Питер

[rukopisi]

Глава 5

- Мне некуда в бессилии стремиться,
С тоскою взор свой, устремляя вдаль…
Декламатор вдохновенно прикрыл глаза. Стоящие рядом девушки тихонько прыснули в кулачки.
- Но, Боже, дай мне сил не спиться,
Покуда я глушу свою печаль, - с чувством закончил Норвик. Прысканье перешло в откровенный хохот. Неудачливый рифмоплет покраснел и шагнул к Андрэ, сжимая кулаки. Тот встретил его взглядом, полным такой злости, что парень стушевался и отступил. Бада хмыкнул. Шесть часов за книгами кого угодно могут вывести из себя. А младший Ноэрдвайк, похоже, ранее не утруждал себя упорной работой с печатными и рукописными источниками.
Загадочную фигурку молодые люди оставили в покое, твердо решив в ближайшее время предъявить оную Хотову при первой же возможности, и направили свои стопы к заместителю Декана. Соваться к Лето с просьбой об освобождении от занятий не решился даже Андрэ. То, что он плел преподавателю, Бада перестал слушать на третьей минуте беседы. В рассказе Норвика присутствовали загадочные убийства всех мастей, личная благодарность Первосвященника, особые полномочия, которыми его якобы наделили, и прочая муть. Замдекана слушал герцогского сына с приоткрытым ртом ровно четверть часа. Потом покрутил головой и подписал освобождение сроком на три дня. Для обоих. С чем они и двинулись в библиотеку.
Когда Норвик попытался повторить тот же номер со славным пожилым библиотекарем, баронет не выдержал, мягко отодвинул приятеля в сторону, и просто попросил список книг, которые Александр Вист брал за последнюю неделю.
- Я новенький, а он обещал мне помочь. Вызвали в середине семестра, понимаете… А Саша сказал, что он как раз нужные книжки брал читать. Посоветовал к вам обратиться.
- Не знаю, молодой человек, насколько эти книги смогут быть вам полезны… - с сомнением протянул библиотекарь.
- В любом случае, лишними они для меня точно не будут, - твердо парировал Бада. – Я, честно признаться, привык к обществу книг в замке. И не хотел бы менять свои привычки.
Библиотекарь растаял.
- Похвально видеть в вас столь искреннее стремление к знаниям, тем более в столь юном возрасте, - он извлек формуляр, исписанный убористым почерком. – Вот, прошу. Список книг Александра Виста.
Библиотека баронства Бада, вполне естественно, сильно уступала Университетской. В этом баронет даже не сомневался. Он, правда, с трудом представлял, насколько. Покосившись на неуверенно мнущегося возле огромных стеллажей Норвика, Бада приступил к работе. В баронском собрании он прочел все книги. И, среди прочего, ему попался древний труд по организации архивов и книгохранилищ. Судя по всему, тот, кто обустраивал Университетское хранилище знаний, тоже пользовался этим трудом.
Андрэ с удивлением смотрел на приятеля. Тихий, скромный и немногословный Василий преобразился. Негромко напевая под нос, он с легкостью отыскивал книги по списку, умело пользуясь нехитрыми воздействиями. О существовании некоторых из них Норвик даже не был в курсе. Спустя некоторое время, молодые люди стали счастливыми обладателями изрядной стопки талмудов. Норвик с тоской перевернул первую страницу.
- Та-ак, Андрэ, работаем следующим образом, – Бада взглянул на приятеля и вздохнул. – Для начала объясни мне, что мы ищем?
- А леший его знает, - честно ответил Норвик. – Я вообще с трудом представляю, что со всем этим делал Сашка. – Он постучал пальцем в открытую книгу. – Вот, гляди: «Техника работы по дереву и металлу. Создание Образов и Подобий» - это четвертый курс «вещевиков». А вот «призывы Иных Сущностей» - вообще шестой год обучения, тот же факультет, только Заговоры. На кой ему все это понадобилось?
- Давай так, ты скопируй формуляр. Список отнесем Хотову. А я пока попробую поискать, чем сии труды могли заинтересовать нашего с тобой ровесника. Ему сколько?
- Двадцать один… - с удивлением ответил Норвик. – А ты уверен, что разберешься во всем этом барахле?
- Не сомневайся, - улыбнулся баронет. – И не такое штудировали. Понадобиться помочь – я попрошу.
За изучением талмудов они просидели до вечера, а на выходе из библиотеки случайно напоролись на вечер стихотворцев.
- Норвик, пойдем, поедим и передохнем. А то ты кого-нибудь по дороге сожрешь, - баронет потянул Андрэ за рукав. – Давай-давай. Сейчас слегка сформируем то, что удалось вычитать, в единое целое, и поспим. Завтра утром - еще раз в библиотеку, я кое-что не успел, там работы осталось на час, от силы. А потом в Управление съездим.
- Ты там еще что-то понять умудрился? – изумился Норвик, следуя за баронетом. – Ну, тогда расскажешь. А на кой ляд нам самим в управление ехать? Пошлем курьера, и…
- Хочешь еще раз на отповедь нарваться? - усмехнулся Бада. – Сами скатаемся, ноги, чай, не отвалятся.
- Слушай, а где ты так научился работать с источниками? – спросил Норвик уже в комнате, с аппетитом поглощая жареную индюшку. – Не в вашем же, прости, захолустье.
- Именно там, - пробормотал Бада сквозь индюшачью ногу. – Захолустье, конечно, куда деваться… У нас славный Отец-Наблюдатель в местном приходе был. Он и отцу какую-никакую библиотеку собрал. Все-таки, всего день пути от Столицы. И меня к чтению приучил. Умер вот недавно. От старости. Жаль его. А я, как читать научился, «проглатывал» все подряд. Все, что под руку попадалось… Рукописное, печатное. Первое время даже не особенно в смысл вникал, просто запоминал. А потом начал разбираться потихоньку. Хотя, на кой черт Прежним были нужны каталоги косметики, хоть убей…
Норвик захохотал.
- Это ты, дружище, мало в Столице крутился. Ладно, дело наживное. Рассказывай, давай, что ты там начитал?
Бада вытер жирные пальцы о салфетку, достал трубочку, открыл окно и уселся на подоконник. На небо медленно взбиралась толстая, круглая, желтая, как деревенское масло, луна. Оглушительно пахла черемуха. В глубине небольшого парка, куда выходили окна их комнаты, слышались приглушенные голоса. «Весна…», - подумал баронет,- «Красиво-то как». Он раскурил трубку и негромко начал:
- Большинство книг используются на пятом-шестом годах обучения. Причем, за редким исключением, все они относятся к факультету Амулетов и Заговоров. Я ведь не поленился просмотреть весь формуляр, а не только последнюю неделю. И вот странность: Вист брал учебники этого курса, начиная со второго семестра после поступления. Он факультативно посещал занятия «вещевиков»?
Андрэ покачал головой.
- Он у себя в группе пахал, как проклятый, да еще и гулял напропалую. Куда ему еще факультативы?
- Я так и думал. Хорошо, пойдем дальше. Основы за первый, второй и третий курсы «Техник работы…» брались им «на вынос». Дальше книги забирать нельзя. Но, я не зря столько копался, выбирая соответственно инвентарным номерам. Я отобрал именно те книги, которые читал Вист. И взял несколько таких же для сравнения. Готов поклясться, что с учебников Саша делал списки. С книгами Виста работали, понимаешь? Долго и плотно. Он выписывал, делал отметки на полях. Отсюда я делаю простой и естественный вывод: Вист для кого-то выносил учебники с базисом, а потом делился информацией из числа той, что запрещена к общему доступу. Вопрос: кому он мог так помогать?
- Лехе… - прошептал Норвик. – Бада, ну у тебя и голова… Так, а что тебе завтра-то нужно?
- Смотри, - баронет соскочил с подоконника и взялся за составленный Андрэ список. – Последние три названия. Они напрочь выбиваются из остального перечня. Это уже не пятый-шестой, это последние курсы. «Относительная теория работы с пространством». Наш факультет, девятый курс. «Техника извлечения и связывания иномировых сущностей». Последний год, «вещевики». И «Занимательные шахматы. Самоучитель». Это вообще из наследия Прежних. Ни к селу, ни к городу. Вот их-то, я и не успел просмотреть.
- Может быть, он решил в шахматный клуб вступить? – неуверенно предложил Норвик.
- Ага, и начал изучать их параллельно с гулянками и высшими искусствами, – язвительно отозвался Бада. – Нет, дружище, тут что-то другое. Так что, давай-ка спать… Завтра мне понадобится свежая голова, - и он уверенно выколотил трубку о подоконник. На головы увлеченно целующейся внизу парочке.
***
Генерал Рыков, выходец из южных баронств, начальник Следственного Управления Столицы, был мужиком простым и незамысловатым. Место свое он получил отнюдь не с помощью «малого и большого политика», как он любил выражаться, а исключительно благодаря упорной работе, умению доводить любое начатое дело до конца и железной хватке, вошедшей чуть ли не в легенды Управления.
Посему, когда, двадцать пять лет назад, еще Старший следователь первого ранга Анатолий Рыков поздним октябрьским вечером обнаружил на пороге своей квартиры истекающего кровью парня в диких обносках, он попросту перевязал ему пробитое болтом плечо и отправил его в камеру предварительного заключения. А наутро отправился лично допрашивать потерпевшего. Затейливая история юноши чем-то тронула сурового сыщика. Отца ему он заменить не мог, да и поздновато было. Но подобием доброго дядюшки Рыков все-таки сделался.
Ясный разум, впитанные с молоком неизвестной матери понятия Стоков, и желание начать новую жизнь, надежно определили путь молодого человека. Десять лет Университета, куда Рыков устроил его по личной протекции, не стали для юноши, получившего фамилию Хотов, чем-то сверхъестественным. Фамилию подопечному Анатолий дал, исходя из личной анкеты случайно погибшего у стен Столицы, последнего представителя захудалого баронства, Михаила Хотова. Благо, погибший, и парень были тезками…
Обязательную десятилетнюю практику Миша Хотов проходил под чутким руководством того же Рыкова, бывшего уже Начальником отделения по раскрытию Особо Тяжких преступлений. От наставника он унаследовал усидчивость и хватку. От своего прошлого – знание реалий Клоаки и умение находить нужных людей.
Шестидесятидевятилетний Рыков, которому через год предстояло уходить в отставку «по возрасту», отлично понимал, кого он хочет видеть в своем кресле после ухода. Другое дело, что Хотов упирался всеми конечностями, и даже представление к званию «на первый ранг» «слил» под звон разбитой в отлично сыгранном пьяном угаре посуды, в ресторане «Императорский». Получил строгий выговор с занесением в личное дело, невозмутимо пожал плечами и отправился ловить своих убийц дальше.
Рыков зашел в кабинет Хотова в десять утра. Помещение пустовало. На столе царил несвойственный аккуратному следователю разгордаж, а сейф, в котором полагалось держать секретную документацию и особые улики, зиял в стене отверстой раной. На нижней полке поблескивала ополовиненная бутылка «Столичной Особой». В углу валялся скомканный номер «Вестника». Генерал грузно наклонился, расправил газету, прочитал первую страницу… В последовавшем семиминутном монологе чаще всего можно было разобрать слова, оканчивающиеся на «ать». (Страдать, мать, кивать…) Завершив монолог, Рыков отшвырнул несчастные листки и подошел к столу. На деревянной поверхности выделялся обугленный отпечаток ладони Старшего следователя второго ранга.
«Бывшего следователя, скорее всего» - с неожиданной грустью подумал пожилой генерал. «Эх, Миша… Такие надежды возлагал на тебя. Будь проклято это дело. Будь оно все…» Он не додумал, забрал из сейфа бутыль и тщательно запер дверь. Уселся в кресло Хотова и посмотрел в окно. За окном цвела черемуха, щебетали птички и раздавались вопли уличных торговцев. Рыков налил стакан, стоявший на столе и залпом выпил.
***
«Никогда не возвращайся к прошлому»
Думал Хотов, быстрым шагом удаляясь от здания Управления в северную часть Города. Количество выпитого никак не отражалось ни на походке, ни на мыслительном процессе следователя.
«Прошлое на то и прошлое, что оно прошло. Каламбур, однако. Или афоризм?»
Он вышел на улицу Угольщиков, постоял, словно бы вспоминая давно забытый маршрут, и уверенно свернул в один из «глухих» дворов. Подошел к стене, разгреб ногой прелую прошлогоднюю листву и удовлетворенно кивнул. Нагнулся и с усилием открыл небольшой, квадратный металлический люк. Оценил состояние петель.
«Надо же. По ходу, так и не открывался с того раза».
Цепким взглядом обежал дворик и неожиданно ловко скользнул внутрь, прикрывая за собой крышку.
Спустившись до самого дна узкого вертикального тоннеля, по вбитым в бетонную стенку металлическим скобам, Хотов чуть постоял, напряженно прислушиваясь, затем вытащил из внутреннего кармана куртки старую мятую шляпу и поглубже нахлобучил ее на голову.
«С другой стороны, кто меня может узнать? Столько лет прошло…»
Он прошел извилистыми проходами, спускаясь все глубже и глубже под землю. Затхлый воздух преддверия Клоаки с отвычки вызывал у следователя рвотные позывы. На некоторых развилках Хотов надолго застывал, вспоминая нужные повороты. Тренированная память не подвела его. Через полчаса он вышел в широкий, мощеный булыжником коридор. Глубоко вздохнул и двинулся направо. Вдалеке слышалось тонкое верещание какой-то твари. В темных провалах по обе стороны коридора тихо шуршали крысы.
«Первый проход, второй, поворот на юг, все верно».
Он остановился возле третьего справа отверстия в стене. Отдышался, тряхнул головой и нырнул во мрак…
Идеально круглая каменная полусфера была ярко освещена десятками небольших светильников. Хотов прижмурился на «пороге» помещения, давая глазам привыкнуть к свету. Напротив входа, на невысоком помосте, лежало нечто. Хотов, внутренне готовивший себя к этой встрече, невольно поморщился.
«Боги, она стала еще больше…»
- Не может быть, - проскрипел под сводами сферы пронзительный женский голос, – Кто к нам пожаловал, Серж.
Чудовищно, невообразимо толстая женщина игриво всплеснула руками, больше похожими на бычьи ляжки. Подле возвышения, державшего на себе ее тушу, возникли две высокие фигуры в одинаковых белых балахонах с низко надвинутыми капюшонами.
- Миша Козырь, все еще Старший следователь, несчастливый отец и бывший член Гильдии, - голос толстухи ввинчивался, как штопор, прямо в виски. Следователь отлично знал, что вслух она не говорила. Эта женщина была сильнейшим псиоником в Клоаке. А возможно, и во всем мире.
- Приветствую, Мадам, - низко поклонился Миша Козырь.
- Ну, попробуй назвать мне хотя бы одну причину, по которой Серж не должен разорвать тебя на клочки, отступник?
- Причин несколько, о, Великая. Первая: не так давно, наверху, был убит молодой изобразитель - Мастер. И кто-то зачистил все следы, не потревожив смотрящих. Не знаешь ли ты, кто способен на подобное?
- Предположим, - хихикнула Мадам. – Но ты не закончил, Козырь. Продолжай, мне интересно.
- Мастер сделал вот это, - Миша медленно и осторожно извлек из кармана маленькую фигурку пешки. Ту самую, со своим лицом.
- О-о-о… - неожиданно нежно «пропела» Мадам. От скрежетания не осталось и следа, – Как ты поднялся, Козырь! Тебя поставили на доску? Хорошо… Но с этими вопросами нужно идти не ко мне.
- К кому же? – следователь с трудом подавил желание заорать: «Что все это значит?!»
- Ты недавно получил письмо, Миша, – тем же тоном «произнесла» Мадам, – Тебе стоит встретиться с этим… человеком. Он даст частичный ответ на тот вопрос, что так громко бьется в твоем разуме. Ответ же на высказанное вслух прост. Тебе нужен Сумеречный Посредник, Козырь. Только он торгует информацией такого уровня.
- И где мне его искать? – спросил Миша, не надеясь на ответ. Посредник был легендой Клоаки. Человек, меняющий информацию на информацию. Человек, покупающий и продающий только знание, никогда не берущийся ни за что другое. Его поиски считались занятием поистине самоубийственным. В том смысле, что, если ты его не интересуешь, искать можно до собственной смерти. От старости.
- В Кабаке, – неожиданно ответила толстуха, – Эта фигурка, как и остальные, сокрытые у тебя в сумке, послужат тебе пропуском к нему.
«А что же с моим первым вопросом?» - промелькнуло в голове Козыря.
- Его имя - Гензель. Сомневаюсь, правда, что это тебе поможет, но ты славно развлек меня известием о начавшейся партии. Поэтому, я просто подарю тебе это знание.
- Благодарю, о, Великая, – вновь поклонился Миша и попятился к выходу.
- Прощай, Козырь. Пусть твоя партия сложится,- задумчиво изрекла Мадам. - Жаль…
Хотов выполз обратно в «булыжный» коридор. Колени у него тряслись, а со лба градом катился холодный пот. Он сунул руку в карман, нащупал трубку и закурил. Руки ходили ходуном.
«Партия. Доска. Прямой выход на Посредника. Твою мать, Козырь, во что ты влез?!!»

***
Два хода, один за другим
***

«Игра идет. Она не прекращалась ни на секунду. Просто пришло время очередной партии. Десятка Первых, круг Вторых… как глупо и выспренно это звучит теперь. Мы надеваем маски могущественных существ, пыжимся, исторгая фонтаны пафоса. Думаем, что чем-то управляем. Когда, наконец, поймем, что есть мир, есть мы в этом мире, и что свою жизнь, смертную или вечную, надо прожить достойно? И не более того».
В камине сухо щелкнуло, расколовшись, полено. Звук гулким эхом прокатился по огромному залу, украшенному гранитными колоннами.
Мужчина в одежде всех оттенков красного, от алого до цвета запекшейся крови, оторвал задумчивый взгляд от треугольной шахматной доски, стоящей перед ним на столике, гибко поднялся и подбросил дров в огонь.
Беловолосый гигант в серой форменной одежде, с белым кантом, застывший возле панорамного окна…
Женщина с коротко стриженными светлыми волосами, в строгом черно-белом костюме, с тоской глядящая в небо….
Рябой рыжий парень с разноцветными глазами, допивающий кружку пива в портовой забегаловке…
«Партия началась. И уже ясно, чем она завершится. Вопрос только в том, какими средствами они смогут достичь этого финала….»