постарался окружить брат и его семья, так и не оправился от удара. В конце концов он заделался страстным охотником – видимо, вымещая на лесных хищниках свою озлобленность на весь мир. Охотясь, Оррак и повстречал Камиллу – юную обворожительную дочь лесника. Скорее всего, именно отчаяние и безысходность нынешнего существования толкнули младшего Нормана в объятия девушки вдвое моложе его.
Когда Оррак объявил, что Камилла вскоре будет носить фамилию Норман – старший брат не стал препятствовать браку. В конце концов, со смертью жены не стоит и себя хоронить заживо.
А два года назад Валдор умер. Ночью, в своей постели, во сне. Просто остановилось сердце. Диаманда тоже недолго задержалась на этом свете – смерть мужа подкосила её, и за считанные месяцы женщина сгорела, как свечка.
Так молодые люди остались одни. С дядей Орраком, - взявшимся опекать племянников до вступления в права владения усадьбой и всем наследием рода Норманов, по завету основателя династии наступавшего в двадцать пять лет, - и его молоденькой женой.
- Ужас, - искренне шмыгнула носом Таша.
- Не стоит. Мы давно уже смирились с потерей, - мужественно произнёс Леогран.
Его сестра, однако, подобного мужества не проявила – вдруг пару раз всхлипнула, закатила глаза и бесчувственно откинулась на одеяло.
- Элль… - Леогран несколько досадливо склонился над сестрой. Видимо, убедившись в её добром здравии, обернулся и чуть смущённо пояснил, - натура очень тонкая и ранимая… к тому же в последнее время ей нездоровится.
- Нездоровится? – Арон внимательно смотрел на юношу. – А поподробнее?
- Ну… постоянные головные боли, головокружения, слабость, озноб.
- И как долго это продолжается?
- Пару месяцев. Но знахарка сказала, это естественно – душа слишком долго не желает мириться с потерей близких, а тело…
- Могу я осмотреть её?
Брови Леограна взлетели вверх.
- Если хотите – пожалуйста, - он встал. – Но, право же, ничего серьёзного…
- Как знать, - сказал дэй, присаживаясь на краешек кровати. Прощупал пульс на тонкой, болезненно худой девичьей руке. Тыльной стороной ладони коснулся лба девушки, внимательно осмотрел лицо с бледными губами и резко очерченными скулами. Зачем-то взял это лицо в свои ладони, осторожно повернув голову Элль в одну и другую стороны. Коснулся кончиками пальцев лилейной шейки.
- Ей не помешали бы укрепляющие настойки, но – действительно. Она ничем не болеет, - дэй встал. – А сейчас – нам пора готовиться к охоте за призраком.
- Но, - запротестовал Джеми, - святой отец, я ещё…
- Итак, где он обычно появляется? – не обратив на «сыночка» ни малейшего внимания, продолжил дэй. – И где расположены ваши с сестрой комнаты?
- Вы сами не найдёте и не поймёте, - усмехнулся Леогран, подхватывая Лавиэлль на руки. – Усадьба – лабиринт. Давайте я вас…
- Тогда встретимся у подножия лестницы через час, - предложил дэй. – Нам с детьми нужно обсудить… план действий.
- Как скажете, - кивнул юный герцог – и, бережно прижимая к себе словно бы невесомую сестру, вышел из комнаты. Спустя мгновение его тихие вкрадчивые шаги зазвучали удаляющимися отзвуками ступенек.
- Святой отец, я же ещё так много хотел спросить! – даже сердито воскликнул Джеми.
- Зачем?
- Как зачем? Как я могу охотиться за призраком, когда мне почти ничего о нём неясно?!
- Зато мне всё ясно. Вполне.
- Может, тогда поделишься своими ясными соображениями с нами? – не выдержала Таша.
- Непременно поделюсь, - невозмутимо ответил Арон, - когда получу доказательства. Но доказательства одного моего соображения у меня уже есть.
- И какого же?
Дэй медленно опустился в кресло. Сомкнул руки в изящном переплетении пальцев.
- Что, помимо охотников за привидениями, - сказал он, - нам придётся поработать охотниками за ламией.
- Так, повторите-ка ещё раз, - спокойным, рассудительным голосом проговорил Джеми пару минут спустя, - вы считаете, что где-то в Пвилле находится ламия, которая по ночам вытягивает из Лавиэлль кровь, потихоньку отправляя её на тот свет?
- Кроме того, я даже догадываюсь о её мотивах, - кивнул дэй, - но об этих догадках не стоит говорить, пока мы не получим подтверждения.
- Святой отец, ламии – это живые мертвецы, которые щеголяют удлинёнными глазными зубами, обращаются пеплом на солнечном свету, боятся креста-чеснока-святой воды, не отражаются в зеркалах, не отбрасывают тени и спят в гробах. Пвилл – деревенька маленькая. А потому я думаю, что её жители как-нибудь заметили, если бы кто-то из них заделался ламией.
Арон усмехнулся:
- Вы абсолютно точно перечислили все атрибуты чудищ из сказок. И в вашем мире ламии таковыми и были, не так ли? К тому же там их осталось очень, очень мало… Но в Долине всё обстоит чуточку по-другому.
- Хотите сказать, что ламии не такие?
Арон кашлянул в кулак.
- Начнём с того, что ламии – живые, но отнюдь не мертвецы, - мягко сказал он. – Где-то до восемнадцати лет они взрослеют, как самые обычные люди, а затем их развитие резко замедляется. В этом и во многом другом вампиры, ламии, ши и альвы абсолютно одинаковы…
- Средняя продолжительность жизни ламий – триста лет, - подхватила эстафету просвещения заблудшего рыцаря Таша, - дальше они начинают стареть. Не внешне, а просто становятся более уязвимыми. Теряют феноменальную быстроту реакцию, мгновенную регенерацию, иммунитет к любым болезням…
- Глазные зубы ламий удлиняются лишь во время охоты. Пить кровь для них жизненной необходимостью не является, но кровь для ламий – источник силы, возможность расширения магического резерва и, кроме того – наркотик, - продолжил Арон. – В этом они схожи с ликанами – единожды убив, не могут подавить в себе стремления сделать это вновь… и вновь, и вновь.
- А в слюне их, кстати, содержится какое-то вещество, которое мгновенно стягивает ранки на шее жертвы, - добавила Таша, - что значительно осложняет установление причин смерти.
- Как живые существа из плоти и крови, конечно же, они отражаются в зеркалах и отбрасывают тени. И сами по себе солнечные лучи не причиняют им ни малейшего вреда, - продолжал урок нечистеведения дэй. – Но ламии слабые колдуны, и их небольшой магический резерв активизируется лишь с наступлением темноты – такова природа их магии.
- Этот резерв они расходуют на гипноз, телепатию, полёты, превращения, телепортацию и остальные известные ламийские трюки, - вновь встряла Таша. – На свету же ламии сразу становятся обычными бледненькими людьми с нездоровой тягой к гемоглобину… С такими и бабулька справится… ну, крепенькая бабулька.
- Чеснок они считают дурнопахнущим, но не более. Со временем, увы – они преодолели свой страх перед священными символами и святой водой, а так же, - быстрый взгляд на Ташу, - запрет входить в дом без приглашения. Впрочем, тут уже целиком и полностью вина людей… А вот текущая вода действительно успешно их останавливает. Как я уже говорил, в этом ламии солидарны с мортами.
- А как их убивать? – поразмыслив, задал самый актуальный на данный момент вопрос Джеми.
- Самые действенные способы – кол в сердце, отсечение головы или сожжение дотла. Впрочем, всё это одинаково эффективно действует как на вампиров, так и на обычных людей, так что в любом случае не ошибёшься, - хмыкнула Таша. – А вот серебро – тут уже легенды не врут. При прямом контакте с кожей остаётся ожог, а при контакте с гномьим серебром… в общем, шуму будет много.
…и грязи.
Мальчишка почесал в затылке. Облизнул губы.
- С помощью кольца я могу быстро её опознать, - деловито предложил он.
- Боюсь, всё немного сложнее, - покачал головой Арон. – Опознать её могу и я. Но она об этом знает, а потому – в свою очередь примет меры. И чтобы её опознать – придётся вначале её поймать.
- А как мы будем её ловить?
- Элементарно, Джеми, - дэй встал. – На живца. Которого она сама же выбрала.