Глава 11
Королевна и её рыцарь
Королевна и её рыцарь
Дождь прошёл быстро, а кончился внезапно. Даже слишком. Просто в какой-то момент стена ливня вдруг бессильно расступилась, а дальше кавалькада ехала уже по сухой тропе.
Вслед за дождём кончился сосняк, и тоже - внезапно, будто оборвавшись, оставив Ташу неметь от восторга: ещё бы не неметь, когда за горизонт убегает бескрайний луг, и до самой бескрайности белеющий чуть колышущейся на ветру пушицей.
- Арон, Арон, смотри!
- Вижу, - он улыбнулся. Тут же посерьёзнел. - Только не пытайся сорвать.
- Почему?
- Потому что пушица обозначает границы Белой Топи.
…в Ночь Середины Лета, самую короткую в году, деревенские собирались на поле за Прадмунтом, коротая время от заката до рассвета в народном гулянии вкруг больших костров. Была ещё Ночь Середины Зимы, которая самая длинная - и, если верить легендам, в эти самые ночи грань между миром живых и миром мёртвых была очень тонка… слишком тонка. Что ничуть не смущало живых, поминавших в эти ночи всевозможную и даже невозможную нечисти. Чем жутче была легенда, артистичнее рассказчик и колючей мурашки у слушателей, тем громче аплодировали после сказителю - и тем щедрее подливали ему пива.
Но, если верить тем самым жутким легендам - это сейчас люди и нелюди коротали Ночи в пирах до рассвета. А когда-то, в те легендарные стародавние времена, жители Долины торопились разойтись по домам до захода солнца. Дома же тщательно запирали двери на засовы, придвигая к порогу что потяжелее, и вешали на дверную ручку серебряный колокольчик, чей звон нечистые силы отпугивает. Захлопывали ставни. Поворачивали все зеркала лицом к стене. И обязательно ставили подле кровати горящую свечку.
Ложась в кровать, не спали - никто, кроме совсем малых детей, которые просто ещё не умеют бояться. Лежали тихо, с открытыми глазами, уставившимися во тьму, с напряжённым слухом, ловившим любой шорох. Ждали. Особенно той поры, когда уже скрылась луна, а солнце ещё и не думает показываться - той предрассветной поры, когда всего темнее. И лишь когда миновала эта пора и слышался петуший крик, живые облегчённо выдыхали, позволяя векам сомкнуться…
Вот оттого, мол, и пошла традиция весь следующий после Ночи день отсыпаться. Так что «мы, мужики, традицию поддерживаем», а то, что «отсыпание» в последние столетия жестоким похмельем сопровождается - это уже частности.
Предосторожности с баррикадами, колокольчиками и свечками не на пустом месте возникли. Кто именно забыл их выполнить, поутру замечали сразу - по сиротливо скрипящей на ветру открытой двери. Обитатели «приметного» дома заглянувших соседей встречали в кроватях - с таким умиротворённым спокойствием на бледных лицах, будто и в самом деле просто спали.
Кто забирал жизни - никто не знал. Ни в одной книге не нашлось бы описания твари, способной совершить такое. Ни один из магов, с упорством самоубийц раз за разом устраивавших засады, просто не дожил до утра, чтобы это описание составить.
Предполагали, что зеркала, «сии зерцала волшбные», служили для неведомой твари дверью столь же удобной, сколь и двери настоящие. А наверняка знали, что опасности избегал тот, кто в неё не верил. Действующая Ночами тварь, существо или сила, - Ксаш её знает, - удостаивала посещением только тех, кто её ждал.
Наверное, век за веком всеобщий атеизм в неведомых тварей проникал в умы, сердца и души жителей Ладолиэна. Во всяком случае, в нынешние времена, сколько бы деревенские ни сидели вокруг костров, пугая друг дружку жуткими рассказцами, и сколько бы Таше не снилось после кошмаров - если тварь и удостаивала кого визитом, то явно не в их районе.
Впрочем, в Долине и так хватало хоть знакомой «в лицо», но оттого не менее проблематичной при встрече с ней нечисти…
Таша смотрела на трогательные пушистые кругляшки - «заячьи хвостики», покачивающиеся на тоненьких стебельках.
Мама нечасто ходила на Ночные гульбища, Таша с Лив тоже предпочитали оставаться дома. Однако на паре Ночей Таше таки довелось присутствовать.
Одной из самых страшных легенд, которые она слышала, сидя у тех жарких, сияющих оранжеватым, пахнущих душистыми травами костров, был «вилл-о-висп из Белой Топи». Болотный дух, который заманивает неосторожных путников в трясину светом своего фонаря. И тот, кто рискнёт пуститься в путь по тропе близ Топи, никогда не достигнет пункта назначения… Легенда была на самом деле жуткой. Даже при том, что каждый раз она оставляла Ташу искренне недоумевать - это каким же идиотом надо быть, чтобы свернуть с тропы в славящуюся своей непроходимостью топь из-за какого-то сомнительного огонька в стороне?
- Арон, а этот… висп… на самом деле…
Таша взглянула на Арона. Не договорила, зная, что в словах нет нужды.
Дэй не отвечал. Смотрел в белопушную даль из-под прищура тёмно-русых ресниц. Будто следил за чем-то.
Или кем-то.
- Кто знает, - наконец сказал он. Чуть повернул голову. - Однако, если я не ошибаюсь, виднеющийся вдали частокол указывает на то, что мы близки к месту нашего потенциального ночлега.
Частокол действительно виднелся. Невысокий, местами перекошенный, с настежь распахнутыми воротами.
- Арон…
- Да, мне это тоже не нравится, - дэй пристально, но без тревоги - или без видимой тревоги - смотрел в пустоту между створками ворот. - Держись за мной.
Кони, судя по всему, тоже заподозрили, что дело нечисто. Во всяком случае, по затерявшейся в сфагнуме тропе, пролегавшей к частоколу по самой грани между землёй и топью, они переступали очень, очень тихо.
Двор мало чем отличался от лесного болотья - тот же мох и тот же вереск, надёжно зарастившие огороженный участок. Впрочем, по низенькой ограде перед домом угадывался огород, да и сама неожиданно симпатичная избушка явно выбивалась из фауны Заболотья. Добротная такая избушка, красноватого дерева, - сосна, наверное, - с невысокой дверью, парой окон с надёжными ставнями, боковой пристройкой-хлевом и ещё одной - поленницей. В дальнем уголке участка скромно приткнулась деревянная будочка - туалет типа сортир, в противоположном дальнем уголке Таша заметила каменное кольцо бортика колодца. Труба на бревенчатой крыше, в лучшие времена, наверное, пыхтящая традиционным столбиком дыма, сейчас не выдавала и намёка на дымок.
- Странно - ворота нараспашку, а дверь и окна закрыты…
- Странно, - согласился Арон. - Думаю, ты уже поняла, что хозяина нет. И нет давно.
- Поняла… - Таша сглотнула, смягчив сухость в горле. - Но что…
- Ни в коем случае не хочу накликать беду, - спешившись, ответил дэй, - или тревожить тебя, но… просто чтобы ты была готова. Что здесь произошло, ты хотела спросить? Возможно, ночью мы это узнаем.
Он подошёл к двери, однако взяться за круглую дверную ручку отчего-то не спешил. Чуть склонив голову, изучил её взглядом. Сделав одному ему известный вывод, кивнул, вернулся к понурому, пребывавшему в явном невосторге от окружающей обстановки Серогривке и стащил Джеми с коня.
- Что там?
Подтащив юношу к двери, Арон, положив ладонь на его макушку, терпеливо дождался, пока тот разлепит веки.
- Ааах, - спустя пару секунд Джеми, бледностью лица способный поспорить с пушицей, широко зевнул. Завертел головой. Встал на разъезжающиеся ноги, позволив Арону не занимать далее руку поддержкой его безвольного тела. - Где мы, святой отец?
- Относительно болота - в безопасности. Пока. А будем в ещё большей безопасности, если вы откроете эту дверь.
Дэй говорил быстро, тихо, отрывисто. Скулы напряжены, губы сжаты. Будто…
…преодолевает боль?
Опять эти его святые штучки…
Джеми потребовалось не больше полуминуты, чтобы оценивающе оглядеть дверь, протянуть руку и пробежаться по дереву кончиками пальцев. Тусклая медь круглой ручки на миг блеснула серебром из-под покрывшей её зелени. Тихий щелчок - и дверь жалобно скрипнула.
- А защита оказалась сильнее, чем я думал, - признался Джеми. - Хозяин явно не чайник, - ещё раз оглядел запущенный двор и печально добавил, - был.
Мальчишка задумчиво поднял ладонь. Внимательно взглянул на вздувшиеся там волдыри.
- Святой отец, а…
- Да, я оттягиваю на себя вашу боль. Поэтому вы ничего не почувствовали.
- Оттягиваете мою боль? - Джеми удивлённо подул на пальцы, и ожог исчез. - Да я потерпел бы…
- Ожог - да, - Арон мягко отнял ладонь от его волос. - А вот это - нет.
Миг спустя Джеми, схватившись за виски, с искажённым мукой лицом рухнул наземь - словно ему ноги подрубили. Скрючился на подмятом вереске, не то стеная, не то поскуливая, жадно хватая губами воздух.
- Что с ним??
Лишь с поддержкой Арона мальчишка смог встать на колени. Отполз от порога, согнулся пополам. Его рвало.
- Арон, что с ним?? - Таша в ужасе соскользнула с седла, подбежала ближе. Нерешительно застыла в шаге.
- Последствия отравления пыльцой. Живокостная ломка, как её называют.
- Что делать??
- Таша, будь добра, закрой ворота, - дэй толкнул дверь, заглянул внутрь. Вернулся к Джеми, дождался, пока парень хрипло откашляется, и, заботливо подхватив его под руки, ввёл в избушку.
- А лошадей куда?
- Я о них позабочусь. Таша, не задерживайся на улице.
Девушка совету последовала весьма охотно. Шесть прыжков спустя она уже переступала порог избы.
Тусклые серые лучи, просочившись сквозь дверной проём, обрисовали Ташину тень на пушистом светлом ковре, ворсившемся на дощатом полу. Вместе с тенью в комнате обрисовалась печка, покрытое пушистым пледом кресло-качалка, круглый стол, пара стульев с мягкими сидушками, громоздкий дубовый буфет и большое зеркало на стене, подле которого виднелась низкая деревянная дверка. Жёлтые ситцевые занавески в цветочек умиротворённо созерцали оконные стёкла, у дальней стены монотонно покачивался маятник больших часов, а на полке над печью уютно белели декоративные тарелочки с большеглазыми котятками на донцах.
…что-что, а уединенное жилище отшельника это всё напоминает весьма отдалённо.
А ещё были травы. Травы и цветы. Свесившись с балок потолка, сухие пучки мяты, зверобоя, кипрея, липового цвета, сушёной малины, крапивы, ромашки и трав, Таше незнакомых, наполняли комнату восхитительным душисто-сладко-пряным ароматом разнотравья.
- Прикрой дверь, - Арон коснулся рукой светильника на столе, и тот вспыхнул магическим огоньком в желтоватом стекле, озарившим комнату до самых дальних углов. Распахнул нижние дверцы буфета, достал откуда-то большой эмалированный таз, сунул его торопливо рухнувшему на пол Джеми. Открыл деревянную дверцу, заглянул внутрь. - Ванная… интересно. А где же пресветлейший магистр спал? Белья-то на печи нет…
Таша не смотрела на Джеми, однако издаваемые им звуки были даже хуже наглядного примера.
- Арон, что делать?
Дэй внимательно оглядывал буфет. Зашёл с разных сторон, полюбовался на боковые стенки.
- Ну, для начала ему неплохо было бы лечь, - сказал он. Вновь открыл дверцы буфета, теперь уже верхние, прошёлся кончиками пальцев по ровным рядам кастрюль, чашек и вертикально стоявших в подставке тарелок.
В какой-то миг рука его застыла, вернулась назад, ухватила одну из тарелок за край, потянула на себя - и шкафчик, вздрогнув, с негромким звяком отъехал в сторону. За ним расположилась спаленка - широкая кровать, книжный шкаф, тумбочка со светильником цветного стекла на ней. В углу - пара соломенных тюфячков и тщательно свёрнутые одеяла.
- Видно, не мы первые приняли решение проситься к пресветлейшему магистру на ночлег, - Арон, не медля, вытащил тюфяк и одеяло в гостиную. Постелил на печи, позаимствовав подушку с кресла, и помог постанывающему Джеми, временно оставленному рвотой в покое, перебраться на лежанку. - И, видно, пресветлейший магистр был столь великодушен, что пускал к себе даже не обладающих моим даром убеждения путников. Rekvi’em eterman dona e’i, Domin…
- Как помочь Джеми?
- Таша, рвота - это хорошо. Естественная защитная реакция организма. Вот если бы он не пришёл в себя, тогда я бы забеспокоился, - дэй серьёзно взглянул на неё. - Только нервничать не надо. Вылечим. Обещаю.
В следующие полчаса Арон развил воистину бурную деятельность. Он принёс дров из поленницы, растопил печку, нанёс воды, вскипятил дутый чайник. Нашёл в бесчисленных ящиках буфета арсенал магистра целебной волшбы, позаимствовал один из бесчисленных пакетиков, - с угольным порошком, - развёл содержимое в тёплой воде и поручил Таше поить этим жертву живокости до и после прочистки желудка. Изучил содержимое травяных пучков. Отщипнул от того, от сего, бросил листья в кастрюльку с кипятком и принялся размешивать, мелодично постукивая ложечкой по стенкам.
- Зверобой, мята, мелисса, ромашка, подорожник и… репешок? - принюхавшись, определила Таша.
Она покорно пичкала Джеми жидкой угольной взвесью, а тот так же покорно пил. Поначалу выпитое само тут же выдавалось обратно в стоявший рядом таз, теперь же бедняге приходилось засовывать два пальца в рот, вызывая рвоту.
- Верно, - кивнул дэй. Закончив помешивать, зачерпнул чашкой полученное варево.
- Я не могу больше, - простонал Джеми, в очередной раз промывшись и откинувшись на подушку. - У меня голова от этого ещё больше болит…
- И сосуды на лице полопались, - дрожащим голосом добавила Таша.
- А больше и не надо. Вот, выпейте, - Арон протянул чашку мальчишке. - Это поможет. Принимать будете каждые полчаса. Это не очень приятно на вкус…
- По сравнению с рвотой любая дрянь божественным нектаром покажется, - в трясущихся, словно с перепоя, руках Джеми чашка казалась непосильным грузом. По истечении минуты наблюдения за тщетными попытками парнишки поднести её к губам Таша молча отобрала чашку, предпочтя напоить его самостоятельно.
- Спасибо, - слабо произнёс Джеми, утерев губы.
- Не стоит благодарности, - откликнулась Таша. - Что?
- Нет-нет, ничего, - в глазах дэя светилась скрытая улыбка. - Как ты отнесёшься к ужину?
- С превеликим удовольствием.
***
Учитывая, что Таша по изменившемуся звуку шагов Арона обнаружила скрытый под ковром в дальнем углу подпол, а незамедливший спуститься туда Арон помимо заплесневелых банок с вареньями-моченьями-соленьями нашёл картошку, ещё не всю сгнившую или проросшую, - ужин удался. Таша всегда любила разварную варёную картошечку с укропчиком… Пусть даже укроп в наличии был только сухой.
- Эх, шюда бы машлица, - размечталась Таша с набитым ртом, подумав, что Джеми наверняка скрежетал бы зубами от голодной зависти, если бы не спал. - Ням… Интересно, а пресветлейший магистр держал корову?
- Держал. И кур держал, - Арон неторопливо дожёвывал картошку.
- Откуда ты знаешь?
- Ты ешь, ешь, - дэй смотрел на Ташу, пока она послушно доскребала ложкой по донышку тарелки. - Заводил лошадей в хлев и увидел там насест. А я ещё увидел, что там была корова, привязанная и запертая в стойле. Давно была.
Таша поняла, почему Арон дождался, пока она проглотит последний кусок.
- Часа два до темноты ещё есть, - взглянув на часы, невозмутимо резюмировал дэй. - Я могу немного поспать? Хотелось бы не заснуть этой ночью во время… дежурства.
- Думаешь, я такая садистка, чтобы сказать «нет»?
- Лишь уповаю на то, что ты примерная дочь и, пока я буду спать, сбережёшь сон Джеми, не предпринимая попыток выйти наружу.
- Не больно-то хотелось.
- Тогда договорились, - Арон, встав, направился в комнату за посудным шкафчиком. - Если я сам не проснусь, разбуди меня с наступлением темноты.
- Поспал бы подольше…
- Лучше поменьше. Зато проснуться.
Таша, откинувшись на спинку стула, покачиваясь на двух ножках, смотрела, как он ложится:
- Зная тебя, думала, ты не захочешь меня беспокоить… говоря, что что-то не так.
Он взглянул на неё с затаённой в краешке губ неожиданной горечью. Лёг, заложив руки за голову.
- Плохо же ты меня знаешь.
Таша не ответила. Лишь тихо опустила стул на все четыре ножки.
Маятник звякнул. Из часов выскочила кукушка, однако обратно не поторопилась. Расправила крылья, прокашлялась и, мелодично пропев «восемь часов вечерних», с достоинством удалилась.
…всё-таки интересно - каким таким образом комната не просто не запылилась, а находится в очень даже опрятном виде… учитывая, что здесь давно никто не живёт?..
Из дальнего угла послышался неясный скрип.
Когда что-то коснулось Ташиной макушки, она пригнулась до того ретиво, что чуть не рухнула со стула.
Когда же что-то, оказавшееся при рассмотрении тряпкой, мечтательно бабочкой порхнуло к часам и принялось заботливо обтирать их от пыли, - таки рухнула.
Из распахнувшейся двери в ванную, следуя лучшим традициям баллад о ведьмах, выпорхнула длинная щётка, тут же принявшаяся деловито тереть ковёр. Тряпка, обмахнув часы, перелетела на надпечную полку и теперь тщательно протирала тарелочки.
Чудеса, да и только…
…и тебе как раз пора поить лекарством вашего персонального чудесника.
Потирая ушибленную пятую точку, Таша встала, набрала в чашку целебного варева и, подойдя к печке, осторожно потрясла Джеми за плечо.
- Чего тебе? - пробурчал тот пару секунд спустя - судя по всему, не удосужившись разомкнуть губы.
- Пришла по твою душу. Вот и яду с собой захватила.
Протерев глаза, отчаянно зевая, крайне неохотно Джеми повернулся к ней. Взял кружку, понаблюдал за своей рукой, убедился, что трясучка почти унялась, и удовлетворённо попил. Затем вручил чашку Таше, сел и, не обращая ни малейшего внимания на отчаянные возражения девушки, спрыгнул с печи.
- Вот так-то лучше, - почти не запыхавшись при променаде до кресла, в которое он тут же и плюхнулся, довольно провозгласил парень.
- А ну немедленно вернись на печку! Тебе отлёживаться надо!!
Джеми, оперевшись на подлокотник, глубокомысленно подпёр рукой подбородок. С минуту созерцал Ташу, будто неведомую науке зверушку.
- Знаешь, - наконец вынес он вердикт, - ты даже можешь показаться нормальным человеком, если забыть о том, что ты ликан.
- Спасибо за комплимент, - сквозь зубы поблагодарила Таша. Отставила кружку, отвернулась, взметнув волосами, и принялась усиленно изучать теснившиеся на надпечной полке безделушки.
Помимо тарелочек, там обнаружилась пара фарфоровых статуэток пучеглазых собачек, пять или шесть штук декоративных серебряных колокольчиков и бесчисленное множество резных деревянных шкатулочек. Таша из любопытства взяла и открыла самую маленькую. На чёрной бархатной подушечке тускло серебрился крупный перстень-печатка с парящим ястребом.
…примерь.
Не буду. Я же только посмотреть… Сейчас на место положу…
…а я говорю, примерь. Оно же тебе нравится, я вижу…
…ястребок…
Таша, вздохнув, вытащила перстень за кругляшок печатки.
- Странно… тёплое.
Слишком тёплое…
…как будто мгновенно разогрелось в пальцах.
Да и серебрится… словно металл светится сам по себе…
- Дай, - Джеми, невесть как уже оказавшийся за её спиной, бесцеремонно отобрал перстень. - Тебя не учили, что брать чужие вещи без спросу нехорошо?
- Они уже ничьи, - чисто из протеста вздёрнула носик Таша.
- Угу. Только заклятья, который этот «никто» наложил на свои вещички, закрепились в буквальном смысле намертво, - мальчишка ковырнул печатку ногтем. - А то, что определённые заклятие после смерти мага только набирают силу, тебе, конечно же, тоже не рассказывали.
- Не всем же быть колдунами-недоучками.
Парень, пренебрежительно фыркнув, с самым деловым видом попробовал серебро на зуб. Открыл вьюшку печки, чтобы поглядеть на отблески металла в огне.
- Ну, что я говорил? Это…
Осёкся. Покосился на Ташу. На перстень. Обратно на Ташу.
- Что «это»? - с передразнивающей интонацией поинтересовалась она.
Мальчишка оценивающе подкинул перстень на ладони. Взгляд его был крайне задумчив.
- Серебряный перстень-оберег, - наконец заключил он, протягивая печатку ей. - Можешь примерить.
- Спасибо за высочайшее позволение, - съязвила Таша. Кольцо свободно скользнуло на средний палец, но, как ни странно, не спадало.
Или просто уменьшилось в размере под женский пальчик.
- Симпатично, - повертев ладонь так и сяк, оценила Таша. - Может, порадуешь меня выпадением из своего бяко-бучного амплуа, сказав что-нибудь приятное?
- Не знаю. А ты сочтёшь за «что-нибудь приятное» моё удивление, что ты ещё жива?
Таша оторопела:
- Это…
- Да, именно это. Перстень отлит из гномьего серебра, - Джеми в упор смотрел на неё. - И уж то, что гномье серебро является безотказным средством для борьбы с ликанами, ты, думаю, знаешь.
Гномье серебро. Секрет его выплавки известен лишь гномам, а простым смертным и бессмертным остаётся довольствоваться знанием, что оно исключительно по своей чистоте - и что ламиям и ликанам следует держаться от него подальше. Даже как можно дальше. Если обычное серебро при контакте способно прожечь кожу этих «порождений Ксаши» до мяса - гномье не оставит ничего, что теоретически можно прожечь. В человеческой ипостаси, правда, его действие не столь радикально, но для убийства - вполне достаточно.
Помимо всех прочих отличий либиморфов от ликанов было и ещё одно: если для вторых прикосновение к гномьему серебру в любой ипостаси имело самые печальные последствия, то первым, пребывающим в людском обличье, это самое прикосновение не причиняло ни малейшего вреда. Впрочем, ровно до тех пор, пока они не перекидывались.
- Знаю, - Таша непринуждённо щёлкнула шкатулочкой и вернула на полку. - Но меня не научили его бояться.
Захлопнула печную вьюшку и, чувствуя, как оттягивает палец печатка, уселась в кресло, демонстративно закрыв глаза.
Приглушённые ковром шаги Джеми с невнятным бормотанием прошлись туда-сюда. Скрипнул и притих стул.
Воцарилась блаженная тишина…
- Можно вопрос?
…на десять ударов маятника.
Таша, по мягко-вкрадчивым ноткам в голосе различив, кто с ней заговорил, неохотно разжмурилась:
- А я думала, ваше время на сегодня истекло… Алексас.
Он сидел, изящно закинув ногу на ногу, вглядываясь в её лицо так внимательно, будто портрет писать собрался.
- Пара минут на приятную беседу с вами остались. Мне повторить свой первый вопрос?
- Можно сразу второй… смотря каким он будет.
- Как же так вышло, что своего любимого папеньку вы знаете всего несколько дней?
Таша, ожидавшая этого с ночи, испытала почти облегчение.
- Так и вышло. Не надо было подслушивать. Меньше знаешь - крепче спишь.
Алексас отстранённо побарабанил пальцами по звонкой столешнице
- И всё-таки мне любопытно, при каких обстоятельствах вы познакомились. И как вышло так, что за несколько дней этот дэй умудрился так вас… приручить.
- Это долгая история. Слишком долгая.
- О, мы никуда не торопимся. То, что не дослушаю я, выслушает Джеми. Считайте, что мы будем вести обычную светскую беседу… ведь неуютно сидеть в тишине.
- А почему люди должны разговаривать, чтобы быть в своей тарелке? Когда ты находишь… своего человека - ты можешь молчать часами, получая от этого удовольствие.
- Да, молчать с телепатом действительно одно удовольствие, - с издевочкой подтвердил Алексас. - Вашего человека, говорите? Но в данном случай тот человек, о котором идёт речь - не ваш. Это он сделал своей вас.
- С чего такой странный вывод?
- Он знает о вас всё. А много ли знаете о нём вы? Знаете ли, о чём он молчит? О чём мечтает? Что говорит, когда вас нет рядом? И сможете ли вы удержать его, если он захочет уйти?
Таша не видела, но чувствовала его взгляд - почти физически.
- Арон меня не бросит.
- Ему открыты такие дали, о которых мы можем лишь догадываться. Душа его бродит по одному ему ведомым тропам. Вы никогда не сможете последовать за ним в те края. Там никому его не найти. И там вам его не нагнать.
…ночной лес, играющий теневыми отблесками умирающий костёр, мужчина, лежащий по ту сторону, так близко и так далеко, и взгляд его устремлён в иные небеса…
Её ресницы дрогнули.
- Арон меня не бросит, - тихо, с неожиданной силой повторила Таша. - Я ему верю.
Мягкий смешок.
- Верите. О, да… И любите, будто вечность знаете?..
- Люблю, конечно.
- Конечно?
- Я всегда хотела, чтобы у меня был отец. Такой.
- Отец, значит. И чем же он такой?
- Всем. Если б вы знали, какой это человек - вы бы не говорили с таким вежливым сомнением. И за несколько дней он умудрился спасти мне жизнь столько раз, что, решив подсчитать, я бы сбилась со счёта, наверное.
- И с чего вы взяли, что не принимаете за любовь чувство благодарности?
Пришла очередь Таши барабанить пальцами - по подлокотнику кресла.
- А разве любая любовь не включает в себя чувство благодарности? - вопросом на вопрос ответила она. - Благодарность за то, что присутствие рядом любимого приносит тебе счастье?
- В любви благодарность - примесь, не больше… Однако это всё лирические отступления, - Алексас подался вперёд, и в голосе его зазвучали проникновенные нотки. - Таша, я понимаю, что вам хочется ему верить. Но я на вашем месте не был бы столь опрометчив.
- Однако вы не на моём месте, - дерзко вскинула подбородок Таша.
- Таша, он - эмпат. Он прочитал вас, как открытую книгу, и предстал перед вами таким, каким вы хотели его видеть. Ему это нетрудно - у таких, как он, душа плавкая, как глина. Даже его глаза, эти извечные «зеркала души»… У него - изменчивые. Можно ли доверять человеку, душа которого меняется в зависимости от погоды?
- Вы видите, что они изменчивые, - а я вижу, что светлые. Прозрачные. Светящиеся изнутри и… чистые. Да. Как небо.
Он вглядывался в жидкое серебро её глаз, и зимние сумерки в его радужках были пронзительны, как никогда раньше.
- Да, - наконец безо всякого выражения произнёс Алексас. - Хорошо он вас… обработал, - помолчал. - Но отчего, интересно… отчего мне кажется, что вы не знаете…
Вдруг запнулся. Глотнул губами воздух. Зажмурился, потряс головой…
…и открыл глаза - Джеми.
- А говорил я, что ничего не выйдет, - неожиданно ехидно подытожил он. Взглянул на часы и добавил, - кстати, если не ошибаюсь, пора подлечиваться.
На радостях от того, что Джеми не стал подхватывать за братом допросную эстафету, Таша даже соизволила встать и самолично налить мальчишке «микстуру».
- Да уж, не шоколадка, конечно, - осушив чашку до дна и покривившись от горечи, констатировал тот.
Помолчал, отставил кружку - и вдруг с бесконечной печалью в голосе молвил:
- Интересно, с какого перепугу Богине пришло в голову распорядиться так, чтобы из всех обитателей этого ксашевого мира первыми по той ксашевой дороге проскакала именно ваша ксашева лошадь?
- Лошадь, на минутку, не ксашева, а моя, - с прозвучавшей в голосе прохладцей морозного утра уточнила Таша. - А на вторую минутку - если не ошибаюсь, вы, вьюноша, мечтали спасать попавших в беду дев. Так что тебя не устраивает?
- Что всё это оказалось совсем не так, как в легендах.
- Что «это»?
- Рыцарство, - Джеми устало откинулся на спинку стула. - В легендах всё так… красиво. Битвы, подвиги, верные друзья, прекрасные дамы, коварные злодеи, неизменная победа добра над злом… И, насколько я помню, нигде не описывалось, чтобы рыцари загибались в избушке на болоте от передозировки галлюциногенной пыльцы, а передозировка оная произошла, потому что пресловутый рыцарь выручал из беды порождение Ксаши.
- Представь, что я принцесса, и гордись своей смертью при совершении подвига.
- В том-то всё и дело, что ты не принцесса.
- Уверен?
- Неудачная шутка.
- Если потому, что чересчур правдивая - то да, - с усмешкой ответила Таша.
С деловитым шуршанием щётка перебралась в спаленку. Глухой перестук маятника в дальнем конце комнаты отмерил шесть секунд.
- Нет, я знал, что ликаны обладают душою столь же подлой и изменчивой, как и тело, а светловолосые особы женского пола - интеллектом не больно-то высоким. Но вот то, что ты принимаешь меня за полного идиота - если честно, несколько неожиданно, - раздражённо бросил Джеми.
…всё, этот ксымов педестриан довёл меня до точки кипения.
- Неужели? - Таша прищурилась. - Или просто правда глаза колет?
- Правда? Да я идиот ровно в такой же степени, в какой из тебя - принцесса!
Таша повела расправленными плечами.
Таша медленно подняла голову.
Таша неторопливо вскинула подбородок.
- Да как ты смеешь, плебей, - тихо, холодно, надменно, чеканя каждое слово, промолвила она, и в глазах её звёздно сиял серебристый лёд, - как ты смеешь говорить в таком тоне со мной, Таришей Морли, с единственной, в чьих жилах течёт кровь древнейших родов Морли и Бьорк, с наследной принцессой тронов Атрона и Фар-Лойла, с дочерью принца и принцессы, с внучкой королей и королев, с помазанницей божией?
Друг-друго созерцательная немая сцена длилась долго.
А затем с абсолютно непроницаемым лицом Джеми протянул руку вбок - туда, где на краю круглой столешницы лежали ножны с его саблей.
…мда, кажись, с плебеем ты несколько переборщила…
Нет, это же уму непостижимо! Даже если я его оскорбила… даже если я вру - как он может за это?..
…да нет, он же действительно не полный идиот, - чтобы тебя убивать, тем более когда Арон рядом…
С лёгким металлическим взвизгом выскользнув из ножен, сабля чуть дрогнула в его руке.
…а может, и полный.
Таша попятилась одновременно с тем, как Джеми шагнул вперёд.
Отпрянула, врезавшись в стену, когда Джеми рванул к ней.
Закрыла глаза, сосредоточилась, отсчитывая мгновения, необходимые…
Странный, мягко приглушённый удар заставил её чуть разомкнуть веки.
Бухнувшийся на одно колено Джеми перехватил саблю за лезвие, протягивая ей своё оружие рукоятью вперёд.
- Ваше высочество, - выпалил он, - посвятите меня в свои рыцари!
Сказать, что Таша удивлённо вскинула брови, - ничего не сказать. Брови вскинулись вверх настолько, что почти коснулись волос.
…интересно, шутит или спятил?
- Что?
- Моя королевна! Я прошу, я умоляю - окажите мне высочайшую честь, дозволив стать вашим рыцарем!
Таша, прислонившись к стене, отёрла пот со лба:
- Ты это серьёзно?!
Вид, с которым Джеми кивнул, был более чем серьёзен.
…а вдруг он тебя проверяет?
…принцесса же должна знать такие вещи…
- Посвящать тебя в рыцари должен твой учитель, духовный наставник и верховный король, - сдержанно произнесла Таша.
- Я уже прошёл через это! Я почти полноправный рыцарь, ваше высочество!
- Почти?
- В нашем королевстве считать себя посвящённым отрок может лишь тогда, когда его благословит дама голубых кровей, дабы ему было, кого защищать, одаривать своими трофеями, кому посвящать свои победы и с чьим именем на устах совершать подвиги! - рукоять сабли почти ткнулась ей в руку. - Ваше высочество, стать рыцарем истинной королевны для меня - счастье, о котором я мог только мечтать!
…похоже, не шутит…
Посвятить? А что, это определённо сулит некоторые выгоды…
…интересно, какие? Посвящённые тебе славные подвиги этого неуча без страха и упрёка?
Отсутствие придирок, издевок и разглагольствований об умственных способностях светловолосых особ. А бонусом - поклонение, восхищение, воспевание и… и…
…и преумножающаяся от всего этого твоя женская самоуверенность?
Ну да, не без этого. Но, с другой стороны - имеешь что-нибудь против?
- Хорошо.
Таша глубоко вдохнула. Плавно, неторопливо, контролируя каждое движение, приняла из рук юноши саблю.
- Если я посвящу тебя по обычаям своей страны…
- Как вам угодно, моя королевна.
Таша поудобнее перехватила рукоять. Тяжёлая, зараза…
Вспомнить бы ещё, как это делается…
Кажется…
…что ты делаешь? Ты же не знаешь, не видела и не могла видеть…
…имеешь ли ты право? Ты принцесса по крови, но не по жизни. Не по манерам даже…
…королевна-крестьянка…
Сабля в Ташиной руке, дрогнув, чуть опустилась.
Она облизнула губы. Надо же, пересохли…
«Ты - единственная наследница родов… рода…
…Морли. Я уже слышала, мам, много раз».
Она обманет в ожиданиях маму, воспитывавшую принцессу?
Когда сабля вскинулась вверх, самообладание её высочества Тариши Морли было столь насыщенным, что почти кристаллизовалась на поверхности её личности.
- Повторяй за мной, рыцарь. Повторяй слова старого кодекса, который ты должен чтить, - Таша медленно опустила лезвие, почти касаясь Джеминой макушки. - Повторяй…
…Честь и долг превыше всего.
- Честь и долг превыше всего, - эхом откликнулся тот.
- В сердце рыцаря чистые помыслы.
- …чистые помыслы.
- Его меч защищает невинных.
- …защищает невинных.
- Его сила помогает слабым.
- …помогает слабым.
- Его слова всегда истинны.
- …всегда истинны.
- Его гнев карает злодеев.
- …карает злодеев.
Лезвие опустилось на Джемино левое плечо.
- Поклянись, что никогда не коснётся твоего сердца жестокость, зависть, ненависть и иной гнев, кроме праведного. Поклянись, что не позволишь тени нечестивых чувств затмить твой разум. Клянись.
- Клянусь.
Сабля на миг взмыла в воздух - чтобы коснуться серебристой гранью другого плеча.
- Поклянись, что будешь мудрым, милосердным и справедливым. Поклянись, что будешь светочем во мраке для заблудших, и даже когда все другие светила угаснут, даже в самой кромешной тьме свет в сердце твоём будет сиять. Поклянись, что будешь чтить старый кодекс. Поклянись.
- Я клянусь.
В третий раз поднялось и опустилось оружие.
- Поклянись, Достойный, поклянись, что будешь верен своей госпоже, почитать её и повиноваться ей, пока не освободит тебя от клятвы она - или же смерть. А теперь - клянись.
- Клянусь, моя госпожа.
Лёгкими шагами Таша прошла туда, где юноша оставил ножны. Вложила оружие в них.
- Встань, мой рыцарь.
Подошла к Джеми, поднявшемуся, но склонившего в поклоне голову. Со всей возможной торжественностью опоясала его мечом, подвесив ножны к креплению на поясе. Вскинув руку, без замаха хлестнула его ладонью по щеке. Судя по всему, эта часть ритуала была общей во всех мирах - во всяком случае, Джеми с готовностью, без тени удивления чуть повернул голову, чтобы она не ушибла пальцы.
- Будь храбр, - произнесла Таша, - и пусть эта пощёчина станет единственным не заслуженным тобой ударом, за который ты не потребуешь ответа. И будь милосерден - умей прощать, будучи выше оскорбивших тебя…
…А теперь - благословляю тебя, мой рыцарь. Твори мир, добро и справедливость, и да будут славны деяния твои.
И, отступив на шаг, задумчиво оглядела результат.
Особых различий между своим художеством и тем, как подвешивал саблю Джеми, Таша не приметила - зато разница между колдуном-недоучкой и посвящённым рыцарем была налицо. В самом буквальном смысле. Джемины глаза сейчас лучились не хуже Ароновских.
Ну похуже, конечно, ибо Арон - это Арон, но всё-таки…
…быстро ты выпала из личины великой королевишны, однако.
Таша моргнула. Покосилась на свои руки, минуту назад державшие саблю над головой новоиспечённого рыцаря.
Вспомнила чарующее ощущение на версту разящего самообладания, искрящимся фейерверком озарявшего мысли…
…и осознала, что это ощущение самым таинственным образом самоликвидировалось.
И почувствовала, как же это уютно - когда твоей сущности не приходится бороться с цунами самоуверенности.
- Вот это глубокий процесс…
- Что, моя госпожа?
- Нет-нет, ничего, - Таша, сдёрнув плед, опустилась в кресло. - И, богини ради - не величай меня госпожой, а? В конце концов, целых… два дня как странствуем вместе со взаимной неприязнью.
- Неприязни от меня не дождё… шься, - заверил её Джеми, мигом растеряв всю серьёзность и вскарабкавшись обратно на печь.
Таша, наконец справившись с непослушным пледом, укуталась по самый подбородок:
- А как ты понял, что я не вру?
- По прозвучавшей в твоём голосе безграничной гордыне истинно высокородной особы, - парень повернул голову, взглянув на её вытянувшееся лицо. - Да шучу, шучу… Я понял, что ты какой-то неправильный ликан, когда тебя гномье серебро не взяло. А когда ты упомянула Фар-Лойл, где долгое время царствовали либиморфы, всё встало на свои места. К тому же, не будь ты той самой наследной принцессой, которой являешься, то названий Атрона и Фар-Лойла, а тем более, имён тамошних королевских родов, знать определённо не могла бы - учитывая, что мы в другом мире, где про это и слыхом слыхивать не должны, - Джеми глубокомысленно почесал нос. - Ну, и гордыня, да… В общем - достаточно совпадений, чтобы поверить.
- Подожди-подожди, что ты имеешь в виду?
- Атрон и Фар-Лойл - соседние королевства с нашим Чарпри, - Джеми зевнул. - Наверное, ты дочь… Таша Морли, так? А жену его звали… э…
- Соседние королевства? С твоим?
- Ну да. И, мягко сказать, соседи из них вышли неприятные. Когда Фар-Лойлские ликаны вырезали всех либиморфов и пришли к власти, то первым делом захватили маленький слабый Атрон, а вторым - присоединились к военному союзу против нас. Чарпри тогда пришлось худо, - он подложил ладонь под щёку. Внимательно взглянул на неё. - Ликаны говорили, что убили всех Бьорков… Понятно, почему - чтобы народ не искал потерянных наследников. А твоя мать сбежала с помощью портала, да?
Таша кивнула.
- Мне правильно показалось, - помолчав, спросила она, - или либиморфы для тебя к порождениям Ксаши не относятся?
- Можно и так сказать.
- Почему? Они же тоже нелюди… и тоже ликаны.
- Но не совсем ликаны. Те, обращаясь в зверей, легко уступают звериным инстинктам, и для большинства из них человеческая жизнь вскоре становится пустым звуком. А проклятьем свою жажду крови ликаны вовсе не считают - для них это естественная пищевая цепочка, - Джеми оживился настолько, что жестикулировал в такт каждой фразе. - Ликаны природой созданы сильнее зверей и людей. Если люди, не задумываясь, употребляют в пищу более слабых зверей, следовательно, ликаны также имеют полное право закусывать более слабыми - людьми… А либиморфы - люди, которым Богиней дана власть менять обличья. Но всегда, в любом облике, оставаясь Человеком. А тому, кто об этом забывает, следует расплата: звериная личина навек. И постепенно - забвение даже того, что ты был кем-то другим… Ну до чего гениальна Богиня, а? - убеждённо, с неподдельным восхищением заключил Джеми. - Потому-то и были либиморфы поставлены королями и над ликанами, и над людьми. Но принцип пищевой цепочки, видно, всё же оказался сильнее…
Перевёл дух, подумал и продолжил преувеличенно спокойно:
- А ещё - с либиморфами у меня нет личных счётов. Вообще у нас с тобой гораздо больше общего, чем можно подумать… Забавно.
- Ты о чём?
- Ну, ты, наверное, тоже хотела бы вернуться в родное королевство. И отомстить тем ликанам, которые лишили тебя семьи и трона… а меня - родителей, - добавил отстранённо, словно уже сквозь сон. - Они погибли при исполнении задания, ты знаешь? Чтобы посеять в Фар-Лойле смуту, Его Величество поручил им убить тамошнего короля. Ралендона Дарфула… пусть земля будет этому ублюдку пухом…
И отвернулся, натянув одеяло по уши.
Таша смотрела на огонёк светильника. Золотистый свет плясал в её зрачках.
До чего же тесен мир, перлать твою налево…