В порывах яростного ветра,
Во тьме не ведая путей,
Бредёт униженная жертва
Циничной слабости людей.
Бредёт, не зная направленья,
В тридцатиградусный мороз,
В воображении лелея
Букет кроваво-алых роз.
читать дальшеОн помнит дни и помнит счастье...
Цветок на титульном листе...
Он - расколовшийся на части,
Лишённый крыши, дома, стен.
И образ снова оживает
В непролитых озёрах слёз...
Она... немая, неживая
Идёт с букетом из мимоз.
И снова - время, время, время,
Воды немало утекло.
Его сломало его бремя,
Душа разбилась, как стекло.
Полоска света, тёмный локон,
Глаза, горящие огнём...
Их взгляд, пылающий, глубокий,
Остановившийся на нём.
Отрывок - это всё ж неплохо.
Не напечатан весь роман,
Но разгромил и эти крохи
Известный критик Ориман.
Потом ещё гремел Латунский,
Унизив просто и легко.
Написано-то всё по-русски,
Но непонятно ничего.
А дальше - больше, стало страшно...
И злая тень, и скользкий спрут...
Любовь, роман, и всё, что важно,
Порывы все в душе умрут.
Но грань пришла, боль на пределе
И вся реальность - страшный яд.
Минуты, месяцы, недели
В печи бумагою горят.
Полоска света, тёмный локон,
Цветок на титульном листе,
И взгляд в страдании жестоком -
Всё на единственном холсте.
Потрескивая громче, тише,
Съедал роман в печи огонь,
И сыпался золой остывшей
Ершалаим в Её ладонь.
Теперь он болен, слаб, измотан,
Теперь он меньше, чем никто.
И сорванные для чего-то
Все пуговицы на пальто.