Кот Лесной - *** - Гл. 7 - Секты и секции.

[rukopisi]

7. Секты и секции
Кот Лесной
Секты и секции

...и тут я вспоминаю. Тоже лето ноль какого-то года. Да, уже давно всё начинается с нуля. Я тогда тоже ходил на пляж. Без лезвия и тетради. Просто на пляж. Прятался в тени больших камней и смотрел на девушек. Это было занятно.

Взрослые женщины или совсем уже пожилые ходили на пляж для здоровья. Они приходили и уходили рано. Пожилым стеснялись светить старым телом и старались поскорее одеться. Взрослые женщины помоложе тоже одевались и уходили быстро - на работу.

Девушки на пляжах были двух видов: красивые и страшные.
Красивые ходили вместе с парнями. Или компаниями: 3 на 4, 5 на 8 и т.д.
Своих парней они всегда называли «мальчиками», хотя это иногда были бугаи, которым за тридцать. Впрочем, они всегда мазались солнцезащитным кремом. Видимо поэтому хорошо сохранялись.

Если спортивные бабульки даже зарядку делать при мне не стеснялись (после того как одевались, конечно), то красивые девушки едва придя на место купания и завидев меня, начинали пересмеиваться. Потом отворачивались и шептались. Потом бежали назад, встречать своих «мальчиков», которые всегда подтягивались чуть позже. Иногда они, уже всей компанией, уходили чуть дальше и оттуда демонстративно меня не замечали, постоянно оглядываясь.

Однажды какая-то крашеная блонда встала лицом ко мне, совсем близко, и начала переодеваться. Правда, она прикрывалась пляжным полотенцем, но как-то не очень настойчиво. Потом подлетел парень, с которым она пришла, и чуть не залепил ей пощёчину. Я тогда убежал, сам не знаю почему, и не видел, чем всё закончилось.

А однажды (всего лишь однажды) «мальчик» подошёл ко мне. Вежливо так: «Пляж большой. Вы нам мешаете отдыхать. Места всем хватит. Может вы пройдёте чуть дальше». И пока я вставал, видимо слишком медленно, ноги затекли, он вдруг дёрнул меня за воротник рубашки и толкнул на камень. Это я потом уже понял, что камни - на самом деле шкафы и диваны. А тогда был просто камень. И просто больно. «И заметь: я тебя даже ещё не бил».

Понятно, ни в какое "чуть дальше" я не прошёл. А просто поплёлся домой через парк. Там-то я их и увидел. Точнее, услышал. Типичная сорочья трескотня.
- Мобильник? Может и купят. Нет, старый папин я не хочу. Ещё скажи бабушкин.
Вот. А уж потом за поворотом дорожки я увидел двух малолеток. Класса где-то... Нет, никогда не умел на глаз точно определять возраст.

Но это уже следующий тип женского пола: либо слишком страшные, либо слишком мелкие, чтобы ходить на пляж с "мальчиками". Поэтому перемещаются они стайками. Кучками, ага. Птичками. Странно, что этих всего двое. Одна - высокая, очень худая, не стройная, а худая, если вы понимаете разницу. Лучше бы она спрятала свои спички в джинсы, а не обматывала мини-юбкой - вот что я тогда подумал. Вторая - маленькая и смуглая. Тоже в каких-то блестяще-розовых тряпках. Да, ещё такие девчонки болтают очень много. И громко. Видимо чтобы оглушить собеседника и не дать ему вкинуться в то, какие они страшные.

- Девочки, а можно вас проводить?
- Нас проводить, Жень? - спросила мелкая, а потом обе долго и глупо ржали.

Высокая зацепила её под руку:
- А мы лесбиянки. Правда? - это она мелкой. Ещё назвала её как-то по имени, но сквозь смех я не смог разобрать.
- Да, - гордо ответила малая. - Но это секрет. Не говорите моему парню. Конечно, врёт.
- У тебя есть парень? И кто же он, этот Аполлон?
- Да нет, его вообще-то Антон зовут.

Всё ясно. Обычно такие ходят на танцы или фитнес. Если уж мозгов не дано...

- Девушки, а вы никакими секциями не увлекаетесь?

И снова они долго ржали (я почти привык), а потом Женя изрекла:
- Вообще-то я атеист. - и подумав добавила: - ка.

Мелкую смех отпустил нескоро. Зато потом она связно произнесла аж несколько фраз:
- После разрыва с кришнаитами я примкнула к джедаизму. Только это не секта. Это такая религия. А сектами мы не увлекаемся. Да пребудет с тобой сила!

Они ржали, повиснув друг на дружке, а я плёлся сбоку.

- Домой? - Спросила Женя.
- Да ну... Поехали... - тут снова зашуршал смех и я не расслышал...
- Ладно, поехали. Только нужно придумать, о чём ехать.
- Да это просто как тапочки...

И они свернули на остановку, даже не оглядываясь.

- Просто как тапочки, - повторяет девушка в моей комнате, и я вижу, что она сильно выросла. Да, и ещё тогда у неё были обычные русые волосы. И одета она сейчас нормально. И смеётся меньше. Сидит, смотрит, ждёт, что я скажу.

А мне хочется, чтобы заговорила она. Когда у неё шевелятся губы, кажется, легче будет её поцеловать. Должен ведь я её поцеловать.

И тут бодро вгрызается в мозг 40-я симфония. Терпеть ненавижу, когда классическую музыку ставят на телефоны.

Я вскакиваю. Почему-то мне кажется, что это очень важно - взять трубку.

На кухне мать помешивает чай. Просто возит ложкой по дну чашки. Я точно знаю, что ни крошки сахара там нет. А может и во всей квартире.

- Я возьму.

Она пожимает плечами и указывает глазами на трубку.

- Алло? Да?
Повесили.

Мать продолжает медитировать над чашкой. Странно, что она не предлагает "позвать девочку чайку попить".

Я плетусь в комнату, потом бегу в прихожую, потом назад, обметаю взглядом всю квартиру и снова вползаю на кухню.

- Мам, а тут приходила... Девочка, которая пришла, она сейчас где?
- Какая девочка? - и взгляд поверх чашки. - Сколько раз тебе говорить: ночью нужно спать, а не днём. А то бегаешь, на себя не похож, телефон этот...

Да, телефон. Дальше я не слушаю. Просто сгребаю со стола трубку и выхожу из кухни. Мать говорит ещё что-то про пятикопеечное хамство, а я снова сажусь на пол у себя в комнате и набираю номер.

Увы! Это пока всё, что есть...